Лесная тень (СИ) - Фабер Майя

Я бежала, не разбирая дороги, напрямую, между деревьями. Через приставучие кусты, которые так и норовили ветками схватить меня за юбку. Мужики остались позади. Перед самым домом, уже протянув пальцы к ручке, я вдруг испугалась, что он больше не пустит меня. Сначала придёт боль, потом спасительная пустота. Беззащитность.

Ручка щёлкнула, открываясь скрипнула дверь. Я влетела внутрь и рухнула на колени, прижалась к створке, подпёрла её спиной. Сердце колотилось в ушах, воздуха не хватало, я пыталась схватить его ртом, как дети ловят подвешенную на верёвочку вишню. Болела нога, я слишком неудачно её подвернула. Нужно было скорее снять сапог, пока щиколотка не распухала настолько, что его придётся срезать. Леший с ней, с ногой, а вот другой обуви на зиму у меня не водилось. Монти работать не мог, а о покупке у кого-то ещё не шло и речи — предательство чистой воды. Предательство веры в то, что он поправится и сможет снова брать заказы. Я не позволяла себе усомниться в этом, не допускала даже поводов для таких размышлений. Он поправится. Обязательно поправится.

Во дворе было тихо. Никто не преследовал меня, никто даже не побежал в эту сторону, видимо, мужики ломанулись в город, искать защиты у себе подобных. На их месте я поступила бы так же. Огни, запахи и звуки обычно помогали держать хищников на расстоянии. Слишком большая человеческая стая чтобы выходить против неё. В городе было безопаснее. Для всех, кроме меня.

Герои, подумала я, неслись, небось, так, что пятки сверкали. Так вам и надо, уродам. На беззащитную девку полезли.

Из глубины памяти всплыли слова Финна о том, что здесь все своё заслужили. Я мысленно согласилась с ним. Пожалуй, эти заслужили даже то, что с ними мог бы сделать один сумасшедший озверелый волк. Вот только таким негодяям обычно всё легко сходило с рук, а потом ещё и свидетели находились, чтобы оправдать и скрыть. Нет, часто у нас такого не случалось, бывало, подерутся в трактире по пьяни или ещё что. Воров много развелось, так их везде полно, что уж говорить про тех, кто половину жизни проводил на большом тракте. Но чтобы убивать или насиловать, такого я не слышала давненько. Лет… ну да, пятнадцать. Несчастные случаи бывали, то придавило кого, то в болотах кто утоп, но все они справлялись с этим сами, без посторонней помощи.

Я просидела ещё с десяток минут, не в силах пошевелиться. Не в силах вернуться в настоящее и снова оказаться с ним нос к носу. Раздумывала о вещах, которые никак не касались лично меня. Это помогало. Взгляд бессмысленно скользил по сеням, пока не наткнулся на ведро. Я подползла поближе к нему и опустила руки в ледяную воду. Она обжигала, но не болезненно, скорее приятно, как будто говорила — всё хорошо, ты это чувствуешь, значит ты точно ещё жива. Скорее всего они даже не собирались меня убивать, а я… а я бы могла. Защищалась бы до последней капли крови, и ещё неизвестно — чьей она бы оказалась. Жуткие картины так и лезли в голову.

В доме стояла такая же тишина как снаружи. Она мне нравилась, ведь означала, что не придётся сразу что-то объяснять. Мне требовалось время. Я лишь умылась и мокрыми пальцами пригладила растрёпанные кудри, а дышать стало значительно легче, как будто существовала между этими действиями странная связь, а жизнь не могла продолжаться, пока я не выполню этот маленький, но очень тайный ритуал. Горько усмехнулась своим мыслям — а ведь я пошла сюда как раз потому, что сочла это место более безопасным, чем собственный пристрой. Напасть на меня легко могли и там, и я прекрасно понимала, что никто не пошёл бы меня спасать, даже начни я кричать. Тётушка только закрыла бы поплотнее окна. Я бы не удивилась, если бы узнала, что она сделала на меня «заказ». Больше слухов, свободный пристрой, а она как будто и не у дел.

Кулаки и челюсти сжались сами собой. Вместе со злостью в тело возвращалась жизнь, и пусть я не могла ничего доказать, мне хватало и того, что прекрасно знала своих настоящих врагов. Знала, кого мне действительно стоило опасаться.

Я поднялась, расправила помятую и перекошенную одежду, снова тщательно умылась и только тогда прошла в дом. В большой комнате тела Финна не нашлось, а дверь в дальнюю, в которой он предпочитал проводить время, была закрыта. Я с ненавистью посмотрела на неё.

Что бы ты вообще делал, если бы я там сейчас осталась лежать с перерезанным горлом? Кто бы тебя тут водичкой то отпаивал да на пол опускал? А знаешь, да и леший с тобой!

Я развернулась, твёрдо решив сегодня бросить его в одиночестве. Пусть сам ползёт к кровати. Это не было ни справедливым, ни рациональным поступком, но ведь… все своё заслужили! Идти назад в город меня не капельки не тянуло, хотя я и была до странного уверена, что дорога теперь окажется свободной. Незадачливые любители молодых девок давно сбежали, а волк… Волк не станет дожидаться на том же месте, пока они приведут подмогу. Он пойдёт дальше, туда, где найдётся еда доступнее этой. Скот в Хюрбене не привыкли слишком уж прятать или охранять, загоны строили жиденькие, что называется — на соплях.

Показываться Финну я не хотела, а он сам по дому рыскать не станет, поэтому решила переночевать в сенях, даже перенесла туда подстилку с печи. Заранее собрала в сумку книги, что давно нужно было вернуть в дом Управляющего. Чтобы не делать этого утром, когда любой шум мог бы привлечь ко мне внимание. Подошла к столику у окна, на котором Финн обычно оставлял мне лекарство, а я хранила толстую швейную иглу, которая легко прокалывала кожу на пальце, чтобы собрать пару капель крови. Довольно мерзкое занятие, я думала, что привыкну, но с каждым разом попытка ранить себя вызывала всё больше отторжения и тошноты. Приходилось стоять и подолгу договариваться с собой, хотя и выбора то не было. Наверное, этим человек и отличался от зверя, даже в принуждении ему требовалась маленькая иллюзия выбора.

На столике стоял пустой бутылёк.

Я в сердцах треснула кулаком рядом с ним, лёгкое стекло подпрыгнуло, бутылёк перевернулся и покатился к краю, чудом остановился в миге от полёта в бездну. Что ж, планы снова менялись, пора было привыкнуть. Я хмыкнула и повернулась к закрытой двери дальней комнаты:

— Финн!

Подошла и дёрнула за ручку, но дверь и не подумала открываться. Я громко постучала по створке открытой ладонью, прислушалась.

Ничего.

— Ты сдох там что ли?

Я бы даже не удивилась, если бы он ответил положительно. По вечерам он и по виду то не слишком от покойника отличался, причем не первой свежести.

— Если так, то ты забыл кое-что сделать перед тем, как покинуть этот поганенький мирок!

Нелестное обращение в конце предложения я оставила при себе. Снова подёргала за ручку и зашипела сквозь зубы:

— Ты разрушил всю мою жизнь, и решил так просто отделаться? Можешь даже не мечтать! Я поставлю тебя на ноги, а потом придушу самостоятельно!

За дверью что-то стукнуло, так бьёт по окну не закрытая ставня. Я замерла и прислушалась. Шорохи повторялись, в комнате точно кто-то был и он вполне живенько шевелился. Я закричала:

— Ты от меня решил через окно слинять?

Вышло звонко, сама разобрала истеричные нотки. Предположение рассмешило. Так и представила, как догоняю его в лесу и… и что? Воображение живо дорисовало картину валяния в пыли на дороге, улыбку Финна и тёплые руки. Только почему-то маленькие, как будто это было очень давно. Как будто это случалось на самом деле. Я мотнула головой. Просто не наигралась в детстве, а фантазия у меня всегда была отменной.

Замок щёлкнул, дверь открылась. Из темноты появился Финн, только совсем слабо светился на его груди медальон, отчего на шрам ложились неприятные тени, словно углубляли и освежали его. Выглядел Финн на удивление нормально, только то, как тяжело он опирался плечом на косяк, отражало его подлинное состояние. Я знала, что стоял он из последних сил. Финн молча протянул мне бутылёк. На рукаве была грязь. Я взяла лекарство, и вдруг осознала, что меня слишком внимательно изучают, глядя чуть прищуренными, ясными глазами. Финн осмотрел мои волосы, лицо, шею, одежду. Мне показалось, что он оценил даже подвёрнутую ногу, на которую я старалась не наступать. Удостоверился в чём-то своём, коротко кивнул и собирался снова закрыться в комнатке, служившей ему кабинетом.