В любви и боли. Прелюдия - Евгения Владон

В первую очередь Дэниэл обязан видеть во мне лишь своего работодателя. Начальника! Режиссера-постановщика! Он должен понять, что я целиком и полностью нацелена на эту работу, и я намерена довести её до конца.

Да и кто его знает? Может он-то как раз именно так всё и воспринимает?

Ох, Эл, что за привычка резать себя по живому, а потом ковыряться в собственных ранках?

Но стоило мне открыть дверь, я поняла, что последняя мантра с отчаянным самовнушением оказались малость недоработанными и с очень коротким сроком годности. Тело будто шагнуло само по себе в разверзнувшиеся недра пагубного омута чужой близости, резко погрузившись на всю глубину и по макушку в тягучие топи столь сладкого и одновременно шокирующего волнения. Я едва не покачнулась буквально, от мощного удара в голову этим ядрёным коктейлем, тут же взорвавшегося оглушительной отдачей неуёмного желания… всё отменить!

- Привет! – на выразительных губах долгожданного гостя застыла непринуждённая улыбка эдакого старого приятеля или просто вежливого знакомого. Ничего более.

Он стоял перед зияющим (благодаря моим стараниям) дверным проёмом в ожидающей позе расслабленного гладиатора. Одна рука опирается о край косяка, вторая – держит чем-то набитый доверху пакет. И никакого хотя бы маломальского намёка на сдержанное волнение. Ну, конечно, с чего ему волноваться? В прочем, как и смотреть на меня не более, как на… лохматое недоразумение в ещё более нелепом наряде, чем мой всклоченный видок. Какое там к чёрту застывшее в глазах восхищение или подчёркнутый интерес при осмотре моей зажатой фигурки в клоунском прикиде с головы до ног? Спасибо, что хоть не поджал губы и не расширил глаза от удивления.

- Привет! – выдохнула я, изо всех оставшихся сил стараясь изобразить такую же невозмутимо спокойную ухмылку. Но я чувствовала, как мои губы продолжают растягиваться всё больше и больше, заодно натягивая и кожу лица едва не до парализующего спазма (главное, челюсть не вывихнуть). Вот же ж зараза!

- Я тут… как раз готовлюсь… к твоему приходу… - хорошо, хоть додумалась прихватить по пути тряпку, которой до этого вытирала пыль и паутину с декораций, можно было хоть чем-то скрыть свою нервозность. – Заходи. Я сейчас запру двери.

Молодец, Эл, теперь зачитай весь список, что ты собираешься делать в ближайшие адцать минут!

Продолжая сдержанно улыбаться и даже слегка поджимать губы, Дэниэл наконец-то вошёл в студию. По инерции, сделал пару вполне себе уверенных шагов, прежде чем его телодвижения заметно замедлились. За считанные секунды всё его внимание было полностью захвачено открывшейся взору панорамой внутреннего интерьера мастерской, которого здесь на его памяти ещё несколько дней назад и в помине не прослеживалось. Теперь же глаз то и дело цеплялся то за одну абсолютно незнакомую вещь, то через мгновение за совершенно другую, коих тут теперь красовалось не так уж и мало, буквально оккупировав где-то с половину всего окружающего пространства.

Мужчина ошалело хмыкнул, впервые продемонстрировав что-то близкое к неуверенности или подозрительному опасению.

- Это что всё?.. – он показал пальцем свободной руки на… прутья высокой решётки, прислонённой к стенке рядом с диванами. – Твоих рук дело?

- Частично, художников-декораторов. И, да… Я тут немного не поспеваю.

Я осторожно, почти крадучись, пристроилась рядом с Дэном, как бы составляя ему компанию в качестве ни к чему непричастного зрителя.

- Боюсь, без твоей помощи не обойтись. Я хотела дотащить камин к центру и переставить к нему софу.

- Только не говори, что ты сама тягала все эти вещи! - он был не просто удивлён. Задирая голову и всматриваясь в верхушку ближайшей трёхметровой декорации, которая должна была по идее представлять из себя кусок «скалистого» утёса с водопадом, Дэниэл, видимо, пытался сообразить с помощью привычного для него логического анализа, каким же образом эта штука вообще смогла сюда попасть.

Его слова как-то странно на меня подействовали. Хотя я так до конца и не поняла – был ли он просто шокирован или же в его голосе действительно прослеживались нотки изумлённого возмущения.

- А как бы я всё это сюда притащила? С помощью волшебного порошка Тинкербелл?

Дэн повернул ко мне голову, и выражение его ошалевшего лица сказало всё без озвученных вслух слов. Детка, ты в своём уме?

- Ты принёс то, что я просила? – ну да, каюсь. Резкая смена беседы была выгодна в те секунды только мне.

Мужчина несколько раз быстро сморгнул, будто противясь нежданному сбою последней настройки. Наверное, пытался прийти в себя. Не ожидал такого скорейшего эффекта неожиданности? То ли ещё будет.

- Конечно. – а что ему ещё оставалось? Естественно, сработал нужный рефлекс, и Дэниэл протянул руку с пакетом.

- Что ж. – я подняла собственные ладошки и сжала между ними тряпку в предвкушающем жесте. – Тогда за работу!

***

…Я не знаю, почему и как именно это происходит, какие причины и следствия вынуждают закручивающийся водоворот событий выстраивать свои векторные спирали исключительно в определённом, а не ином направлении? И существуют ли вообще какие-то другие невидимые глазу нити воздействия в пространственно-временной материи, с помощью которых можно было бы запустить происходящее по совершенно отличительному сценарию?

Может Саманта и права в каких-то конкретных вещах, хотя и не во всех. Единственное, что я знала со стопроцентной уверенностью уже тогда, то что люди сами усложняют себе жизнь (и не только себе). Наслаивают неприступной крепостной стеной кучу жёстких правил и не всегда уместных условностей, скорей мешая, а не помогая в созидании своего лучшего будущего. Чинят препятствия постоянно, везде и всегда, и не важно, что ими движет в тот или момент – благие намеренья либо обычная человеческая зависть, а также ревность, жадность, тщеславие, зашкаливающее самомнение. Мы все так или иначе становимся заложниками окружающей нас системы и действуем ей на благо, по заложенной ею в нас ещё с детства программе. Не удивительно, почему мы так часто совершаем одни и те же ошибки. Мы настроены на них изначально. Да, со стороны всегда виднее, и мы всегда с бурным негодованием осуждаем кого-то или что-то. Но стоит лишь какой-нибудь проблеме однажды до нас добраться, и куда, спрашивается, враз деваются столь умудрённые жизненным опытом гениальные критики и анализаторы?