В любви и боли. Прелюдия - Евгения Владон

Тема беседы? Ну, не знаю. О чём вообще могли разговаривать меж собой подобные цацы? Может о предстоящей свадьбе какой-нибудь близкой подруги или обсуждали новую коллекцию Весна-Лето от ведущих кутюрье Европы? Не исключаю, что всё это выглядело в духе «Американского психопата»:

«Я видела очаровательнейшие серебряные канделябры у Тиффани в стиле нуара сороковых. Думаю, они не плохо будут смотреться в моей уборной, как раз под тон новых кранов и сушилки для полотенец.» - «А я там же присмотрела себе набор соусниц из платины. Только они очень похожи на сервис у Каннингемов. Не хотелось бы прослыть жалкой подражательницей…» - «Кстати, вы слышали, что Каннингемы в прошлом сезоне не принимали участия в рождественской благотворительной акции от Cartier. Говорят, они здорово прогорели со своими алмазными приисками в Лисото, поэтому перебрались, якобы на семейные каникулы в Окленд в Новую Зеландию.» - «Прогорели или провернули какую-нибудь очередную аферу, чтобы получить страховку, заодно нашли повод, чтобы не учувствовать в благотворительных акциях и не платить в этом году членских взносов. Каннингемы практикуют подобные «трюки» уже далеко не первое десятилетие.» - «Не хотелось бы мне с ними когда-нибудь породниться. Я слышала, их главная семейная черта – это нездоровая тяга к инцесту!» - «Хочешь сказать, что между Чарли и Илоной что-то есть?» - «Скорее между Чарли и Эриком!». – Как-то так. Хотя за достоверность содержимого я ни в коей мере подписываться не берусь. Но не в этом суть.

Короче…

Неожиданно, внимание ведущей скрипки, ох, простите, королевы улья, было отвлечено шумом подъезжающего к парковке мотоцикла. Само собой, её никто за волосы не дёргал, и она со спокойной совестью могла проигнорировать этот звук, как и всё то, что никоим образом не касалось её обыденного мирка и не вписывалось в круг её обособленных представлений о истинно ценных вещах и людях. Но что-то заставило её повернуть голову в сторону шумного байка… и взгляд Рейчел Кокс буквально вцепился мёртвой хваткой в фигуру водителя чёрной Yamaha 90-го года выпуска.

- Кто это? – она задала свой вопрос машинально, даже не задумываясь на тем, что остальные не последовали её примеру и не заинтересовались каким-то там местным байкером.

Чёрный шлем с чёрным тонированным стеклом-забрало полностью скрывали и голову, и лицо мотоциклиста. Он проехал через всю площадку парковки, ни поворачивая ни головы, ни корпуса ни в одну из окружающих его сторон, глядя и направляясь только вперёд к намеченной им цели. Естественно то место, где стояли три роскошные барышни напротив трёх роскошных гоночных авто, им тоже было неслыханно проигнорировано.

Подруги Рейчел (назовём их для верности «Кимберли» и «Фибиана») синхронно развернулись в сторону удаляющегося от них на чёрной Ямахе незнакомца. Обе в унисон пожали плечами и печально надули губки. Видимо, в их не слишком большом сообществе, сложившемся за последние годы проживания в Эшвилле, не было ни одного владельца спортивного байка – ещё и такого дремуче старого.

- Здесь около десяти тысяч студентов, Рейчел, мы не можем знать всех без исключения, ещё и поименно.

Новый объект их нового интереса притормозил в самом конце длиннющей площадки и зарулил на места парковки для двухколесного транспорта. Через несколько секунд молодой мужчина снял шлем и привычным для себя жестом взлохматил рукой в кожаной перчатке чуть примявшуюся шевелюру густых пепельно-каштановых волос. Естественно, оборачиваться назад на чужие взгляды он и не думал.

Рейчел сдвинула идеально выщипанные брови к переносице, состроив на идеально «отшлифованном» личике идеально «задумчивую» мину. Запрещённая мимика, которую она старалась избегать, дабы не вызвать преждевременного появления морщин на определённых участках лица.

- Это же… - вторым её неосознанным и совершенно непродуманным жестом была поднятая рука с выброшенным вперёд указательным пальцем. А ведь родители ещё с детства запрещали ей использовать столь некрасивую, по сути, базарную жестикуляцию.

- Я его знаю! – сорвалось с губ осенённой нежданным воспоминанием красавицы, стоило только мужчине продемонстрировать свой чеканный профиль.

- Серьёзно? – Ким-Фибби синхронно нахмурились в ответ и синхронно, с опасливым подозрением, посмотрели на ведущую подругу. – Какой-то он слишком… взрослый. Может это преподаватель или…

- Дэниэл Мэндэлл-младший! Какого чёрта он здесь забыл? – Рейчел перебила обоих, явно забыв об их присутствии ровно настолько, насколько её внимание продержалось за картинку зацепившего её человека. Оно и не удивительно. Судя по её последовавшей реакции, всеми своими помыслами она рвалась сейчас в дальний конец парковки. Вернее, к тому, чьё присутствие в этом месте и по её личному мнению являлось вопиющим нонсенсом, как для её глаз, так и для всего сущего на этом маленьком пятачке всеми забытого края света.

Уж чему-чему, а возмущению Рейчел Кокс по данному поводу не было предела.

- Ты уверена?

- Естественно! – презрительно воскликнула, но глаз с мужчины не отвела. Наверное, пыталась решить ребус, который был не под силу её крайне обширному интеллекту.

Обсуждаемый объект её персональной антипатии уже неспешно слезал с сиденья байка, оставаясь при этом в полном неведенье касательно своей раскрытой со стороны персоны. Странно, что он так и не почувствовал на своей спине буквально прожигающие взгляды трёх не по-детски заинтересованных им свидетельниц.

- Хотите сказать, вы никогда его раньше здесь не видели? – Рейчел и не думала униматься. Наконец-то она взглянула на свою команду поддержки с не меньшим возмущением и негодующим изумлением в округлившихся глазах.

Но Ким-Фибби только неуверенно передёрнули плечами (очаровательные «сиамские» близнецы).

- Чтобы я не заметила такой аппетитной попки в толпе малолеток?

На этот раз все три красавицы развернули свои заинтересованные лица в сторону мужчины синхронным трио. А если брать во внимание, что он как раз стоял к ним спиной, а его чёрная косуха доходила до пояса чёрных джинсов…