Как ты там? - Фёдор Вадимович Летуновский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К вечеру я пришёл в себя и заранее объявился в условленном месте, хотя мог бы и не торопиться – уезжающая на острова европейская публика подтягивалась к конторе ещё в течение часа. Затем уверенный тайский чувак повёл нас через улицы, жестом руки останавливая машины перед нашей колонной, и мне показалось, что я стал участником какого-то школьного похода, только теперь уже среди повзрослевших неформалов.
Пройдя примерно четыре квартала, мы оказались на автовокзале, где нас принялись неспешно распределять по автобусам. Тогда все начали болтать между собой, а я не мог принять участие в общей беседе и стыдился своего незнания языка. Эта сцена напомнила мне ситуацию детства, когда меня в первый раз отправляли в пионерский лагерь. Где-то на окраине тогдашней Москвы, на широкой площади, ожидали отъезда за город автобусы с номерами отрядов, и у каждого, разбившись на компании, стояли группы мальчиков и девочек, знакомых ещё с первой смены. Они что-то рассказывали друг другу и громко смеялись, а я, со своим маленьким жёлтым чемоданчиком мялся в отдалении, не решаясь подойти и познакомиться. Вот только сейчас пионерский лагерь стал международным, а я хоть уже и не был застенчив, но только говорить с ними снова не мог, потому что не всегда даже понимал, о чём именно меня спрашивают.
Когда автобус тронулся, в нём тут же вырубили свет, как в курятнике, но кто-то продолжал ещё читать, запасшись фонариком. Кондиционер дул нещадно, поэтому я обмотал шею платком, укрыл ноги пледом и наконец-то первый раз нормально поспал, ведь моё тело ещё не перестроилось с зимы на лето, и лютый тайский источник холода просто возвратил его в привычное состояние.
Часа в четыре утра нас высадили у пирса, где под навесами какие-то мужики пили пиво. Там всё было занято, но у самого берега стояла стопка пластиковых стульев. Я начал снимать их по одному и передавать подходящим людям, а потом сел лицом к воде, и место рядом со мной занял молчаливый японский парень. Пару раз мы отлучались, приглядывая за вещами друг друга, я посмотрел во сколько отправляется первый корабль, купил чай и банан, а на обратном пути встретил взволнованную девушку, которая, как я понял, очень напрягалась из-за того, что нас обещали привезти в Сураттани, а вместо этого мы оказались в Чумпоне. В ответ я указал в сторону расписания и добавил, что это не проблема и на Панган мы приедем, но её это не удовлетворило, и она отправилась на поиски справедливости. Примерно через минуту я увидел, как она, уже в компании других ребят, приехавших вместе со мной, донимает отвечавшего за нашу перевозку тайца, который сказал ей примерно то же самое, что и я, а потом принялся выкрикивать какую-то странную фразу. Прислушавшись, я разобрал нечто вроде «сис а дис». «Сис а Дис! – раз десять громко повторил таец, которого, судя по всему, они порядком подзаманали, – Сис а Дис!» Когда, уже успокоившись, он прошёл мимо меня, я показал ему билет, а он вручил мне наклейку с надписью Koh Phangan. Судя по всему, такие же он раздал и ребятам, поэтому непонятно, зачем было так напрягаться. «Ты не волнуйся, – писал мне Илюша, когда я высказал сомнение, смогу ли добраться до острова в одиночку, – Тайцы – это не индусы, они доставят тебя, куда надо, у них всё отработано». Скорее всего, у девочек это тоже было первое путешествие, но, в отличие от них, я был совершенно спокоен. Наверно потому, что уже подсознательно понял – эта страна меня приняла. А что касается загадочной фразы, то примерно через неделю, привыкнув к тайскому английскому, я разгадал её смысл. Она означала: «сикс ауэрс дипарча» – типа, в шесть часов отправление.
Но отчалили мы только в семь, когда стало уже светло, а часа через три катер остановился у заповедного острова Тао, где вышла половина всех пассажиров. Тогда я ничего не знал ни об этом острове, ни о некоторых других, типа Ко Липе, ещё сохранявших завесу полусекретности. Впрочем, в конце первого десятилетия нашего века все самые лучшие дикие острова Королевства Таиланд бэкпекеры уже освоили, и на некоторые из них хлынул поток туристов, но на том же Тао ещё можно было запросто ночевать в спальниках на веранде кафе, где ты ужинал. Я же двигался дальше, на Панган – место популярное, но пока ещё только в узких кругах.
Помню, что после отправления с Тао я ещё минул сорок посидел в салоне на корме, а мимо меня сновали бывалые татуированные мужики, лихо покупавшие пиво и бледные молодые люди с пакетиками в руках – их укачивало с похмелья на носу летящего по волнам катера. Затем я решил подняться наверх и тогда Остров явился мне в виде синего облака на горизонте. В морской дымке он выглядел призрачной громадой, грозовым миражем, каждые четверть часа становясь всё больше и огромнее. Вот уже пропала иллюзия его небесного происхождения – теперь ясно можно было разглядеть покатые зелёные горы, крыши гостиничных домиков и вышки приёмов спутниковых сигналов.
Я послал смс Илюше, но мы ещё долго плыли вокруг всей его западной части, а ближе к причалу справа по борту появились ещё два совсем маленьких островка, и я вдруг явственно осознал, что сейчас исполняется какая-то моя глубинная детская мечта. Давно позабытая, погребенная под пластами взросления вместе с другими её братьями и сестрами, она бы так и дремала в тихом уголке моего вытесненного сознания, пока я не разбудил её, просто попав в необходимое место. А возможно, именно она и вела меня сейчас в сторону Панганского пирса, всё эти годы, подобно радиомаяку, пробуждаясь в определённое время и посылая сигнал до тех пор, пока он не был услышан тем мной, кем я стал двадцать семь лет спустя.
Мы причалили. Тайский парень, дремавший на сваленных в кучу рюкзаках путешественников, резво вскочил на ноги, перепрыгнул на пирс и принялся вязать канат к бакену.
Растянувшись в очередь, все чинно сошли на берег. Близился полдень,
