Судьба человека. Оглядываясь в прошлое - Борис Вячеславович Корчевников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После института меня призвали в армию, когда я уходил служить, Аня уже ждала от меня ребенка. Проходил службу я в Чернигове – это в 80 километрах от Чернобыля. Когда реактор рванул – 26 апреля, – я уже был младшим сержантом. Очень хорошо помню эту ночь, потому что мы проснулись от топота сапог по улице. Я подумал, что соседний полк связи сняли на какие-то учения. А потом нам сказали, что их послали в Чернобыль. Зачем? Непонятно, потому что никто не знал, что там произошло. В первых рядах я в командировку в Чернобыль не попал, поскольку был в самоволке. Ушел в город и не вернулся. Когда возвратился в полк и увидел, что роты нет, у меня было просто огромное горе, что я предал Родину, что не попал в Чернобыль.
Первые, кто туда уезжал, многие вернулись в гробах. Я оказался в Чернобыле в июле или в августе. И, слава богу, вернулся. Потом мы строили город энергетиков Славутич в тридцати километрах от него. Дозиметры были везде, но мы относились ко всему этому с юмором, выводили радиацию народным способом – алкоголем. Все брали алюминиевые кружки, я наливал где-то по 100–150 граммов самогона плюс хлеб и сало. И из моего отделения никто с лучевой болезнью не ушел. У меня есть удостоверение ликвидатора последствий Чернобыльской аварии первой степени. Это очень многострадальный документ. Я его получил через пять судов. Мне было сложно доказать, что я там был – документально это не подтверждено. Только когда командир нашего взвода выступил на суде, мне выдали удостоверение.
Когда я закончил службу, дома меня ждали Аня и уже полуторагодовалая дочка Лиза. Но пока меня не было, что-то изменилось в наших отношениях с Аней… Я пришел, и как-то не заладилось. И в моей жизни появилась Сусанна. В результате я с ней уехал в Минск, работать в драмтеатре. А с Аней мы развелись, но они с дочкой остались жить у моих родителей в Питере. Я приезжал время от времени, но отношений у нас уже не было.
С Сусанной мы сразу же поженились. У нас была чудесная стабильная семейная жизнь на 130 рублей в месяц. Сусанна по профессии – режиссер музыкального театра. Вскоре стало понятно, что два творческих человека под одной крышей – это очень тяжелая история. Однако разводиться я не собирался. Но 1990 год изменил мою жизнь. Погиб мой крестный отец – Володя Осипчук. Это была настоящая трагедия для меня. Он погиб в Ялте, сорвался с балкона моего номера.
Это была совершенно мистическая история. Он крестил меня в 19 лет и подарил мне Евангелие. У меня с собой всегда были алюминиевый крестильный крест на тряпочной веревочке, крестильная иконка маленькая и это Евангелие. Я клал все в пакетик специальный, который возил везде с собой. Мы были на съемках в Ялте, сначала ехали в каком-то автобусе, потом вышли, пошли гримироваться, автобус уехал. Я вспомнил, что забыл в автобусе сумку. И все эти предметы, связанные с Володей, у меня исчезли. Через три дня мы опять ехали в это же место и в дороге разговорились с гримером. Я сказал, что пропала сумка, и мы с ним вспомнили Володю. Он говорит: «А где он сейчас?» Я ответил: «Не знаю, наверное, где-то в Японии. Он все время на гастролях». Мы приехали на место съемки, открываются двери автобуса, я выхожу на площадку, и перед автобусом стоит Володя. И у меня в душе что-то оборвалось. Только что у меня пропала икона, и я почти сразу же увидел Вову. Потом он жил в номере у меня. Накануне отлета из Ялты я пошел сдавать костюм и взять что-то поесть для Володи. И когда я обратно шел уже с едой, то увидел какую-то суету. Сказали, что кто-то сорвался с седьмого этажа гостиницы… Это был Володя. И его гибель, мягко говоря, на меня очень сильно повлияла.
Я решил резко развернуть жизнь. Приехал в Минск и сказал, что последний сезон дорабатываю и возвращаюсь в Питер. Сусанна согласилась уехать со мной. Правда, в 1990 году из театра особо уходить было некуда. Все нищие, грязные, оборванные, ларьки повсюду. В Питере какие-то знакомые сказали: «Мы открыли рекламное агентство, газету выпускаем, приходи к нам». Я начал работать начальником отдела рекламы, обзванивал каких-то людей, объяснял, что им очень нужна реклама в этом издании, получал проценты. В 1991 году родился мой второй ребенок – Митя. Родился он не просто так. Пришли знакомые ребята со студии и сказали, что нужно снять кесарево сечение. И Сусанна согласилась. Так что Митя появился на свет «под камерами».
В тот период я перенес клиническую смерть – остановилось сердце. Вызвали врача, который мне его запустил. Я открыл глаза, говорю: «Ты кто такой?», он говорит: «Я доктор». Я: «А что ты здесь делаешь?». Он: «Запустил тебе сердце, ты помер». Я: «Ну отлично, садись». Мы с ним сели за стол, выпили водки, разошлись. От чего остановилось сердце… Судя по всему, от напряженной работы над алкоголем. Кодироваться пробовал всеми известными на тот момент способами – бесполезно. Заставить бросить пить невозможно, пока человек сам не решит, что он этого хочет, пока сам не попросит помощи или хотя бы не даст знак, что он готов принять эту помощь. Навязывать ему что-то, переубеждать не имеет смысла. У меня было очень много знаков, что пора остановиться. Был ножик в спину, падали плиты какие-то бетонные, та же самая остановка сердца… Из-за этого с Сусанной все давно уже было не гладко, и мы разошлись.
Вскоре я познакомился с Юлей, актрисой из ТЮЗа. Отношения начинались так хорошо, что мы даже повенчались. И в этот момент у меня произошла очередная переоценка ценностей. Я решил, что мне надо перестать пить и начать с чистого листа.
Вместе мы жили довольно долго – семь лет. Мне очень хотелось остановиться и жить «правильно». Я долго-долго пытался, честно старался следовать выбранному пути. Не пил, заставлял себя вести хорошо, никуда не ходить, построить уклад хорошей и очень домашней
