Миледи и притворщик (СИ) - Ванина Антонина

– Значит, здесь была железнодорожная станция? Но что это за место? Тут рядом нет ни деревни, ни города? Кого и куда отсюда возили?

– Это сейчас здесь ничего нет. А до переворота там, за можжевеловой рощей было большое фермерское хозяйство и поля для выпаса скота. Коз, овец и коров оттуда потом везли по этим путям в столицу. Лет семь у людей, кто жил вдоль железной дороги, не было проблем с покупкой мяса и скотины. Даже бедняки могли себе позволить раз в неделю суп из субпродуктов, а у богачей на столах и вовсе каждый день была мраморная говядина. Сейчас такого изобилия в Старом Сарпале нет. Хотя, на столах богачей ничего с тех пор не изменилось. Ну, да хватит об этом. Едем дальше.

С этими словами Стиан двинулся вперёд, Гро побежал следом за его лошадью, а я немного отстала, чтобы успеть заснять бывшую железнодорожную станцию в объятьях зелени. Почему-то мне казалось, что ничего удивительнее этой платформы посреди поля нам больше не встретится. Я ошибалась.

Когда я нагнала Стиана, то увидела впереди небольшой холм. Почему-то Стиан держал путь прямиком к нему и даже не пытался объехать. Ох, не хочу я карабкаться вверх, да ещё вместе с лошадью…

Мне стоило немалых усилий, чтобы смириться с неизбежным, как вдруг я разглядела у подножия холма чётко очерченный чёрный прямоугольник. А потом в этом прямоугольнике появилась белая точка, и я всё поняла:

– Да это же тоннель!

Я припустила к холму, всё ещё не веря своим глазам. Поразительно, никаких бетонных стен на склоне, никакой облицовки снаружи – травы и кустарники скрыли под собой всё следы постройки. Осталась только сквозная дыра в холме. Интересно, на сколько метров вглубь она тянется? Сейчас подъеду ближе и обязательно узнаю.

– Эмеран! – крикнул мне Стиан и тут же осёкся, – Имрана, не ходи туда. Снимай снаружи, но внутрь не заходи.

Я спешилась у входа в тоннель и спросила:

– Мы разве не поедем через него?

– Нет. Там могут быть змеи или другие гады, которые прячутся от жары в тени. Лошадей мы туда точно не поведём. Просто любуйся видом снаружи и фотографируй.

Что ж, он прав, там во тьме может скрываться что угодно. Вон, даже Гро потоптался у входа в тоннель, принюхался и не стал заходить внутрь. Ну ладно, последую его примеру. Я же не дурнее охотничьего пса. Хотя ладно, на пару метров вглубь я всё равно зайду, чтобы сделать кадр, будто и вправду пересекла объятый тьмой тоннель и вот-вот выйду наружу навстречу солнечному дню.

– Имрана, – укоризненно покачал головой Стиан.

– Я всего на пару шажков зайду и сразу обратно, – пообещала я.

– Сильно сомневаюсь.

– Да ничего не случится.

С этими словами я решительно направилась во тьму, развернулась и даже успела сделать пару кадров, а потом мне показалось, что за спиной кто-то стрекочет. А может и шипит. Да ну их, эти снимки…

Стиан рассмеялся, когда я пулей выскочила из тоннеля и оглянулась, не ползёт ли кто за мной следом.

– Ну что, получила порцию острых ощущений? – и, не дожидаясь моего ответа, он сказал, – Поехали, дальше будет ещё интереснее.

Я взобралась на лошадь и долго гадала, пока мы объезжали холм, что такого удивительного может за ним скрываться. А когда увидела, то обомлела.

За холмом распростёрлась лощина, а за ней высился ещё один холм. Железная дорога нависла над пропастью и устремилась к следующему тоннелю, а держали её в воздухе высокие сваи эстакады.

Мы не спеша спускались в лощину, а я всю дорогу не могла оторвать глаз от рукотворных свай и запутавшихся между ними деревьев, лиан, воздушных корней с листьями и даже белыми цветами, которые превратили эстакаду в сплошную зелёную стену, что разрезала долину меж холмами на две части.

Мы оказались на дне лощины, но Стиан запретил мне приближаться вплотную к сваям, ибо не был уверен, что по прошествии многих лет вся эта конструкция сохранила свою устойчивость и не обрушится нам на головы. Я прислушалась к его словам, но не особо в них поверила. Со стороны переплетённая естественными подпорками железнодорожная эстакада выглядела намного прочнее любой другой инженерной конструкции. Уверена, если подрезать верхушки деревьев, что протиснулись между шпал, и пустить по путям поезд, эстакада выдержит его, будь он даже гружён углём или рудой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

К вечеру мы успели пересечь одну лощину, обогнуть следующий холм, потом снова перейти долину, где я смогла запечатлеть ещё и позеленевший ото мха на бетоне железнодорожный виадук с двадцатью арочными пролётами.

Незадолго до захода солнца мы остановились у очередного тоннеля. Вход в него плотно закрыла свисающая со склона бахрома из вьющихся стеблей и лиан, но я всё равно раздвинула её и заглянула внутрь. Не знаю, насколько сотен метров тоннель протянулся вглубь холма, но светового пятна у противоположного выхода я так и не разглядела.

– Заночуем внутри, – неожиданно заявил Стиан, спешившись, – Манзо уже близко, как раз за холмом. Здесь в долине время от времени кочуют пастухи, так что лучше нам укрыться в тоннеле подальше от любопытных глаз.

– А как же змеи? – напомнила я ему. – А если там ещё и дикие звери устроили логово? Сколько в этом тоннеле метров?

– Чуть больше километра.

– Да там целое стадо тигров, медведей и всяких шакалов может вместиться. Нет, я там спать не буду. Это опасно.

– Снаружи тебе оставаться ещё опасней. Здесь по ночам ходят люди, Имрана. Они порою хуже диких зверей.

Он смотрел на меня так укоризненно и в то же время встревожено, что я, в конце концов сдалась:

– Ладно, уговорил. Надеюсь, змеи оттуда скоро уползут на ночную охоту, а зверьё выбежит наружу от наших криков. Но как быть с огнём? Разве свет из тоннеля не пробьётся наружу и его отблески не увидят в городе?

– Не переживай, тоннель извилистый, так что если свет и вырвется наружу, то едва заметный. За жителей Манзо и пастухов из долины можешь не переживать, они примут его за огни поезда-призрака и ещё целый год не осмелятся даже близко подойти к холму.

– Поезд-призрак? – поразилась я. – Расскажешь мне эту историю?

– Обязательно. Только давай сначала нарубим и соберём дрова, привяжем лошадей и окурим тоннель едким дымом трав, чтобы сразу дать понять нашим ползучим и четвероногим соседям, что мы им не рады.

И мы принялись за дело, торопясь закончить все приготовления до захода солнца. И вот, уйдя вглубь тоннеля на пару сотню метров, мы, наконец уселись у костра, разведённого меж ржавых рельсов. Стиан соорудил над огнём подобие треноги, к которой подвесил котёл, и в ожидании позднего ужина в кромешной и глухой тьме он поведал:

– В Манзо от торговцев на рынке я не раз слышал историю, что в самую тёмную ночь, когда луна скрыта тенью или тучей, по старым железнодорожным путям с уханьем и лязгом едет призрачный поезд. Им управляет дух машиниста, которого когда-то по наущению жрецов Инмуланы растерзала толпа на городской площади. Его привязали к столбу и забили камнями за то, что он тромец и ещё за то, что супротив воли сарпальских богов своим техническим колдовством мог оживлять груду металла в виде поезда и приводить её в движение. Ещё на той площади побили палками и полуживыми кинули в ров кочегаров поезда, после чего их сожгли заживо. Теперь их мятежные души мчатся вместе с поездом-призраком по старым путям, хватают и кидают в огромную топку всех сарпальцев, что попадутся им на пути. А в вагонах поезда-призрака едут все убиенные во время религиозных волнений тромские рабочие и их семьи. Они все пытаются уехать домой, в родные края, но старая железная дорога заставляет их кружить по Старому Сарпалю, не находя покоя. И всякий раз, проезжая мимо очередного города, где жрецы Мерханума призывали сарпальцев громить тромские дома, души убиенных шлют, и ещё долго будут слать проклятия на головы своих убийц и всех их потомков до тринадцатого колена. Вот поэтому люди здесь стараются обходить стороной старую железную дорогу. Все в Старом Сарпале знают – тромские духи не пощадят никого из сарпальцев, как и сами сарпальцы не жалели тромцев, когда пронзали пиками строителей, насиловали их жён и разрубали на куски их детей. Поезд-призрак настигнет каждого, кто осмелится приблизиться к путям хоть днём, хоть ночью. А уж если зайти в тёмный тоннель, то последнее, что ты увидишь в своей жизни, будут огни приближающегося поезда, языки пламени, что вырываются из огромной топки, и лопаты призрачных кочегаров, что загребут тебя на ходу и кинут в огонь отмщения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})