Современная датская новелла - Карен Бликсен

У него нет денег, так что ж с того. Город, славу богу, не нищий. У Хенрика достаточно места в его каморке, что помещается позади мясной лавки. Она расположена между коптильней и хлевом, резкий запах мочи и навоза смешивается в ней с аппетитным запахом копченой колбасы и окороков, здесь слышно, как приговоренная к смерти скотина шумно дышит и бьет копытом о глиняный пол. Благодарить бы да благодарить Хенрика за такое гостеприимство, но Эрвин не может видеть, как во дворе забивают скот, и слышать его жалобное испуганное мычание, он покидает Хенрика на другой же вечер. К тому времени слух об Эрвине облетел уже весь городок, и местный плотник, Еспер Момсен, собственной персоной явился в мясную лавку. Все решилось к обоюдному удовлетворению, точно было подготовлено заранее. Только накануне первый помощник плотника покинул город вместе с кухаркой булочника, которая была уже на пятом месяце, и тут вдруг как с неба свалилась замена. Плотник Момсен — человек религиозный, он все вручает воле господней, и, надо сказать, он редко бывает разочарован. Господь берет, господь дает.

Плотник Эрвин работает весь долгий день, а вечера проводит в трактире. Так и идет его жизнь. Мелкие прозрачные бусинки водки катятся по языку. Черного дрозда он всегда носит за пазухой, и это отнюдь не способствует успешной работе. Дрозд живет у него под курткой и не желает оставаться ни в каком ином месте. Плотник Момсен считает, разумеется, что любовь к тварям небесным доставляет радость, но, с другой стороны, в писании говорится, что каждый должен зарабатывать хлеб свой в поте лица своего. А на лбу Эрвина даже в самый жаркий день не увидишь и капельки пота, и все это из-за дрозда. Дрозд требует известной степенности и неторопливости. Плотник Момсен подавляет недовольство и, поплевав на руки, налегает на рубанок; однако, если подумать, вряд ли можно считать, что смысл божьей любви заключается в том, чтобы хозяин из-за ручного дрозда работал вдвое больше, чем его помощник!

Но на стороне Эрвина весь город, особенно женщины. Доброта ценится больше, нежели усердие. Так проходят теплые июньские дни, и Хенрика с Эрвином, как ни странно, частенько видят вдвоем, а ведь они такие разные люди. Хенрик дерзок и хвастлив, а Эрвин кроток и скромен, у него такие ласковые руки, такой тихий голос. Может, прав пастор, когда говорит, что в каждом человеке есть что-то доброе, хотя порой оно таится глубоко-глубоко; тогда, значит, перспективы в отношении спасения Хенрика не так мрачны, как предсказывают святоши. А может, прав трактирщик, который на основании своего жизненного опыта утверждает, что противоположности всегда сходятся. Последнее более вероятно, потому что Хенрик ни капли не изменился. Девушки по-прежнему держатся от него на почтительном расстоянии, и, чем они порядочнее, тем это расстояние больше. Только одна Клотильда, которой не ведомы ни стыд, ни порядочность и которой нечего терять, ибо последние крохи и того и другого давно уже потеряны, составляет исключение.

Эрвин — это сама сказка, снизошедшая на город, чудесная, простая и возвышенная. Как сказал отец церкви: «Вы должны любить даже самое малое из созданий моих!» — а разве его птица — это не символ взаимопонимания, терпимости и любви? И люди, нога которых никогда не ступала на посыпанный песком пол трактира, почтили своим присутствием это тесное и сумрачное заведение, чтобы посмотреть, как Эрвин кормит своего дрозда, как разговаривает с ним и как доверчиво ложится дрозд к нему в руку.

Особенно людей поражает достоинство, с каким птица стоит на столе и вертит головкой во все стороны. Она не испытывает ни малейшего страха. Кажется, будто она прислушивается к разговору и думает о чем-то своем. Кто знает, что за мысли таятся в головке этой удивительной птицы? Чего только не увидишь между землей и небесами!.. И люди торжественно качают головами, и трактирщик потирает руки, ибо он, так же как пастор, заинтересован, чтобы к нему ходило побольше народа, но в церковь люди ходят только по воскресеньям, а к нему — каждый вечер. И, если бы это не шло вразрез с его строгими деловыми принципами, он платил бы Эрвину проценты с увеличившегося дохода. Однако принципы на то и существуют, чтобы им следовать, так что вместо процентов трактирщик от всей души подносит доброму плотнику бесплатную чарку. Одновременно он подливает водицы в свое светлое пиво, хотя на вкус это почти не заметно. Добродетель хороша на словах, но своя рубашка ближе к телу, и кто посмеет упрекать его за то, что пиво не совсем удалось ему именно в это лето?

Тяжелее всех приходится женщинам, они переживают эту сказку не так, как мужчины. Ни одна юбка, уважающая самое себя и свою репутацию, не опустится на жесткую скамью трактира. Поэтому, когда подогретые водкой и добротой мужчины добираются до надежной семейной гавани, от них требуют подробного отчета.

Не одно девичье сердце начинает биться сильнее при мысли о высоком кареглазом плотнике. А не кроется ли печаль за худощавыми чертами его лица? А не нуждается ли он в теплом женском сочувствии?

И даже пастор упоминает городского гостя в воскресной проповеди. Дорогие друзья, давайте вместе возрадуемся. Все — дело рук божьих, его любовь простирается и на великих и на малых. Между фразами пастор выдерживает большую паузу, он очень тучен, и ему мешает одышка. Ревностные посетители церкви утверждают, что во время этой проповеди спящих было меньше, чем обычно.

Вечером настроение у Хенрика и Эрвина особенно приподнятое, им без конца подносят рюмку за рюмкой. Рука об руку они покидают трактир, на груди у Эрвина, пригревшись, сидит дрозд. Друзья громко хохочут и в комнате у Эрвина наверняка опустошают бутылку. На другой день глаза у них сонные, и плотник с мясником жалуются на их работу.

Но что бы там циники ни говорили о доброте, а Хенрик начинает меняться. Во всяком случае, так утверждают. Утверждают также, что и он обзавелся дроздом. Сам Хенрик говорит, что нашел птенца под большой грушей, которая растет возле лавки, дрозденок еще плохо летал и, конечно, слишком рано покинул гнездо; однако злые языки болтают, что Хенрик лазил на дерево и стащил дрозденка из гнезда.

Смысл доброты в том, чтобы оказывать помощь тому, кто в ней нуждается. А действительно ли Хенрик намерен помочь своему дрозду? Поживем — увидим. Люди качают головами. Дрозд Хенрика никогда не станет ручным, на это у Хенрика не хватит терпения, да и зачем ему подвергать себя насмешкам, подражая Эрвину? В таком городишке вполне хватит одного ручного дрозда! Хенрик всегда был легкомыслен, но ведь это еще не значит, что он согласен сделаться посмешищем всего города. Нет, видно, с добротой дело обстоит неважно.

Но тут происходит событие, всколыхнувшее весь город. Плотник Еспер Момсен обнаруживает, что его помощник Эрвин не явился на работу, нет Эрвина и в его комнате. Он забрал свои немногочисленные пожитки, и несколько торговцев, которые ездили по делам на крупные пригородные усадьбы, рассказывают, что видели его идущим по дороге на север.

Ну, как объяснить такой поступок? Здесь у него была хорошая работа, на которой он не надрывался, он был уже на пути к тому, чтобы стать уважаемым гражданином, даже больше — стать символом. Чем же мы прогневили его, что он покинул нас?

Город погружается в тяжелую летнюю скорбь. Неужели мы не оценили сказку, когда она снизошла к нам? Может, нас нашли недостойными?

В тот же вечер Хенрик приносит своего дрозда в трактир, он держит его в руке под курткой. Нет, это неудачная шутка, избавь нас от этого; Хенрику приходится пить водку в одиночестве. Зачем он бередит нашу рану своими дурацкими выходками?

Солнце уже низко. Трактирщик вынес столы и скамейки на улицу. В последнее время посетителей было столько, что внутри все не умещались. Теперь раздолью конец. Хорошие времена быстротечны. Хоть бы он денежки приберег, а то позволил жене купить платье, шляпку да еще пол перестелил в гостиной.

Этот болван Хенрик сидит в одиночестве с таинственным видом и улыбается, засунув руку за пазуху. Светлые волосы свисают на лоб, голубые глаза неприятно поблескивают, выражая высокомерие и жестокость. Нет, никакого чуда доброты с ним не произошло.

Из трактира искоса поглядывают на Хенрика. Ведь ясно, ему есть что рассказать им. Недаром он был лучшим другом Эрвина, небось знает, в чем дело. Но только кто станет унижаться и задавать ему вопросы?

Хенрик вытаскивает правую руку. Ставит дрозда на стол перед собой. Дрозд еще серенький, как все птенцы, но видно, что летать он уже умеет, однако он не улетает, а стоит на столе. Стоит, склонив головку набок, и вскоре начинает стучать клювом по столу. Ну точь-в-точь, как дрозд Эрвина. Хенрик шарит в кармане, вытаскивает зерно, и дрозд клюет прямо с его ладони.

Это невероятно! Неужели все так ошиблись в Хенрике? Любопытство пересиливает, люди толпятся вокруг Хенрика и дрозда. Неужели это возможно? Но каким образом?