Тело призрака - Владимир Сверкунов

В их рядах и в самом деле что-то изменилось. Они тревожно вытянули морды вверх, потом начали пятиться и, наконец, без паники потрусили прочь.

"Неужели они испугались какой-то палки?" — подумал Ленин, но уже через несколько мгновений понял, что дело было совсем не в этом. За его спиной послышался рокот мотора, потом из-за небольшого поворота, который он миновал несколько минут назад, брызнули лучи фар, осветив место, куда удалились звери. Ленин бросил палку и начал размахивать руками.

"Газик" затормозил, немного не доехав до путника.

— Как вас сюда занесло? — спросил, высовываясь в окно, водитель — усатый человек в солдатском бушлате.

— Здесь волки были, — невпопад ответил Ленин, открывая дверцу.

— Ну, этих разбойников у нас развелось выше крыши, — почти равнодушно произнес шофер. — Бывает, и на людей нападают.

Садясь, Ленин поежился, представив, как острые зубы хищников вгрызаются в тело.

— Вам на станцию? — поинтересовался водитель, трогая машину с места.

— Мне? — переспросил Владимир Ильич и, испугавшись, что его могут высадить, поспешил подтвердить: — Да, да, на станцию.

— Но электричка только через два часа, — предупредил шофер. — Я-то по другому поводу: нам с товарняком должны передать запчасть для трактора. Начальство ничего лучше не придумало, как погнать меня ночью.

— Должно быть требовательное? — предположил Ленин.

— Еще бы: все колхозы в округе развалились, а наш — держится. Правда, теперь называется ООО. Во как! А без дисциплины ничего бы не было, — водитель, видимо, заучил эту фразу наизусть, и она стала для него своего рода визитной карточкой родного предприятия. — А вы откуда идете?

— Да гостил у товарища, — невнятно пробормотал Владимир Ильич и, подумав, заметил: — У него тут дача.

— Дачи-то я знаю, — сказал шофер, — но вы совсем не той дорогой пошли: есть намного короче.

Оставшийся участок пути они проехали молча — говорить было, вроде, уже не о чем. Станция оказалась небольшим остановочным пунктом с будкой кассы и высокой платформой, на которой располагались четыре скамейки. Попрощавшись с шофером и поблагодарив его, Ленин с облегчением сел на лавку, только сейчас почувствовав, какая опасность грозила ему этой ночью. Одновременно он понял всю бесцельность своего побега. Куда дальше идти или ехать, он не понимал. Без людей, опекавших его весь последний месяц, он ровным счетом ничего не значил.

Оглядевшись, он заметил выложенное прибитыми на решетчатую основу планками название станции: "Рай".

"Вот тебе на! — подумал Владимир Ильич, ощутив вдруг всю призрачность происходящего. — Рай в этом захолустье? Какой же чудак придумал такое название?"

Он присмотрелся внимательнее и заметил на решетке пространство, где виднелись следы от гвоздей.

"Наверное, была еще одна буква, которую или отодрали, или она сама упала, — догадался Ленин и стал перебирать подходящие варианты. — Может быть, Райн? Да нет, слишком по-немецки: так звучит название главной германской реки Рейн. Райт? Тоже, вроде, не по-русски.

Он не успел найти что-нибудь удобоваримое: к скамейке подошли двое мужчин со спитыми лицами лет около сорока, одетые в поношенные "аляски", причем у одного на месте крепления рукава к пройме зияла солидная дыра.

— Здорово, мужик! — сказал он. — Курить есть?

— Здравствуйте! — вежливо поздоровался Ленин. — Извините, но я не курю.

— А бабки? — спросил второй.

— Что бабки? — не понял Владимир Ильич.

— Бабки есть? — чуть понятнее выразился человек в порванной "аляске".

— Бабки все давно в могилах, — ответил Ленин.

— Слушай мужик, ты не придуривайся! — агрессивно завизжал второй. — Тебя спрашивают: есть бабло?!

— Простите, но я вашего языка не понимаю, — не меняя тона, произнес Владимир Ильич. — А это очень плохо, ведь мы живем в одной стране — соотечественники значит. И язык у нас прекрасный, зачем его портить? Вы меня спросите по-русски, и я вам отвечу.

Алкаши, думавшие взять случайно оказавшегося ночью на станции интеллигента на испуг, немного растерялись.

— Ты что, правда, не знаешь, что такое бабки? — искренне изумился человек с надорванным рукавом.

— Правда, — сказал Ленин.

— Ну, деньги это, деньги! — нетерпеливо закричал второй.

— Теперь понятно, — спокойно констатировал Владимир Ильич. — Но денег у меня нет, я из больницы, и даже билет не на что купить.

— А если мы проверим? — грозно заявил первый.

— Да сколько угодно! Могу сам карманы вывернуть! — предложил Ленин.

— Ну, давай, выворачивай! — распорядился более аккуратный алкаш.

Ильич не посчитал зазорным продемонстрировать полное отсутствие каких-либо предметов в карманах куртки, спортивного жакета и брюк. Чтобы перевести разговор, он спросил:

— А как называется эта станция?

— Наша-то? — отозвался мужик с болтающимся рукавом. — Да Райки!

Ленин понял свою ошибку: он предположил, что на решетке не хватает одной буквы, а кто-то умыкнул целых две.

— А далеко отсюда до Москвы? — задал он еще один вопрос.

— Ты чё, мужик, не знаешь, откуда едешь? А, может, ты зэк какой, сбежавший из лагеря? Вон и документов у тебя никаких нет! — насел второй.

— Богу документы не нужны: он судит по поступкам и вере, а не по паспорту, — убежденно заявил Ленин.

Алкаш в целой "аляске" уже открыл рот, чтобы разразиться бранью в адрес интеллигента, но товарищ остановил его:

— Да, ладно тебе, не приставай к человеку: видишь, он приличный. Мы же не шпана желторотая махаться просто так кулаками. Выпить, конечно, хочется, и гражданин поделился бы с нами бабками, будь они у него. Он же честно показал нам, что денег нет. А раз так — чего его трогать?

— Но до Москвы вы не доедете, — добавил он, обращаясь уже к Ленину. — Тут час езды, а контролеров, как грязи. Если без билета, вмиг высадят.

— Жаль, конечно, — сказал Ильич, хотя и не понимал, зачем ему ехать в Москву? Он уже решил дождаться рассвета и вернуться в обитель, где провел недели затворничества. Единственная загвоздка была в том, чтобы не пропустить место, где тропинка соединялась с дорогой.

Пока он раздумывал, первый алкаш внимательно разглядывал его лицо. Наконец, он выпалил:

— А вот личность ваша очень уж мне знакомая! Снимите-ка головной убор!

Ленин, нисколько не удивившись, сдернул лыжную шапочку и, улыбнувшись, посмотрел сначала на одного, потом на второго собеседника.

— Так и есть! — воскликнул человек в рваной "аляске". — Точняком, как на советском червонце! Это о вас сейчас все говорят, что будто вождь из Мавзолея воскрес?

— Говорить могут многое, — уклончиво ответил Ленин. — Главное в том, чтобы люди поверили!

— А то я думаю, почему мы к вам с таким уважением, даже трогать не стали, — восхищенно произнес узнавший его алкаш. — Господи, да разве при Советах мы такими были?! Я вон на Доске почета в колхозе висел. Больше всех на комбайне зерна намолачивал! Но где сейчас тот колхоз? А нам что делать? Если не пить, то вообще повеситься можно!

— Не грустите, скоро все изменится! — заявил Ленин. — Как говорится в Евангелии, последние станут первыми. Вам простится ваш грех, если вы раскаетесь в нем и откажетесь от пагубного зелья. Души ваши, я вижу, чисты, и если вы творили что-то не богоугодное, то не по злому умыслу, а по слабости человеческой и несовершенству чувств. Я отпускаю ваши грехи. Вы придете домой, обнимете своих близких и скажете, что теперь для всех вас начинается новая жизнь, полная радости, достатка и смирения.

Испитые мужики, еще несколько минут назад требовавшие у оказавшегося на их пути человека "бабки", застыли, стараясь не пропустить ни одного слова, которые произносил этот странник, воскресший из мертвых. От него исходила какая-то гипнотическая сила, заставлявшая их верить: как он предсказывает, так все и произойдет.

На платформе стали появляться пассажиры, собравшиеся отправиться в Москву с первой электричкой. Их тоже влекла к Ленину неведомая сила, и вскоре вокруг него образовалась небольшая толпа. Он продолжал говорить о том, как важно сейчас противостоять силам зла, способным привести к гибели все человечество.

Где-то рядом протарахтел мотоцикл, на котором на станцию приехал шрамоносец, обнаруживший пропажу своего подопечного. Протиснувшись сквозь толпу, он взял Ленина за локоть и сказал так, чтобы слышали все собравшиеся:

— Извините, Владимир Ильич, нам пора!

Больше он ничего не стал объяснять, вывел Ильича с платформы, усадил на заднее сидение мотоцикла, и умчался вместе с беглецом навстречу занимающемуся рассвету.

11

Председатель правления банка, которому Сивцов назначил встречу, сам позвонил ему по мобильному телефону рано утром и извиняющимся тоном стал объяснять ситуацию, сложившуюся после пожара. Собственно, ему и принимать-то следователя было негде: его кабинет выгорел точно так же, как и все остальные.