Судьбе наперекор... - Лилия Лукина

— Вот эти. Они тебе в комнату пойдут,— объяснил он мне,— а вон те — в коридор.

— Батя, да ты посмотри на них внимательно. Это же караул, а не обои. Ты во что мою квартиру хочешь превратить? — изумилась я.

— Много ты понимаешь! В деле они будут прекрасно смотреться. И спорить со мной не рекомендую. Вопросы? — он глянул на меня сверху вниз.

— Без, командир! — я поднесла руку к виску.

— К пустой голове руку не прикладывают,— произнес он, улыбаясь, заезженную фразу и совершенно по-мальчишески мне подмигнул.— Все будет хорошо.

Дома я первым делом сняла с крючочка Снежинку, попутно объяснив Бате, что это мой талисман, и, чтобы, не дай бог, не повредить ее во время ремонта, убрала брелок в шкатулку в бар. Глядя на это, Батя понимающе кивнул — летчики и подводники самые суеверные из всех военных — и со знанием дела, очень основательно взялся за мою квартиру, умудрившись настолько заразить меня своим энтузиазмом, что я охотно ему помогала.

— Подмастерье! — кричал он, и я тут же бежала чтобы принести или подать то, что ему требовалось.

В понедельник вечером мне на сотовый позвонила Ирочка и радостно-растерянным голосом сказала:

— А нам телефон поставили. Наконец-то наша очередь подошла. Запишите, пожалуйста, его номер. Вдруг я вам для чего-нибудь понадоблюсь, вот вы мне и позвоните. Хорошо?

Она продиктовала мне номер, и я, мысленно посмеиваясь, послушно его записала. Какая там очередь?! Это, конечно же, устроил Матвей, о чем Ирочке и ее маме знать совершенно не полагалось.

Когда затеянный Батей в моей квартире ремонт был в самом разгаре — он клеил обои в комнате, а я отмывала заляпанный кафель на кухне,— неожиданно зазвонил телефон. Чтобы не испачкать трубку грязными руками, я ткнула пальцем в кнопку громкой связи. Это был Егоров, и начал он торжественно:

— Чисть рога, о мудрая коза, я с лавровым венком еду! — но тут же перешел на наш обычный стиль разговора.— Ведьма ты, Ленка, как в воду глядела.

— Что, Мыкола, я оказалась права? — обрадовалась я.

— Ага. Сейчас приеду и все расскажу.

— Тогда, о многомудрая обезьяна, когда будешь перескакивать с ветки на ветку, притормози хвостом у магазина и купи хлеб. Целую, Муся!

Когда я, снова ткнув пальцем в кнопку, отключила телефон и повернулась к Бате, у него, слышавшего весь наш разговор, глаза сияли от восторга.

— Ну и ну! Почему это ты коза Муся, а он обезьяна и к тому же Мыкола. Он что, хохол?

— Все очень просто. Я родилась в год Козы, а Мыкола — в год Обезьяны, а Муся — это так, для прикола. И совсем он не украинец, просто это из анекдота.

— Расскажи,— потребовал Батя.

— Да старый это анекдот. Знаешь ты его, просто забыл. «Что говорят женщины разных национальностей мужу, когда он их застает в постели с любовником? Американка: “Джон, не мешай мне делать мой маленький бизнес”. Француженка: “Поль, прыгай к нам, здесь так весело”. Русская: “Ваня, если будешь бить, то только не по лицу”. Хохлушка: “Мыкола, це ты? А це ж хто? Ой, я така затуркана, така затуркана”.

Батя расхохотался, а потом спросил:

— А кем он тебе приходится? Этот Мыкола? Родственник какой-нибудь?

Я призадумалась. А действительно, как объяснить постороннему человеку, кем мне приходится Егоров.

— Сложный ты мне вопрос задал, но я попробую ответить,— я пыталась почетче сформулировать свою мысль.— Значит, так. Я для него друг, а он для меня подружка. Ты что-нибудь понял? — я задрала голову, чтобы посмотреть на Батю, который в это время клеил бордюр по верхней границе обоев.

— И чего было напрягаться? И мыслительный процесс симулировать? — он смотрел на меня сверху своим бесшабашным наглым взглядом.- Могла бы и проще объяснить — бывший любовник. И вообще, при твоем характере тебе с мужчинами гораздо легче ладить, чем с женщинами. Я прав?

— Ты прав,— я молитвенно сложила свои грязные руки,— о мудрейший из мудрых! Кстати, а в каком году ты родился?

— В 61-м,— не оборачиваясь, ответил мне Батя.— Интересно, а это какой год?

— Это... год Быка,— вспомнила я, и он, повернувшись ко мне, наклонил голову и, грозно насупившись, сказал:

— Му-у-у...

Я сделала вид, что страшно перепугалась, и поспешила ретироваться на кухню. Появившийся вскоре неожиданно посвежевший и загоревший Мыкола оглядел ремонтный разгром в коридоре и, пройдя вслед за мной в кухню, начал громко возмущаться:

— Ленка! Ты думай, что делаешь, когда ремонт затеваешь! В Америке торнадо за торнадо, в Азии землетрясения, в Канаде леса горят, в Перу морозы, в Лондоне жара. Прекращай немедленно! А то ты своим неуемным порывом энтузиазма всю планету погубишь. Жила себе спокойно, сметала паутинку с потолка два раза в год — на Рождество и Пасху да подметала перед другими церковными праздниками, и никаких катаклизмов на Земле не наблюдалось. А тут разбушевалась, понимаете ли...

— Стоп! Ты хлеб купил? — перебила я его.

— Как ты можешь во мне сомневаться? — оскорбился он.— Я к тебе так торопился, так торопился, что чуть хвост не сломал. А ты?! — но тут же переключился на более интересовавшую его тему.— А в холодильнике что-нибудь есть? Ну, в смысле, ты же от родителей всегда чего-нибудь вкусненькое привозишь... Свининку, например.

В дверях кухни появился иронически улыбающийся Батя и с большим интересом спросил:

— Аленка, в каких джунглях ты нашла питающуюся мясом обезьяну? Лично мне о таких даже слышать никогда не приходилось, а уж видеть — тем более.

От неожиданности Колька застыл с полуоткрытым ртом, глядя на меня во все глаза.

— Познакомьтесь, пожалуйста,— сказала я, разворачивая Егорова за плечи в сторону Бати, но Николай не дал мне продолжить.

— Игорь?! — потрясенно вскрикнул он, но тут же с облегчением сказал.— Фу, черт! Так и до инфаркта недолго!

Чтобы разрядить обстановку, Батя представился сам.

— Гвардии полковник Орлов Владислав Николаевич.

— Майор милиции Егоров Николай Владимирович.

— Коля,— я сочла нужным внести некоторые пояснения.— Владислав Николаевич — командир полка, где служат сыновья Власова.

— А-а-а... Так вы военный летчик? — Колька все еще никак не мог прийти в себя.

— Николай Владимирович, а вы кем в милиции работаете? — Батя всем своим видом выражал искренний интерес. Но глаза... Ох уж эти его глаза! Да глазоньки мои на них не глядели бы!

— В информационно-аналитическом центре областного управления, а что?

— Да нет-нет! Ничего,— притворно скромно ответил Батя.— Вам действительно нет необходимости разбираться в родах войск. Просто моя фуражка в коридоре на вешалке висит.

От такого щелчка Колька мгновенно пришел в себя и встрепенулся, готовясь достойно ответить на этот выпад, но тут вмешалась я и стала их выпроваживать.

— Мыкола, отправляйся в комнату, помоги Владиславу Николаевичу закончить с обоями, и пикируйтесь там, сколько хотите, только мебель не крушите. А я пока тут домою и накрою на стол.

Быстренько прибравшись на кухне, я пошла за мужчинами и увидела их около бара, причем при виде меня они оба тут же стали похожи на застуканных на месте преступления котят, только что нагадивших в хозяйские тапочки.

— Э-э-эх,—только и смогла сказать я, укоризненно качая головой.— Не могли подождать, когда за стол сядем, уже хлопнули за знакомство. И ты хорош! — обратилась я к Николаю.— Где мой лавровый венок? Триумфаторша я или нет, елки-палки?

— А зачем тебе лавровый венок, если ты все равно ничего не готовишь? — обрадовался Егоров, что я не ругаюсь.— Я тебе буду лучше дифирамбы петь и величать отныне и навеки Еленой Премудрой.

— А я — Еленой Прекрасной,— поддержал его Батя.

— Кажется, одной вы не ограничились,— с подозрением глядя на них, сказала я.— Ладно, забирайте, что там осталось, и пошли. Вообще-то, Коля, мы обедаем у Варвары Тихоновны — так что я там нарезала, что было. И учти, Мыкола, что я жажду подробностей.

Посмеиваясь, я глядела, как они, урча от удовольствия, поглощают копченое мясо — оно у папы всегда очень удачно получается — и обмениваются впечатлениями:

— Ох, как с горчичкой-то хорошо! — мечтательно закатывая глаза, говорил Батя.

— А и с хренком тоже неплохо,— поддержал его Колька.

— Эй, уважаемые! Вы так скоро заливного поросенка потребуете, а здесь, между прочим, не ресторан, а Варвара Тихоновна не шеф-повар,— охладила я их восторги и потребовала: — Колька, хватит чревоугодничать, колись, пока я от любопытства не умерла, а то сейчас тарелку отберу.

С Егорова слетела вся напускная веселость.

— А чего говорить, Ленка? Права ты оказалась. Тебе же Пончик, это начальник наш бывший,— объяснил он Бате,— подробности убийств рассказывал. Так вот...

— Подожди,—перебил его Батя.— Аленка, а ты кем работаешь?

— Вообще-то я раньше в милиции работала, а с 99-го года у меня лицензия частного детектива,— скромно ответила я.