Эмигрант - Алла Щедрина

– Здесь недалеко ресторан неплохой, "Грот", может слышал?

– Нет, – отрицательно покачал головой Князь. – Неважно. Показывай дорогу.

Когда Джефф бывал в Собресте, то останавливался у Вельда и никуда больше не совался... Оно надо? Мим из него никакой, ещё и при общении с людьми приходилось держать в узде ментальную мощь. Это Зарет легко вписывался в стадо, специфика разведки, однако...

Перекидываться в нетопыриный облик Зарет не стал, повёл Князя пешком. Телохранители неслышными тенями следовали за хозяевами. Давно наступила ночь, ясная, очень холодная, кажется, даже подмораживало. Князь, вдыхая осенний воздух, чутко реагировал на каждый звук, запах, каждое движение на улицах. На охоту он отправится завтра, но уже сейчас все чувства были обострены, человеческие существа, такие аппетитные, встречались, буквально, на каждом шагу... Джефф сам себя одёрнул – редко бывая в стаде, распустился, однако.

Зарет свернул к дому, узкие, ярко‑мозаичные окна которого расцвечивали мостовую яркими бликами. Толкнул дверь, косяк которой был стилизован под вход в пещеру, пропустил спутника вперёд.

Общий зал ресторана был небольшой, и в нём Зарет задерживаться не стал. Вампир уверенно направился к одной из почти незаметных дверей, за которой оказался небольшая уютная кабинка в светло‑коричневых тонах со столиком и тремя удобными стульями. Перед этим он сделал знак телохранителю, приказывая ему остаться снаружи. Джефф кивнул своему охраннику, вряд ли Зарет настолько глуп, чтобы отказываться от охраны в опасном месте или злоумышлять против Князя – сейчас.

Не успели вампиры расположиться за столиком, как в кабинке появилась официантка и вежливо спросила, что господа будут заказывать. Зарет скороговоркой назвал несколько чисел, Князь меланхолично отозвался:

– То же самое.

Кулинарные изыски стада Князя не интересовали. Как, впрочем, и вампьрья кухня, немногим отличающаяся от человеческой. Ну, не воспринимал он пищу за искусство, как и не понимал фанатов‑чревоугодников. Не всё равно, что есть, лишь бы свежим было...

Зарет дождался, пока официантка выйдет, предупредив, что заказ принесут минут через двадцать. Как только дверь закрылась, Мастер негромко сообщил:

– Среди наших появился предатель. Кто‑то сливает инфу метам.

Путешествие протекало не так, чтобы весело, но и скучать не приходилось. Разнолесица сменилась хвойными лесами, да местность становилось всё гористее. Вампир с интересом наблюдал за меняющимися пейзажами, и не наскучило же за время поездки... Впрочем, спокойно лежать и пялиться в окно Хеннер мог только вечерами. День традиционно был загружен – Гром не давал подчинённым возможность бездельничать, с немалой изобретательностью находя для них занятия. "Полигон" с каждым днём становился всё разнообразней. Пробежки дополнялись тренировками в одном из пустых товарных вагонов. Причём Хеннеру долго скрывать свой уровень не удалось. На второй день Гром взял его в спарринг, и, подразобравшись в возможностях вампира, принялся гонять втрое больше, чем остальных. И возразить нечего было... Вдобавок к физическим тренировкам Гром показывал карты местности, куда они направлялись, сопровождая показ комментариями, обозначая, в каких точках есть приметные ориентиры и заставляя всё это затверживать наизусть. То есть, по‑хорошему, заново учили всё это только новички – Эштин и Хеннер, остальные лишь повторяли. Но уж если кто‑то не мог ответить, на какой миле находится ответвление дороги к тому или иному селению, или назвать ориентиры, по которым можно отыскать ручьи и колодцы, или куда лучше не соваться и почему, Гром устраивал лентяю такую взбучку, что мало не казалось никому, даже тем, кто на незнании не попался.

Хеннер намертво не понимал, зачем телохранителям, которые движутся отрядом, подобные знания, но запоминал прилежно – уж ему‑то подобная информация точно лишней не будет.

За время поездки вампиру выпало дважды дежурить – то есть торчать в вагоне Девита, изображая молчаливую статую. Наниматель оказался мужчиной властным, на телохранителей обращал внимания не больше, чем на своего любимца – громадного пса‑волкодава, тоже ехавшего в вагоне. Однако и не меньше, к тому же Хеннер отметил, что Девит всегда сначала озабочивается едой для своего Ланса, и тут же вспоминает о дежурных телохранителях. И ехидно резюмировал, правда, про себя, что, похоже, у торговца в башке такой пунктик сидит – "покормить охрану". Хорошо хоть, не из одной миски... А то мало ли.

Вот к своему начальнику охраны Девит относился вполне по‑человечески. Похоже, они даже дружили, или, как минимум, близко приятельствовали. В общем и целом дежурства Хеннер перетерпел, как одно из скучнейших, но необходимых составляющих профессии. Очень напоминало, когда он, затаившись, дожидался очередной объект... И никуда от этого не денешься.

Всё остальное время вампир не вылазил из вагона. Почти. Лишь наскоро поохотился на одной из остановок, выпив среди складов то ли грузчика, то ли рабочего. Здоровый мужик попался, даже помял Хеннера немного. Впрочем, после порции жидкого "питания" вампир и думать о травмах забыл. Труп он засунул между сгнивших бочек и куч мусора, в дальнем углу складов, здесь его обнаружат очень нескоро.

Пьянок больше не устраивали. Вечерами свободные от дежурства мужчины резались в карты, причём к игрокам часто присоединялась местная нечисть. Как выяснилось, вагонные любили карты и играли очень неплохо. Хеннер не раз с ехидным любопытством наблюдал за забавнейшей сценой, частенько повторяющейся в разных вариациях. Крошечный человечек, макушка которого еле виднелась над веером карт, невероятным образом удерживающихся небольшими ручонками, а снизу из‑под того же веера торчали босые волосатые ступни (почему‑то все вагонные ходили босиком), с азартными возгласами заядлого игрока обставлял сидящего напротив верзилу‑человека. И частенько обставлял, кстати!

Люди использовали в качестве ставок только деньги, хоть и небольшие. А вот с мелкой нечистью можно было договориться о "натуральном обмене" и в случае выигрыша, и в случае проигрыша. Так Доминго, проиграв, отдал вагонному Лесли сверкающий брелок на цепочке – такой "откупной" победителя вполне устроил. Хоть ценности безделушка не имела практически никакой, зато смотрелась как! Со следующего дня одна из вагонных щеголяла этим самым брелком, так и не сняв его до конца поездки. То ли жена Лесли, то ли подружка, в их отношениях черт ногу сломит. Кстати, у вагонных их форменные темно‑красным костюмчики обязательно дополнялись какой‑нибудь деталью одежды или украшением другого цвета. У каждого малыша подобная вещица была своя, повторов Хеннер ни разу не видел, причём обязательно яркая или даже сверкающая. Впрочем, вагонные играли не только на безделушки.

Так же слишком явно – по крайней мере для вампира – проводилась параллель между проигрышами вагонных Снупи и Эштину, и неприятностями, в которые попадал Принкел два дня подряд. Первый раз он проснулся от холодного душа. На мужчину вылилась вода из медного кувшина, очутившегося непонятно каким образом на верхней, предназначенной для багажа, полке... И финалом этот самый кувшин свалился ему на голову, хорошо хоть, Принкел успел увернуться. Второй раз малопопулярный телохранитель, совершавший ночью вояж по необходимости, вернувшись в постель, не заметил, что в ней полно мелко растёртой травы... К утру всё тело у него покрылось ярко‑красной, жутко зудящей сыпью. Правда сошла она быстро, к вечеру, но весь этот день окружающим было мало места. Принкел мало того, что нажаловался Грому – а тот пропесочил всех, не разбираясь, кто прав, кто виноват – так ещё самым занудным образом высказывая своё неудовольствие... До тех пор, пока кто‑то из ребят не пообещал ему "крупных приятностей" если он не заткнётся.

Хеннер, конечно, над Принкелом ржал. Но свою постель и окружающее пространство после этого стал проверять втрое внимательней – мало ли, может, вагонный, с которым он сцепился при посадке, всё же решит отыграться... Или ещё кто.

В общем, скучной поездка не была.

Очередным утром Хеннер проснулся от запаха – резкого, но не неприятного, наоборот, успокаивающего, знакомого. Правда, не очень соотносимого со стуком колёс и ощутимым движением вагона.

Вампир потянулся и только после этого открыл глаза. Буквально перед его носом, на стекле окна, висел венок. Небольшой, аккуратный такой веночек из остролиста и полыни, перевитый ярко‑бирюзовой ленточкой. В центре торчала тоненькая свечка с обугленным фитильком.

Вампир вновь потянулся, хмыкнул и перетёк в сидячее положение. Оглядевшись, хмыкнул ещё раз. Его венок, как и ожидалось, оказался не единственным. Такие же "украшения" висели над койками Эштина и Раста, в углах купе гирляндами свисали хвойные ветки, а дверь и окно были тщательно обрамлены растительным декором. Вагонные небось постарались. А вампир только сейчас вспомнил, что сегодня канун ночи Памяти, "мертвоночи", едва не самой опасной в году. В этот день после захода солнца души умерших с лёгкостью проникали в мир живых. И отнюдь не только с доброжелательными намерениями. Хотя и такое случалось, умершие родственники навещали своих потомков, интересовались их делами, помогали советом. Но чаще всё же грань миров переходили озлобленные духи, жаждущие мщения или просто голодные. Причём гарантии, что дух доберётся именно до своего обидчика, не было никакой, по большей части, "под раздачу" попадал первый встречный. Поэтому после темноты люди старались лишний раз на улицу не показываться. А дома загодя защищали оберегами, кто во что горазд.