Мария Стюарт - Александр Дюма

– Победа! Победа! – закричала королева. – Враги бьют отступление. Я вижу знамена Сейтона и Арброута, развевающиеся в деревне. О мои отважные лорды! – И она захлопала в ладоши. – Победа!

Но она умолкла, увидев, как выдвигается неприятельский отряд, чтобы ударить во фланг победителям.

– Это ничего, – успокоил ее Дуглас. – У них там только кавалерия, так что особенно опасаться нечего, и к тому же граф Аргайл подоспеет вовремя, чтобы поддержать наших.

– Джордж! – обратился к нему Уильям.

– Да?

– Ты видишь?

Мальчик показал на скачущий неприятельский отряд.

– Что?

– За спиной у каждого всадника сидит аркебузир, так что отряд вдвое больше, чем кажется.

– Клянусь душой, ты прав. У тебя зоркие глаза. Эй, кто-нибудь! Скачите во весь опор к графу Аргайлу и предупредите его!

– Я! Я! – закричал Уильям. – Я первый их заметил и имею право сам доставить донесение!

– Ладно, мой мальчик, скачи, – приказал ему Дуглас, – и да хранит тебя Бог.

Уильям умчался с быстротой молнии, не слыша или делая вид, что не слышит, как его зовет королева. Он проскакал через сужение дороги и скрылся в низине как раз тогда, когда Аргайл вышел из нее и пришел на помощь Сейтону и Арброуту. А в это время неприятельские пехотинцы соскочили с коней, выстроились и пошли краем оврага по тропкам, недоступным для кавалерии.

– Уильям прискачет слишком поздно! – воскликнул Джордж. – Но даже если он будет там вовремя, его сообщение ничего не изменит. О безрассудные, вот так мы всегда и проигрываем сражения!

– Что, сражение проиграно? – побледнев, осведомилась Мария.

– Нет, ваше величество! Хвала Богу, пока еще нет! – успокоил ее Дуглас. – Но мы поторопились ввязаться, и начало не слишком благоприятно для нас.

– А Уильям? – спросила Мария Стюарт.

– Сейчас он принимает первый свой бой. Если я не ошибаюсь, он должен быть как раз там, где аркебузиры ведут беглый огонь.

– Бедный мальчик! – воскликнула королева. – Если с ним что-нибудь случится, я никогда не утешусь.

– Увы, ваше величество, – промолвил Джордж, – боюсь, как бы первая его битва не оказалась и последней. Мне кажется, вон там скачет его конь без седока.

– О Боже, Боже! – со слезами на глазах воздела руки королева. – Неужто правда, что я несу гибель всем, кто приблизится ко мне?

Джордж не ошибся: это действительно была лошадь малыша Дугласа, она вернулась без всадника и вся покрытая кровью.

– Ваше величество, – обратился Джордж к королеве. – У нас тут не самая удачная позиция. Давайте поднимемся на холм, где расположен замок Крокстон, оттуда нам будет видно все поле сражения.

– Нет, только не туда! Только не туда! – с ужасом вскричала королева. – В этом замке я провела первые дни после свадьбы с Дарнли, он принесет мне несчастье.

– Хорошо, тогда к тем тисам, – указал Джордж на возвышенность, расположенную рядом с первой. – Главное, не упустить ни одной подробности битвы. Вполне возможно, судьба вашего величества будет зависеть от одного ошибочного маневра или от одной потерянной минуты.

– Что ж, ведите меня, – согласилась королева, – отсюда я ничего не вижу. Каждый выстрел этих ужасных пушек отзывается у меня в сердце.

Но хотя возвышенность была расположена весьма удобно и с ее вершины открывался вид на все поле сражения, залпы артиллерии и огонь аркебуз покрыли его таким дымом, что невозможно было ничего различить, кроме перемешавшихся людских масс. Около часу длилось ожесточенное сражение, и вот наконец по краям этого покрытого туманом моря показались первые разбегающиеся во все стороны беглецы, которых преследовали победители. Однако на таком большом расстоянии невозможно было определить, кто выиграл и кто проиграл сражение, и знамена ничего не могли прояснить: над обеими армиями развевались знамена Шотландского королевства.

В это время с холмов Глазго стали спускаться остатки резерва армии Мерри; они мчались во весь опор, спеша вступить в бой, но целью этого маневра могла быть как попытка прийти на помощь побежденным, так и стремление завершить разгром противника. Однако вскорости все сомнения рассеялись: резерв принялся преследовать отступающих, что привело к еще большему смятению в их рядах. Итак, армия королевы потерпела поражение. И тут из оврага выскочили несколько всадников и, нахлестывая коней, помчались к холму, где стояла королева. Дуглас понял, что это враги.

– Спасайтесь, ваше величество! – воскликнул он. – Бегите, не теряя ни секунды, потому что за этими следуют другие. Скачите к дороге, а я задержу их тут. А вы, – обратился он к телохранителям, – умрите все до единого, но не позвольте пленить вашу государыню.

– Джордж! Джордж! – кричала королева, не трогаясь с места. Но Джордж уже мчался со всей стремительностью, на какую был способен его конь, и с быстротой молнии доскакал до теснины, опередив врагов. Там он остановился, опустил копье и приготовился сразиться с пятью неприятелями.

Королева не желала уезжать; словно окаменев, она стояла, не сводя глаз со схватки, разыгравшейся не более чем в пятистах шагах от нее. Вдруг, внимательней присмотревшись к врагам, она увидела на щите одного из них герб Дугласов – пылающее сердце. Поникнув головой, она горестно простонала:

– Дуглас против Дугласа! Брат против брата! Только этого последнего удара мне недоставало.

– Ваше величество! – кричали ей телохранители. – Нельзя терять ни секунды! Молодой владетель Дуглас не сможет долго продержаться против пятерых. Бежим! Бежим!

Двое из них схватили королевскую лошадь под уздцы и пустились галопом, и в этот момент Джордж, поразивший двоих врагов и ранивший третьего, рухнул наземь: острие копья вошло ему в сердце. Увидев, что он упал, королева испустила душераздирающий вопль и, словно после его смерти ничто больше ее здесь не удерживало, хлестнула Розабеллу плетью; кони у всего отряда были превосходные, и вскоре они были далеко от поля сражения.

Королева проскакала без отдыха шестьдесят миль, не переставая лить слезы и вздыхать; миновав графства Ренфру и Эр, она достигла Дандреннанского аббатства и, уверенная, что, по крайней мере, в ближайшее время опасность ей не грозит, приказала сделать привал. У ворот монастыря ее почтительно встретил настоятель.

– Отец мой, я несу вам горе и гибель, – обратилась к нему королева, соскочив с лошади.

– С радостью принимаю их, – ответил настоятель, – ибо они сопряжены с исполнением моего долга.

Королева передала узду Розабеллы одному из телохранителей и, опираясь на Мэри Сейтон, ни на минуту не покидавшую ее, и на присоединившегося к ней по дороге лорда Херриса, вошла в монастырь.

Лорд Херрис не стал скрывать от Марии Стюарт, в каком она оказалась положении: сражение проиграно, и рухнули, по крайней мере, сейчас, все надежды вернуть себе шотландский трон. Теперь у королевы только три возможности: бежать либо во Францию, либо в Испанию, либо в Англию; по совету лорда Херриса, что, впрочем, совпадало и с ее желанием, она выбрала Англию и в ту же ночь написала Елизавете послание в прозе и стихах:

Я неоднократно просила вас принять мой беспокойный корабль на время бури в вашей гавани. Если на сей раз я найду там порт спасения, то навсегда брошу в нем якорь; в противном случае моя ладья, хранимая Богом, достаточно хорошо проконопачена и просмолена и готова побороться в плавании со всеми бурями; я всегда действовала в согласии с вами, да и сейчас действую так же; не истолкуйте дурно мои слова, я так пишу отнюдь не из недоверия к вам, как могло бы показаться: я всецело полагаюсь на вашу дружбу».

К письму был приложен следующий сонет:

Томлюсь и льщусь я думою одной,Она несет то скорбь, то утешенье,Даруя то надежду, то сомненье,И от моей души бежит покой.

Сестра моя, коль вслед за сей мольбойУслышу я упрек иль возраженьеИ на приезд не дашь ты разрешенья,Исполнюсь я горчайшею тоской.

Моя ладья стоит в открытом море;Хоть вижу, порт спасенья недалек,Но я страшусь: примчится вал девятый;Не ты виной, что я в глубоком горе:Я просто знаю, как ревнивый рокУмеет рвать крепчайшие канаты.

Получив это послание, Елизавета возликовала; уже восемь лет она со все возрастающей ненавистью следила за Марией Стюарт, как следит волчица за ланью, и вот наконец лань решилась искать убежища в логове волчицы; Елизавета никогда не смела надеяться на такое; она тотчас отослала камберлендскому шерифу приказ сообщить Марии Стюарт, что королева Англии готова принять ее. Утром на берегу моря протрубил рог: к королеве Марии Стюарт прибыл посланец Елизаветы.