Россия и мусульманский мир № 10 / 2010 - Валентина Сченснович

Однако есть и более серьезные аргументы, которые противники глобализации приводят в обоснование своей позиции. Остановлюсь на двух из них. Первый заключается в том, что в развивающиеся страны переносятся не самые передовые производства и это приводит к экологической деградации и чрезмерной эксплуатации рабочей силы. Я согласен с такой постановкой вопроса, можно считать несправедливой заработную плату, которая платится в Индонезии, Китае, Таиланде и несопоставима с зарплатами в США или ЕС. Однако хочу подчеркнуть, что такого рода проблемы должны решаться правительствами принимающих стран. Я уверен, что если бы власти Китая, Индонезии, Малайзии подняли стандарты минимальной заработной платы, ужесточили бы экологическое законодательство, изменили правила увольнений, несложно было бы призвать западные компании к исполнению этих минимальных обязательств. Но если в Китае до последних решений ЦК КПК даже не было системы пенсионного обеспечения, то заводить речь о том, что какая-то западная компания, платящая в Китае более низкие зарплаты, чем, скажем, в Англии или ФРГ, в чем-то виновата, – значит заниматься демагогией. То же самое касается и экологии. Скоро Китай станет самым крупным мировым загрязнителем атмосферы, потому что использует дешевый уголь для промышленных целей. И говорить о том, что BMW, Ford или Nike перенесли какие-то экологически не слишком чистые производства в Китай, – верх цинизма, так как самые большие угрозы для глобальной экологии исходят от государственных предприятий Китая.

Да, глобализация не обеспечивает трудящимся периферийных стран тех благ, которые имеют работники в развитых государствах, но решение подобных вопросов лежит в сфере компетенции правительств самих этих стран. Если они не способны защитить собственных граждан, то претензии должны обращаться именно к ним, а не к тем компаниям, которые переносят сюда свои производства.

Последнее замечание касается финансовых потоков, которые, как часто утверждается (особенно после азиатского кризиса 1997–1998 гг.), вызывают дестабилизацию финансовых систем развивающихся стран. Сам данный факт неоспорим. Современная финансовая система далека от идеала, и нынешний кризис показывает, что она требует серьезной перестройки, которая, я думаю, будет проведена в ближайшие 10–15 лет. Но очень странно слышать от представителей периферийных стран, в том числе и России, претензии относительно того, что капитал очень быстро уходит из страны, а это подрывает стабильность финансовой системы. А почему вы молчали тогда, когда он стремительно притекал в вашу экономику, а не били тревогу? Еще в 2006 г. президент В.В. Путин говорил, что приток иностранных капиталов – огромное достижение России, а рост капитализации отечественных компаний называл «результатом, который возник не сам по себе, а как следствие целенаправленных действий со стороны государства». А теперь, когда капитал уходит, возникает недовольство. То же самое происходило и в Азии. Никто не был озабочен тем, что азиатские банки занимали огромные средства за границей и вкладывали их в спекулятивные проекты. Когда же все рухнуло, то виноватыми называются не те, кто занимал, а те, кто давал. Это, я еще раз подчеркну, не самый правильный подход.

Глобализация открывает возможности для модернизационных успехов, и она должна быть регулируема. Но регулятором глобализации должны стать правительства тех стран, которые выступают реципиентами финансовых потоков и новых технологий, потому что компании и государства, являющиеся экспортерами технологий и капитала, по объективным причинам абсолютно не заинтересованы в регулировании своей деятельности. В нем должен быть заинтересован тот, кто недоволен. И здесь существуют большие возможности для развивающихся стран совершенствовать свое законодательство и следить за его исполнением не только иностранными, но и своими собственными компаниями.

Повторю: я абсолютно уверен в том, что если бы таможенные тарифы находились на уровне межвоенного периода, то ни Китай не достиг бы тех результатов, которые он имеет сегодня, ни большинство азиатских и латиноамериканских экономик не вышли бы на нынешний уровень развития. Я последовательный сторонник глобализации и убежден: этот процесс не остановить, и речи о том, что глобализация надломилась из-за нынешнего кризиса, крайне преждевременны, а утверждения, что этот кризис похож на Великую депрессию, неосновательны. Думается, уже к концу 2009 г. мы увидим восстановление роста в западных экономиках. Насколько он будет значителен в России и других развивающихся странах, покажет время, однако для меня очевидно: не стоит ждать серьезного перемещения центров экономической мощи по итогам этого кризиса. Он не принесет кардинальных перемен, которых сегодня многие ждут. Это мощное финансовое потрясение, и не более того. Оно, наверное, будет забыто не так быстро, как азиатский финансовый кризис, но все же в сопоставимые сроки.

МОДЕРНИЗАЦИЯ И ЭКОНОМИЧЕСКИЙ РОСТ

В РОССИИ НЕ СОВПАДАЮТ

В вышеуказанном докладе В.Л. Иноземцева поставлены проблемы, ответы на которые стали болезненно острыми на фоне экономического кризиса. Высказаны в нем и весьма интересные, неординарные идеи, заслуживающие внимательного анализа и дальнейшего развития. Вместе с тем категоричность некоторых суждений вызывает возражения. Дать определение модернизации весьма трудно; наверное, оно и не может быть исчерпывающим. Но все же провозглашаемое в докладе равенство между модернизацией и догоняющим развитием кажется преувеличением. Напомню в связи с этим общепринятое ныне различие между ростом и развитием. Экстенсивный рост экономики реализуется в ряде стран Юга, не приводя, в отличие от развития, ни к ее модернизации, ни к догоняющему развитию. В лучшем случае, если страна (правительство) не проедает и не разворовывает средства, получаемые от экспорта сырья, она может медленно накапливать средства для диверсификации структуры хозяйства в отдаленном будущем.

Тезис В.Л. Иноземцева о том, что глобализация существенно расширяет возможности модернизации на национальном уровне, не вызывает сомнения. Но это теоретически. По сути же глобализация – одновременно и возможность, и угроза. Ее выгоды становятся очевидными, доступными не только при наличии в стране финансовых ресурсов для закупки иностранных технологий. Это как раз самый несложный метод продвижения к модернизации, не всегда приносящий успех. Догоняющее развитие, даже если считать его синонимом модернизации, возможно только при определенных предпосылках. Проблема в том, что в большинстве стран Юга внешние заимствования, начиная от технологий и кончая современными ноу-хау, попадают в такую бизнес-среду, которая способна, в лучшем случае, лишь частично адаптировать их к местным социально-экономическим условиям. Вследствие этого преобразование хозяйства может быть лишь ограниченным. Только при широкой адаптации названных заимствований они могут стать импульсами обновления производства, а не обернутся потерей средств и времени.

Экономическая история России в начале XX в. и в годы предвоенных пятилеток знала периоды активного импорта современной техники, привлечения иностранных инвестиций и специалистов к строительству крупных предприятий в тяжелой промышленности. При всей важности появления последних это – скорее точки роста, классический вариант «стальной индустриализации», а не модернизация народного хозяйства. Такая политика лишь в незначительной степени затронула отрасли легкой промышленности, тогда как внутренний спрос населения на потребительские товары, импорт которых был практически запрещен, хронически не удовлетворялся. Это была типичная мобилизационная экономика. В годы «холодной войны» СССР практически проводил курс на автаркию, дистанцируясь от индустриально развитого Запада. Созданная трудо-, капитало– и ресурсоемкая промышленность, не получая новых стимулов развития, начала отставать от мировых стандартов. Исключение составляли лишь несколько отраслей, в первую очередь космическая, а также производство вооружений.

Ориентация на крупные предприятия – типичное наследие социалистического периода – устарела. Но гигантомания и тяга к возведению больших престижных, псевдоимиджевых сооружений сохраняют привлекательность в сознании разных политических страт, в том числе правящих кругов РФ. Достаточно, наверное, лишь упомянуть всевозможные деловые центры в столице, проект небоскреба Газпрома в исторической части Петербурга, объекты Олимпиады 2014 г. в Сочи и саммита АТЭС 2012 г. во Владивостоке. Эта «игра в престиж» обойдется очень дорого в экономическом и социальном плане, но не подтолкнет модернизацию как способ подъема страны на новый уровень. Его достижение крайне осложнено, пока в России существует качественная неравномерность ее западных и восточных регионов, связанная, в том числе, с неразвитостью и моральной, и физической устарелостью инфраструктуры, в первую очередь железных и шоссейных дорог, трубопроводных систем. Как следствие – низкая мобильность рабочей силы, удорожание себестоимости национальной продукции, ее низкая конкурентоспособность, что ярко проявилось в условиях экономического кризиса.