Девочка и гора - Марк Лоуренс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Эй? — Слово покинуло его и исчезло в непроницаемой темноте.
Он попытался взять себя в руки. Неожиданный шум выбил его из колеи. Он не хотел оставаться в одиночестве, но теперь, когда оказалось, что он не один, одиночество вдруг показалось ему чем-то хорошим.
Турин все еще нервно вглядывался в темный проход, когда на него напали сзади. Единственное предупреждение, которое он всегда получал, когда большие массы приходили в движение, — что-то кольнуло его лед-чувство. Зрение и слух ничего ему не дали. Он бросился вперед, и удар прошел над его головой.
Хетта набросилась на него, теперь уже ревя, пытаясь выбить из него жизнь. Турин катался туда-сюда, отталкиваясь своей лед-работой, отклоняя ее ноги так, чтобы они ударяли в нескольких дюймах от его головы, а не размазали ее по каменному полу.
— Хетта! Это я! Остановись!
Но лицо женщины снова было испачкано демоническими пятнами, в ее глазах не было узнавания. Турин мысленно оттолкнул ее и вскочил на ноги, когда она резко остановилась. Хетта стиснула острые зубы, растянув окровавленные губы, и снова сделала выпад. Турин потянул кровь, текущую по каждой ее части, и сравнялся с ее силой, как только ее пальцы коснулись его плеча. Кряхтя от усилия, он потащил ее обратно через комнату, ее ноги скользили по грязи. Однако белая невыносимая боль в голове сказала ему, что это было не то, что он мог продолжать делать.
Хетта была полна собственных демонов. Разрушитель разума, который преследовал их двоих из комнаты с замороженной армией, должно быть, сломал ее разум, отдельные фрагменты стали демонами, которые оседлали ее. И теперь она выследила его. Он мог убежать в темноту, но Хетта годами выживала на добыче, которую преследовала по черным туннелям. Турин обнаружил, что парализован невыразимым страхом, ужасом, который наполняет загнанное в угол животное. Хетта сокрушит его. Она убьет его здесь или там, в темноте, и ее острые зубы оторвут плоть от его костей. Он умрет в подземном городе, один, и Яз даже не узнает, что он приходил за ней.
Хетта оказала внезапное, неожиданное сопротивление, вонзив ногу в то место, где какая-то неизвестная сила оставила шрамы на полу. Она бросилась вперед с воем, от которого у него расслабился мочевой пузырь, и нырнула к его ногам. Несмотря на сопротивление его лед-работы, ее протянутая рука каким-то образом обхватила его голень. А затем, с непреодолимой силой, она начала тянуть его к себе, все еще воя, ее рот покрылся кровавой пеной.
В последние мгновения Турина на него снизошла удивительная ясность, вытеснив страх, шок, сожаление, заменив их все одной мыслью. Открой ворота. Сестры сказали, что он пройдет через них. И он не сможет этого сделать, если умрет здесь.
Он потянулся к воде, которая упала вокруг звезды, когда его концентрация нарушилась. Та лежала лужицей на неровной поверхности ниши. Подняв ее, чтобы поглотить звезду, он на мгновение задумался, на мгновение, которое приблизило его еще на пол-ярда ко рту Хетты.
Турину было нужно, чтобы вода стала льдом. Он нуждался в этом больше, чем в следующем вдохе или следующем ударе сердца. Земля скрипела под ним. Вторая рука Хетты нашла его бедро. Она подняла голову, широко раскрыв рот, с которого капала вода — теперь, когда она выиграла, она не торопилась. Пятна демонов под ее кожей образовывали воинственный узор из красного и черного, каждый из которых претендовал на половину ее лица, зоны, переплетающиеся вдоль водораздела, где они боролись за господство. Турин видел ее лишь наполовину. Его мысленный взор занимала раковина воды. Две зоны. Что-то щелкнуло глубоко в его мозгу; какой-то барьер на пути к пониманию сдался давлению. Он сделал две зоны, направляя тепло из самой дальней области воды в более близкую. Звезду накрыла оболочка, наполовину — лед, наполовину — более теплая вода.
Хетта притянула бедро Турина к своему разинутому рту. Он не сопротивлялся ей. Его сила была ничем по сравнению с ее. Вместо этого он швырнул звезду в ворота, дернув за лед, который теперь держал ее. То, как это могло ему помочь, больше не имело значения. Возможно, сестры видели, как он открыл ворота, а затем Хетта протащила туда его труп. Но он сделал все, что мог, и, если он должен умереть, то, по крайней мере, закончит свою жизнь достижением.
Звук открывающихся ворот был одновременно таким глубоким, высоким и громким, что челюсти Хетты захлопнулись от удивления всего в какой-то доле дюйма от мяса ноги Турина. Звук пульсировал сквозь скалу; он гудел в самых длинных костях Турина и скулил в его ушах. Вид через ворота превратился в черную стену, намного темнее, чем коридоры, ведущие из пещеры. Он поглотил свет звезды до такой степени, что погрузил комнату в сплошную ночь. Последовавший за этим рев был, по сравнению с ревом Хетты, как ледяной ветер по сравнению с одним вдохом. И через долю удара сердца пространство заполнил бешеный поток воды, унося с собой все быстрее, чем падает камень.
14
Квелл
— Квелла? — снова спросил Квелл, теряя охватившую его уверенность. Она, должно быть, еще один призрак его бреда. Как железный стол, превратившийся в собаку.
— Да, — ответила она, бросив взгляд на нож, воткнутый в его бок. — Ты — Икта. Ты меня знаешь?
— Это я! Квелл! — Он попытался сесть и снова потерпел неудачу.
Между ними возникло белое лицо с прожилками, темные глаза сузились от ярости.
— Ты все разрушил. — Жрец Валак махнул рукой на разрушения вокруг них, на полу были разбросаны яркие осколки старинной стеклянной посуды. — Ты глупый... невежественный... дикарь! Ты хоть представляешь, что ты здесь натворил?
— Это был не я, — прохрипел Квелл в знак протеста, желая рассказать о металлическом кубе, который открывался во что-то похожее на собаку. — Я...
Квелла оттолкнула жреца в сторону.
— Ты же видишь, он слишком слаб, чтобы ползти. Это сделал кто-то другой. А теперь дай мне немного пространства, иначе я не смогу его спасти. Он зашел довольно далеко. — Она согнула локти,
