Моторы заглушили на Эльбе - Василий Белых

Я отправился в штаб. Застал там майора Биженко. Он только что прибыл от командира полка и оформлял на бумаге отданный устно боевой приказ. Рассказав о происшествии в деревне, я высказал мнение, что такие случаи — только начало и что не мешало бы издать приказ об усилении охраны подразделений ночью, повышении боевой готовности на случай встречи с блуждающими группами разбитых частей противника. Мы, политработники, подкрепим приказ беседами о бдительности. Биженко пообещал оформить такое распоряжение от имени командира полка.

— Не лишне усилить и охрану штаба. Когда я пришел сюда часа два-три тому, в машине была только Даша, — продолжал я. — Правда, у дома стоял часовой, но этого мало.

Биженко ознакомил меня с обстановкой, передал приказ командира и сообщил, что в восемь утра стрелковая дивизия возобновит преследование противника. Для разведки его обороны по реке Радомка решено выслать разведгруппу — взвод разведчиков на двух САУ нашего полка и бронетранспортере. С ними — комсорг полка Николай Сапоженков: он выпросил у командира полка разрешение пойти в разведку.

Мне не сиделось в штабе, я ушел в батареи.

В последующие дни мы провели в подразделениях беседы на тему «Бдительность — важнейшее условие победы, железный закон войны».

Трудные километры

Весь день шли напряженные бои. Лесисто-болотистая местность затрудняла маневр. Хотя передовой отряд ушел вперед, на пути главных сил еще встречались отдельные группы немцев. Разбитые 1-й танковой армией, наступавшей правее, остатки фашистских частей отошли в леса радом-лодзинского направления, в полосу наступления 25-го стрелкового корпуса. Туда же устремились и остатки частей, не добитых танковыми бригадами подвижной группы армии, наступавшими левее Дивизии генерала Аскалепова.

Уничтожая разрозненные подразделения противника, стрелки-гвардейцы и самоходчики шаг за шагом освобождали польскую землю, продвигались вперед. Самоходно-артиллерийский полк побатарейно был придан батальонам, где каждая САУ поддерживала определенный взвод. Самоходки следовали непосредственно в цепи стрелков и вели огонь по их целеуказаниям. Не одного солдата-стрелка спасли от свинцового ливня, а кое-где и от мин, самоходки. Увереннее шагал боец рядом с бронированной машиной.

У деморализованного врага начали сдавать нервы. Завидев наших бойцов, гитлеровцы тотчас открывали беспорядочный огонь. Тогда стрелки залегали, давали по фашистской огневой точке трассирующую очередь, а самоходчики метким выстрелом накрывали ее, заставляя врага или навсегда замолчать или поднять роуки. Но и самоходку на каждом шагу подстерегала опасность. И прежде всего со стороны «панцер-фаустов». Тогда наступал черед стрелка идти на выручку самоходчику: фаустник для стрелка — первейшая цель! В любой ситуации первый выстрел — по фаустнику! Солдаты-гвардейцы понимали: уничтожишь фаустника — сохранишь самоходку, а с ней ты — сила.

От фаустника в боях не пострадала ни одна самоходка. Это нас радовало. Не напрасно, значит столько было вложено труда в подготовительный период и так много уделено внимания взаимодействию в бою стрелков и самоходчиков.

«С десантом на броне самоходки ворвались в деревню и атаковали врага в огородах и садах, — писали в солдатской газете „Боевое знамя“ пехотинцы сержанты Сидоров и Северинов. — Здесь нам пришлось оберегать самоходки со всех сторон. Мы следовали за ними бегом, не отступая ни на шаг. Через пролом в заборе одному фашисту удалось подобраться к нашей машине и выстрелить в нее фаустпатроном. Но враг промахнулся. Рядовой Плетнев заметил гитлеровца и уничтожил его».

Леса кончились. Пехотинцы «оседлали» самоходки и колонной, вслед за передовыми отрядами, ушли вперед. К вечеру на новом рубеже завязался бой. Он длился всю ночь.

Меня вызвал командир полка. Когда я вошел в домик, где он остановился, Колобов поздоровался и сказал:

— Я только что от генерала Аскалепова. Предстоит бой за город Иновлудзь.

У командира полка собрались его заместители и командиры батарей. Колобов развернул карту. То же самое сделали остальные.

— Разгромленные в предыдущих боях части противника, — излагал обстановку командир полка, — поспешно отходят, чтобы занять оборонительный рубеж по реке Пилица. В полосе нашего наступления могут оказаться подразделения гитлеровцев, разбитых правым соседом — первой танковой армией: шестнадцатого яйваря она с ходу форсировала Пилицу и заняла город Нове-Място. Приказано сформировать усиленные передовые отряды, которые, упредив противника, должны занять подготовленный им для обороны рубеж. Командир дивизии генерал Аскалепов включил в состав передового отряда и наш полк. Задача отряда — с ходу форсировать Пилицу и овладеть городом Иновлудзь. Готовность к выполнению задачи — восемь ноль-ноль восемнадцатого января…

Все склонились над картами. Уточняли данные о местности, противнике, своих соседях. Затем Колобов коротко рассказал о наступлении войск фронта.

— Официального сообщения еще не было, — сказал он, — но есть сведения, что освобождена Варшава. Успешно наступает правый сосед нашей армии — гвардейцы Чуйкова и их подвижные силы — танковая армия. Это создает благоприятные условия для нашего стремительного продвижения к городу Лодзь. Надо рассказать об успехах войск фронта всему личному составу…

Вдоль деревни, на правой обочине дороги, стояли самоходки. Стрелки-гвардейцы из подразделений передового отряда вели оживленный разговор с самоходчиками. За время обороны плацдарма на Висле, подготовки к наступлению и непрерывных боев пехотинцы и самоходчики сблизились, подружились, хорошо узнали друг друга. У каждого нашлись земляки. Слово это на фронте приобрело несколько иной, более широкий смысл, чем в те далекие времена, когда земляками считались только уроженцы одного села, уезда, губернии. С того момента, когда мы переступили линию границы, утратила прежнее значение география места рождения, жительства, призыва в армию. Главное — все мы были представителями великого советского народа и, значит, все были земляками.

Я разыскал парторга и комсорга полка, рассказал о поставленной командиром задаче, новостях на фронтах. Затем мы пошли в подразделения, чтобы сообщить об этом солдатам. Особую радость у воинов вызвала весть об освобождении Варшавы. Еще во время обороны плацдарма на Висле наши бойцы и командиры живо интересовались судьбой восставшего города, с болью в сердце воспринимали сообщения о зверствах гитлеровцев, клеймили позором провокатора Бур-Коморовского и его авантюру.

Побывал я и у заместителя командира стрелкового полка по политчасти подполковника Ахматова; встретился с политработниками стрелкового батальона, выделенного в передовой отряд. Такие встречи и взаимный обмен мнениями, планами стали нередки. Нужда в них обычно возникала накануне совместных действий при выполнении задачи на том или ином этапе боя. Взаимное информирование помогало координировать политическую работу, перенимать новое, передовое в ее организации, лучше узнавать того, с кем идешь на задание.

Первой тронулась и скрылась за поворотом улицы батарея капитана Дмитрия Филюшова. Мы с Колобовым и Шляхтиньш стояли у обочины. Командир полка любил наблюдать батареи на марше. Самоходчики, завидев командира, по привычке подтягивались, лица их светлели. И нередко можно было услышать сердечные слова: «Смотрите, батя провожает нас…» В этом неуставном «батя» лучше всего выражались любовь и преданность солдата своему командиру, готовность безоговорочно и с душой выполнить любой его приказ, уважение к его военным знаниям и боевым заслугам.

Шляхтин подсел на машину, замыкавшую строй батареи, и мы с Колобовым уехали догонять середину колонны, где находился командир передового отряда. При подходе к городу Иновлудзь колонна разделилась и батареи по разведанным переправам форсировали реку с ходу. Сбив в коротких схватках заслоны оборонявшихся гитлеровцев, передовой отряд с разных сторон вступил в город. Еще при подходе к нему разведдозор, высланный вперед, донес; что в лесу северо-восточнее города обнаружено большое скопление сил противника.

Командир передового отряда поставил задачу стрелковой роте и батарее Филюшова первыми выйти на северозападную окраину Иновлудзя и организовать оборону.

Самоходчики Филюшова заняли огневые позиции по обе стороны шоссе. Стрелки и пулеметчики цепью залегли впереди, неподалеку от самоходчиков. Фашисты, видимо, уже прослышали, что в городе советские войска, однако не знали их численности и решили прорваться вдоль шоссе на запад. Противник наугад открыл огонь по окраине города. Самоходчики не отвечали. Тогда, вообразив, что путь свободен, вражеская колонна тронулась дальше. Наши стрелки тотчас открыли по ней залповый огонь. Ударили и самоходчики. Фашисты остановились и, перестроив боевые порядки, снова с упорством обреченных пошли в атаку. Их встретил шквал огня. От метких выстрелов наших орудий взлетали в воздух обломки разбитых машин, повозок, падали сраженные гитлеровцы.