Леди и разбойник - Барбара Картленд

У Пэнси в ушах звучал голос отца, и она вспомнила, с какой нежностью он говорил. С того самого дня она про себя называла эту комнату смотровой башней поместья Стейверли. А сейчас там нашли маску Люция. Он спал или просто отдыхал на древнем ложе и любовался на расстилающиеся дали.

Пэнси, посмотрев на кусочек черного шелка в руках Рудольфа, живо воскресила в памяти печальные события, разлучившие ее с любимым человеком. В этой маске он скрывался от солдат Кромвеля, а позднее – от людей короля. Лучше не видеть ее! Пэнси с трудом удержалась, чтобы не выхватить маску из рук Рудольфа и не швырнуть в открытое окно. Вместо этого спокойным ровным голосом, не выдававшим охватившего ее волнения, она произнесла:

– Как странно, что вы нашли маску в комнате моего отца. Скорее всего, вы все-таки ошибаетесь, полагая, что домом пользовался джентльмен с большой дороги.

– Слишком мягко сказано, – взорвался Рудольф. – Кузина Пэнси, мы можем быть откровенны друг с другом?

– В чем? – с невинным видом произнесла Пэнси.

Рудольф заколебался. Нет, сейчас он не мог раскрыть карты и объявить, что желает смерти кузену, чтобы унаследовать титул и поместье. Хотя он и не сомневался, что Пэнси знает, кто такой Белоснежное Горло, и поехала в Стейверли спасти его, однако язык не поворачивался высказать свои обвинения.

Лицо Пэнси говорило о чистоте души, сияющие глаза открыто смотрели на него. Рудольф даже на какой-то миг возненавидел себя за корысть. Но только на миг. Он должен стоять на своем. Стейверли с окрестностями должны принадлежать ему, чего бы это ни стоило. Увы, характер его был настолько слаб, что он оказался несостоятелен даже в подлости. Пока Рудольф колебался, не решаясь произнести нужные слова, Пэнси наклонилась и взяла маску из его рук:

– Я сохраню эту вещицу, кузен Рудольф. Конечно, если вы не найдете человека, которому она принадлежит.

Пэнси встала, и не успел он угадать ее намерения, как девушка была уже у двери и, быстро сделав реверанс, бросила на прощание:

– Прошу извинить меня, я хотела бы отдохнуть.

Она ушла, прежде чем он успел остановить ее, ушла из комнаты с маской в руке. Рудольф же остался с чувством, что его ловко обвели вокруг пальца и он потерпел очередное поражение.

Минуту спустя в своей спальне Пэнси упала на колени, прижав маску к губам.

– Господи, спаси и сохрани Люция, – молилась она. – Защити и сохрани, я люблю его, Господи, я так его люблю!…

Глава 9

Рудольф Вайн закрыл дверь за посетителем, который только что забрал его последнюю драгоценную вещь – комплект золотых пуговиц, украшавших лучший камзол. Сам камзол валялся на полу, и Рудольф отшвырнул его ногой, проходя мимо к камину, чтобы сесть в еще принадлежавшее ему кресло.

Комната была плохо меблирована, неубранная, грязная, но Рудольф давно не обращал на это никакого внимания. Он упал в кресло и закрыл лицо руками.

Назойливые кредиторы преследовали его день и ночь, требуя оплатить счета. Ни один уважающий себя торговец не давал ему больше кредита, и он был вынужден покупать еду на менее оживленных улицах и переулках, где владельцы лавок были более доверчивы, принимая его за джентльмена, и отпускали товары в долг.

Рудольф понимал, что так долго продолжаться не может, и необходимо где-то найти деньги, причем найти срочно. Он занял у друзей столько, что больше уже не мог просить. Заложил все, что представляло мало-мальскую ценность, и теперь, когда у него забрали даже золотые пуговицы, во всем доме не было ничего, что стоило бы дороже нескольких пенсов.

Если бы прошлой ночью удача сопутствовала ему и он бы выиграл в карты, положение его не было бы столь безнадежным. Увы, он спустил последние деньги. Тем не менее нашел в себе силы подшучивать над невезением, хотя на самом деле ему хотелось крикнуть: «Я разорен!». Сейчас Рудольф проклинал себя, что сорил в Лондоне деньгами. Он был уверен, что достанет деньги, и бездумно тратил свое скромное состояние. Результат не заставил себя ждать.

У него теперь остался один выход – завладеть Стейверли. И хотя ему обещала помочь Барбара и сам он умолял тетушку, пока в горле не пересохло, однако так и ничего не добился, положение его оставалось прежним.

Рудольф тихо обругал короля и, поднявшись, уставился на свое отражение в треснутом грязном зеркале над камином. Он выглядел, как ему показалось, человеком, которого преследуют неудачи, причем преследуют так, как никого еще не преследовали. Эх, если бы он вовремя сообразил, находясь во Франции, что нужно примкнуть к королю-изгнаннику, то сегодня его положение было бы совсем другим. Он же вращался среди тех, кто считал, что сторонники Чарльза обречены и Стюарты никогда не вернутся на престол. Тогда казалось невероятным, что железному правлению Кромвеля придет конец и Чарльз снова окажется у власти. Поэтому Рудольф избегал небольшой группы людей, преданных королю: они были в долгах, ужасно нуждались, не имели влияния на континенте, а французский двор считал их бедными родственниками.

Как он ошибался! Сейчас это не вызывало сомнений, но разве можно было предположить, что настолько все быстро изменится и Чарльз с триумфом возвратится в Англию? «На протяжении всей жизни удача ускользала от меня», – думал Рудольф. Он являлся вторым сыном и, сколько помнил себя, ненавидел за это старшего брата. Когда Эрвина убили в битве при Ворчестере, Рудольф с почти не скрываемой радостью взял на себя роль будущего наследника поместья и отцовского титула. Однако он часто ссорился с отцом, лордом Артуром Вайном, и тот дал понять: если Рудольф не изменит поведения и не станет серьезнее относиться к своим обязанностям, они не смогут жить под одной крышей. Взбешенный угрозами отца, Рудольф разругался с ним и вскоре, к своему удивлению, обнаружил, что количество карманных денег резко сократилось, а затем и двери собственного дома закрылись перед самым его носом. Пока были деньги, он не придавал этому особого значения. Рудольф уехал за границу, сначала был компаньоном молодого и богатого знакомого, потом сопровождал в дороге пожилого господина с извращенными наклонностями.

Вскоре его путешествиям пришел конец, и Рудольф в поисках денег стал опускаться все ниже и ниже. В таком же незавидном положении находились в Европе многие англичане благородного происхождения, что не вызывало в нем ни интереса, ни сочувствия. Рудольфу удавалось быть при деньгах, только ведя жизнь бретера, дуэлянта, вымогателя и соблазнителя. Его главным достоинством была красивая внешность. Женщины влюблялись в него без памяти, и только благодаря этому Рудольфу удалось несколько раз избежать тюрьмы, найдя более удобную постель в другом месте.