Под откос - Дмитрий Грунюшкин

Мурат потер вспотевшие ладони. В этой штуковине дремала дикая, испепеляющая энергия. Человек научился ее освобождать, но все попытки ее укротить пока были безрезультатными. Атомные электростанции в расчет можно не брать, там используется сильно обедненное ядерное топливо. Но даже его хватило, чтобы устроить чернобыльскую катастрофу, от которой содрогнулась вся Европа.

Подумать только, легкое движение – и от всего поезда, от сотен его пассажиров не останется и следа. Их не разорвет на части, нет! Они просто испарятся в ядерном пламени! Превратятся в молекулы, в набор атомов, в частицы света. Страшная сила!

Мурат осторожно протянул руку, и погладил сверкающий цилиндр пальцами. Он был холодным. И таким гладким, каким не бывает самый точный механизм. Он был совершенен! Абсолютное оружие!

Парень сокрушенно вздохнул. Если бы он пошел учиться дальше, то мог бы сейчас быть повелителем бомбы. Даже не такой, а гораздо мощнее. Но жизнь распорядилась иначе, и его способности были реализованы в других областях. Да какое там – реализованы?! Пара пустяковых заданий. Это первое настоящее. Он должен включить бомбу, и сделать так, чтобы никто ее не мог остановить. Только Руслан.

Он достал из своей сумки армейский прибор глобального позиционирования GPS, более надежный, чем обычный гражданский. Включил его. Навигатор быстро поймал нужное количество спутников и доложил о готовности к работе. Мурат подключил его к бомбе двумя штекерами, и начал колдовать с настройками.

Теперь он успокоился. Если о ядерной бомбе он имел достаточно общее представление, то работа с навигационной системой была его коньком.

В тамбуре громко хлопнула дверь. Охранники мгновенно среагировали, вскинув оружие.

Маленький мальчик испуганно застыл в дверях, увидев наставленные на него стволы автоматов.

– Павлик! – истошно закричала женщина в спортивном костюме.

Она вскочила с места, оттолкнула Руслана, и бросилась к ребенку, закрывая его своей спиной. Охранник наотмашь ударил ее кулаком, когда она пробегала мимо него. Женщина рухнула, врезавшись головой в угол скамьи.

– Гад! – заорал мальчишка, бросаясь с клаками на обидчика матери.

Тот схватил мальчишку за шиворот, и поднял перед собой на вытянутой руке. Пацаненок яростно молотил воздух, не дотягиваясь до врага, и заливался злыми слезами.

В вагоне что-то произошло. Что-то словно треснуло. Еще не бунт, но уже зашевелились мужики, качнулись вперед. Залязгали затворы боевиков, почуявших эти перемены в атмосфере. Еще мгновение – и ситуация взорвется.

– Стоять! – рявкнул Руслан. – Отставить!

В его голосе не было угрозы. Но в нем было что-то такое, что заставило остановиться всех, и заложников, и террористов. Несгибаемая воля, которая давала ему власть даже не распоряжаться, а ПОВЕЛЕВАТЬ! Воля хозяина. Обмякли уже напружинившиеся мышцы заложников, расслабились побелевшие на спусковых крючках пальцы боевиков. Даже малец обвис в руках бородача, позыркивая черными глазенками на Руслана.

– Отпусти, – коротко приказал Дикаев.

Пацаненок бросился к матери, обнял, и заревел, увидев, как из ее рассеченного лба сочится кровь.

– Ну что ты, Павлик, – утешала она сына, сама глотая слезы. – Все будет хорошо. Мы теперь вместе. Теперь никто нас не обидит.

– Боец растет, – хмыкнул Руслан. – Ты извини нас, мать. Но больше не делай так. В следующий раз тебя не ударят, а застрелят. Поняла? Иди на место.

Женщина послушно закивала, и почти побежала обратно, прижимая к себе сына.

– Уйди отсюда. Умар, пришли замену, – холодно распорядился Дикаев.

Боевик пристыжено втянул голову в плечи, проходя в сторону «штабного» СВ.

Бунт был предотвращен, но стекло страха дало трещину. Нельзя позволить баранам даже на миг усомниться в силе волков. У них все равно нет шанса победить, но, начав сопротивление, они усложнят задачу. И прольется слишком много ненужной крови. Пора переходить ко второй части спектакля. Она даст баранам пищу для размышлений.

– Слушайте меня, – повысил голос Руслан. – Слушайте внимательно. Сейчас вы сами узнаете, нужны ли вы вашим правителям, которым вы позволили безнаказанно убивать мой народ.

Он достал из кармана разгрузки телефон, похожий на старый большой мобильник с длинной толстой антенной. Нажал кнопку повтора последнего вызова.

– Это полевой командир Армии освобождения великого Джамаата. Вы нашли людей, с которыми я могу говорить?

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант, – поприветствовал начальство Трофимов.

– Докладывайте, что вам известно.

Геннадий Михайлович пожевал губы, формулируя доклад. Наверняка, Храмцов уже знал все, что известно ему, но так было положено.

– По данным управления соседней области, пассажирский поезд, движущийся в западном направлении на Москву, захвачен группой террористов, называющих себя Армией освобождения великого Джамаата. По нашим картотекам такая группа не проходит, возможно, о ней что-то известно вашим людям, – подпустил каплю сарказма докладчик. – Оперативный штаб формируется на базе нашего управления, потому что в скором времени состав будет на территории вверенной мне области. Велика вероятность того, что в распоряжении террористов находится как минимум одно специзделие, о которых вы мне говорили.

– Какие шаги предприняты? – голос Храмцова не дрогнул.

– Я на месте всего три минуты. И сам только что получил доклад, – холодно уведомил Трофимов.

– Долго добираетесь. Я, похоже, раньше вас получаю информацию о том, что происходит на вашей территории.

Динамики были хорошие, звук передавали четко, поэтому металлические нотки в голосе Храмцова нельзя было списать на несовершенство аппаратуры. Трофимов промолчал, не став напоминать Храмцову о разнице во времени, и лишь хрустнул кулаками. Капитан Белов яростно зыркнул под потолок, где располагались динамики, будто генерал из Москвы лично сидел там. Остальные старательно отворачивались и делали вид, что их этот разговор не касается.

– Что предполагаете делать, Геннадий Михайлович? – сбавил обороты Храмцов.

– Члены оперативного штаба… – он выразительно посмотрел на Белова. Тот утвердительно кивнул, – …уже оповещены. Сейчас лично свяжусь с Мироновым, чтобы получить максимум информации. Его люди сейчас перетряхивают базу данных железнодорожников, пытаются определить личности преступников. Ждем сеанса связи с террористами. «Альфа»… – Белов снова кивнул, – поднята по тревоге.

Региональные подразделения антитеррора в обиходе называли «Альфой», по аналогии с легендарным отрядом «А». Дежурная группа, видимо, уже разбирала оружие и спешила к вертолетам. Бойцы второй очереди получили вызовы, и теперь выскакивали из теплых постелей, пугая жен и подруг, чтобы в течение часа прибыть на базу.

– Наши тоже подняты в ружье, – сообщил Храмцов. – Но, вы сами понимаете, до вас только лету три часа. В общем, будут у вас часов через пять, не раньше. Так что, Геннадий Михайлович…

– Товарищ генерал! – встрял в разговор майор Жердев. – ОНИ на связи!

Проводница подергала ручку двери, и недоуменно поджала губы.

– Не пойму я что-то. Такое ощущение, что дверь снаружи заблокировали.

– И что это значит? – Ольге было зябко, и, почему-то, тревожно.

– Понятия не имею. На станции выясним.

– А когда станция?

Проводница посмотрела на часы.

– Долго еще. Больше часа. Точнее – один час пятнадцать минут.

– Но мы же не можем просто так стоять и смотреть! – возмутилась Ольга. – Надо что-то делать! А вдруг что-то случилось?

– Да что там может случиться? – отмахнулась проводница. – Ну, ладно, сейчас начальника поезда вызову.

Маймун перепрыгнул на крышу второго вагона. Это был последний объект зачистки. В первом вагоне ехали какие-то дети с учительницей, его можно было не проверять. Осталось дождаться, когда парочка «нижних» моджахедов зачистит этот вагон, и откроет боковую дверь, чтобы он мог спуститься. Он быстро осмотрел место стыка вагонов, и по скобам слез вниз. Вся операция заняла около пятнадцати минут, но он капитально замерз. Ветер свирепствовал и тут, между вагонами, но все же было чуть легче, чем на крыше.

Тагир был в ярости. Его левый глаз подергивался, тонкие губы скривились в прилипшей к ним улыбке, больше похожей на судорогу. С ним обращаются, как с сопливым мальчишкой! «Я обещал твоему отцу сделать из тебя мужчину!» А сейчас он кто, женщина что ли? Они все увидят, кто тут мужчина!

Кто эти «они» Тагир сейчас не смог бы сформулировать. Ему казалось, что весь мир сейчас против него. Этот боец в конце коридора смотрит на него и ухмыляется. А второй, в противоположном конце, даже смотреть не хочет, презирает!

Даже заложники, и те посматривают на него без полагающегося страха!