Гоген в Полинезии - Бенгт Даниельссон

источником мотивов. А ведь он с тем и приехал на остров, чтобы искать вдохновения

прежде всего в древнем таитянском искусстве, религии и мифологии. Однако в жизни

Таити произошло слишком много перемен; естественно поэтому, что когда он впервые

после приезда обратился к миру вымысла, то взял сюжет из Библии: три ангела у Марии с

младенцем.

Возможно, эта мысль была навеяна посещением католической церкви в Матаиеа;

недаром Гоген назвал картину «Иа ора на Мариа», то есть первой строчкой таитянского

перевода известной молитвы «Аве Мария». И хотя у всех фигур смуглая кожа и

таитянские черты, главным источником вдохновения был не тот мир, который окружал

художника. Французский искусствовед Бернар Дориваль недавно показал, что позы фигур

заимствованы с фотографии буддийского фриза на одном яванском храме. Эту

фотографию Гоген приобрел в год Всемирной выставки и привез с собой на Таити69.

Убеждаясь с каждым днем, сколь мало сохранилось от древней таитянской культуры,

Гоген одновременно пережил еще одно серьезное разочарование. Приехав в Матаиеа, он

сразу начал искать девушку, которая согласилась бы жить с ним в его хижине. Заодно

будет решена проблема стирки, готовки, мытья посуды.

К сожалению, это оказалось очень сложно. Прежде всего потому, что в Матаиеа, где

насчитывалось лишь полсотни семейств, было очень мало молодых женщин, да еще самые

красивые уехали в Папеэте и осели там. К тому же местные девушки, не дожидаясь

благословения священника и вождя, рано выходили замуж. Кончилось тем, что Гоген

избрал наименее удачное решение: он послал за Тити. Разумеется, этот эксперимент был

обречен на неудачу. Тити привыкла к шумному веселью танцевальной площадки и

«мясного рынка», к китайским ресторанам. В ее глазах Матаиеа было скучнейшим местом,

а местные жители - тупой деревенщиной. В свою очередь соседи Гогена считали Тити

спесивой кривлякой и не хотели с ней знаться. Оставался один собеседник - Гоген, и она

принялась отравлять ему жизнь болтовней, требовала к себе внимания. Конечно, хуже

всего то, что она мешала ему работать. И когда перед ним встал выбор - или Тити, или

работа, он, не долго думая, отправил ее обратно в Папеэте, где ей надлежало быть.

Но в Матаиеа ему оказалось неожиданно трудно найти себе даже случайную подругу.

Сам Гоген объяснял это тем, что «немногие девушки в Матаиеа, которые еще не

обзавелись тане (муж, мужчина), смотрят на меня так откровенно, так вызывающе и

смело, что я их даже побаиваюсь. К тому же мне сказали, что они больны. Заражены

болезнью, которой мы, европейцы, наградили их в благодарность за их радушие». В том,

что Гоген боялся снова заболеть, нет ничего удивительного. Что же до страха перед

женщинами, который раньше за ним не наблюдался, то речь идет скорее всего о вполне

понятном опасении показать себя смешным. Молодые таитяне и таитянки, не состоящие в

браке, объединялись в особые группы, и для пожилых мужчин почиталось крайне

неприличным участвовать в их интимных играх. Да и как, сохраняя почтенный вид,

ухаживать за таитянской хохотушкой, если вам доступен только язык жестов.

Еще более горьким разочарованием для Гогена было то, что в таитянской деревне

нельзя было обойтись без денег. Вместе с тем авторы очаровательного справочника,

изданного министерством колоний, по-своему были правы: таитяне не знали голода и

нужды.

К сожалению, европейцу, не владеющему землей и не знающему таитянского

земледелия, прокормиться было куда сложнее. Островитяне ловили в лагуне крупную

вкусную рыбу, но Гоген и этого не умел. На Таити, как и везде, трудное искусство

рыболовства дается не сразу. Охотиться? Но из дичи на острове были только одичавшие

свиньи, а они обитали в зарослях папоротника высоко в горах, так что требовалось хорошо

знать местность и располагать натасканными собаками, наконец, просто быть закаленным

человеком, чтобы переносить холод, дожди и прочие лишения. Иными словами, охота на

диких свиней была не по силам новичку, который к тому же только что оправился от

болезни. Из всех способов добывать себе бесплатную пищу Гогену был доступен лишь

один: собирать в горах дикие бананы. Тогда, как и теперь, таитяне каждую субботу

отправлялись за бананами и приносили запас на всю неделю. (Поэтому суббота

называлась махана ма’а - «день пищи»; и так Гоген назвал экспонируемую в музее

«Атенеум» в Хельсинки картину, на которой изображен таитянин с ношей бананов70.)

Однако он и тут не смог последовать примеру островитян, и всякий, кто пытался

повторить его таитянский опыт, тотчас поймет - почему. Дикие бананы растут высоко в

горах, туда нужно идти много часов по узким тропкам, вьющимся между пропастями,

вдоль острых гребней, и каждая гроздь весит около десяти килограммов. С

нетренированного европейца, как правило, достаточно одной вылазки, чтобы на всю

жизнь отбить ему вкус к горным бананам, даже если он на обратном пути не поломал

руки-ноги и не свалился в расщелину.

Но допустим, что Гоген ценой долгого и упорного труда в конце концов научился бы

добывать себе пищу, как это делают островитяне, - ему бы просто было некогда писать.

Конечно, он это понимал, а поэтому и не стал пытаться. Волей-неволей ему пришлось

избрать бесславное решение, стать постоянным покупателем в магазинчике китайца Аони,

стоявшем у дороги неподалеку. Однако Аони, естественно, держал только такие товары, на

которые был спрос в Матаиеа, а в их число уж, во всяком случае, не входили ни фрукты,

ни корнеплоды, ни овощи, ни свежее мясо, ни рыба, ни яйца - всем этим местные жители

сами себя обеспечивали. Не было тут и других лавок или базара, где бы продавались

перечисленные товары.

Казалось бы, проще всего покупать мясо, рыбу и овощи у туземцев, но торговать

продуктами питания противоречило их традициям. Если европеец по невежеству или

невоспитанности обращался к ним с таким предложением, они предпочитали дать ему

что-нибудь даром; но побираться - иначе этого не назовешь - несовместимо с этикой

европейца, тем более такого самолюбивого и гордого, как Гоген.

И он очутился в нелепом положении: живя в цветущем, плодородном краю, был

вынужден питаться консервами, хлебом, рисом, бобами и макаронами. Все это