Тайная жизнь пчел - Сью Монк Кид
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава шестая
Матка должна вырабатывать вещество, которое привлекает рабочих пчел и которое можно получить от нее только при непосредственном контакте. Это вещество, по всей видимости, стимулирует нормальное трудовое поведение в улье. Этот химический носитель информации называют «маточной субстанцией». Эксперименты показали, что пчелы получают его напрямую из тела матки.
«Человек и насекомые»
Следующим утром я проснулась в пчелином доме от грохота во дворе. Заставив себя встать с топчана и выйдя наружу, я обнаружила там самого высокого негра, какого только видела за всю жизнь; он чинил грузовик, склонившись над мотором. Вокруг его ног были разбросаны инструменты. Джун подавала ему гаечные ключи и всякое-разное, наклонив голову к плечу и улыбаясь.
На кухне Мэй с Розалин замешивали тесто для блинчиков. Я блинчики не очень любила, но возражать не стала. Слава богу, что не каша из крупы. Простояв на крупе полжизни, есть ее не захочешь.
Мусорный бачок был полон банановых шкурок, на нем стояла электрическая кофеварка, выбулькивая через крохотный стеклянный носик порции кофе. Бульк, бульк. Мне нравился этот звук, нравился запах.
– Кто это там? – спросила я.
– Это Нил, – ответила Мэй. – Он неровно дышит к Джун.
– А мне кажется, Джун тоже к нему неровно дышит.
– Ага, но ни за что не скажет, – кивнула Мэй. – Она уже не один год водит беднягу на поводке. И замуж за него не хочет, и отпустить не отпускает.
Мэй налила на сковороду порцию теста в форме большой буквы Л.
– Это тебе, – пояснила она. – Л. для Лили.
Розалин накрывала на стол и грела мед в миске с горячей водой. Я разлила апельсиновый сок по креманкам.
– А чего это Джун не хочет за него выходить? – спросила я.
– Она когда-то собиралась замуж за другого, – сказала Мэй. – Но он не явился на свадьбу.
Я бросила взгляд на Розалин, опасаясь, что эта история о несчастной любви может оказаться достаточно грустной, чтобы у Мэй случился один из ее «эпизодов», но она не отрывала глаз от моего блинчика. До меня впервые дошло, как это странно, что ни одна из них не замужем. Что три незамужние сестры вот так вот живут вместе.
Я услышала, как фыркнула Розалин, – и поняла, что она думает о собственном негодящем муже, жалея, что он явился на их церемонию.
– Джун отреклась от мужчин и сказала, что никогда не выйдет замуж, а потом познакомилась с Нилом, когда его назначили новым директором школы. Не знаю, что там у него случилось, но сюда он приехал без жены. Нил перепробовал все способы, пытаясь уговорить Джун выйти за него, но она не хочет. Мы с Августой тоже не можем ее переубедить.
Из груди Мэй вырвался хриплый вздох, а потом и «О, Сюзанна!». Ну вот, началось…
– Господи, только не это, – пробормотала Розалин.
– Извините, – сказала Мэй. – Я просто ничего не могу поделать.
– Почему бы тебе не пойти к стене? – предложила я, забирая у нее из руки лопатку. – Все будет хорошо.
– Да, – сказала ей Розалин. – Делай там, что тебе нужно.
И мы смотрели сквозь москитную дверь, как она бежит мимо Джун и Нила.
Через пару минут вошла Джун, за ней Нил. Я забеспокоилась, как бы он не задел головой притолоку.
– Ну, из-за чего она теперь сорвалась? – спросила Джун. Проследила глазами за тараканом, метнувшимся под холодильник. – Вы же не раздавили при ней таракана, нет?
– Нет, – ответила я. – Мы его даже не видели.
Она открыла шкафчик под раковиной и нашарила в дальнем углу бутылку аэрозоля от насекомых. Я задумалась, стоит ли рассказать ей об изобретательном методе избавления от тараканов, придуманном моей матерью – о крошках печенья и маршмеллоу, – но потом решила: это же Джун, и думать забудь.
– В таком случае что ее расстроило? – допытывалась она.
Мне совсем не хотелось говорить об этом при Ниле, но Розалин, конечно, не стала держать язык за зубами.
– Ее печалит, что ты не выходишь замуж за Нила.
Вплоть до этого момента мне и в голову не приходило, что цветные люди способны краснеть. С другой стороны, может быть, это гнев придал лицу и ушам Джун такой насыщенный сливовый цвет.
Нил рассмеялся:
– Вот видишь! Выходи за меня замуж и перестань расстраивать сестру.
– Ой, шел бы ты отсюда, – отмахнулась она и пихнула его.
– Ты обещала мне блинчики, и я без них не уйду, – шутливо возразил он.
На нем были голубые джинсы и майка в пятнах от машинного масла, на носу – очки в роговой оправе. Этакий трудолюбивый механик.
Он улыбнулся мне, потом Розалин.
– Так ты меня представишь или оставишь безымянным?
Я заметила, что, если внимательно смотреть человеку в глаза первые пять секунд, когда он переводит на тебя взгляд, его истинные чувства мелькнут перед тобой на миг, а потом снова исчезнут. Взгляд Джун, когда она смотрела на меня, становился тусклым и тяжелым.
– Это Лили и Розалин, – сказала она. – Они у нас временно гостят.
– Откуда вы? – спросил он.
Во всей Южной Каролине этот вопрос задают чаще всех прочих. Мы хотим знать, «наш» ты или «не наш», не знает ли твоя кузина моего кузена, не училась ли твоя младшая сестра в одной школе с моим старшим братом, не ходишь ли ты в ту же баптистскую церковь, что и мой бывший начальник. Мы ищем точки сопряжения наших историй. Однако негры редко спрашивали, откуда родом белые, потому что толку от таких сведений было мало: вряд ли между историями тех и других нашлось бы много общего.
– Из округа Спартанберг, – сказала я, причем мне пришлось сделать паузу и вспомнить, что я говорила раньше.
– А вы? – спросил он Розалин.
Она уставилась на медные формочки для желе, висевшие по обе стороны окна над раковиной.
– Оттуда же, откуда и Лили.
– А что это горит? – спросила вдруг Джун.
От сковороды валил дым. Блинчик в форме буквы Л превратился в горелую корку. Джун выхватила лопатку из моих пальцев, соскребла пригарки и сбросила в мусорный бачок.
– И как долго вы планируете здесь пробыть? – продолжал расспросы Нил.
Джун смотрела на меня в упор. Выжидательно. Губы тесно сжаты, как и зубы.
– Еще какое-то время, – ответила я, глядя на
