Та самая (СИ) - Гречушная Вера

— Должны быть. Сейчас принесу альбомы.

Папа вышел из кухни, и между нами с мамой повисла неловкая пауза.

— Скажи, почему ты всё-таки оставила нас? — я первой нарушила молчание, которое скрашивала лишь негромкая джазовая композиция, льющаяся из музыкального центра — папа не любил сидеть в тотальной тишине. Женщина глубоко вздохнула и принялась нервно комкать в руках салфетку. Я терпеливо ждала ответа, однако отец вернулся из комнаты быстрее, чем Софи решилась на откровения.

— Ох, давненько я не пересматривал старые снимки! — И папа продемонстрировал три увесистых фотоальбома в твёрдой обложке, обшитых велюровым материалом.

— Давайте, девчонки, двигайтесь ближе!

Мы сели рядышком и с интересом стали рассматривать фотографии, вклеенные в альбом. Мои бабушка и дедушка, которых я, увы, совсем не помнила, папины снимки из раннего детства, первый школьный звонок, веселые юношеские моменты… Добрались и до фоток с выпускного вечера.

— Получается, вы познакомились в школе? — спросила я родителей.

— Да. Соня пришла к нам в десятом классе, — папа с улыбкой покосился на Софи.

— И тогда же начали встречаться?

— Нууу, не совсем, — уклончиво протянула Софи. Я решительно хлопнула ладонью по столу.

— Так! Быстро рассказывайте, что между вами произошло? Почему вы расстались? Я имею право это знать!

Соня многозначительно переглянулась с отцом, словно решая, кто из них начнёт говорить первым.

— Мне нужно сделать пару звонков по работе, а вы тут пока поболтаете, — произнёс папа и быстренько ретировался с кухни. Ага, значит, молчаливые гляделки выиграла мамочка. Что ж, послушаем её версию случившегося! Я сложила руки на столе, словно прилежная ученица, и вопросительно посмотрела на Софи.

— Может всё-таки не стоит ворошить прошлое? — с сомнением протянула она.

— Стоит, — уверенно кивнула я.

— Предупреждаю: это вовсе не милая «love-story», а глупая и некрасивая ситуация, за которую мне очень стыдно.

— Я понимаю. И готова слушать.

Софи задумчиво прикусила губу и побарабанила пальцами по столу, не решаясь смотреть мне в глаза. А я разглядывала её симпатичное лицо и находила в нём всё больше знакомых черт, которые вижу каждый день в отражении зеркала. Если бы я не перекрасилась в блондинку, то наше родство было еще более заметным.

— С Гришей мы действительно познакомились в школе. Десятый класс, нам тогда исполнилось по шестнадцать лет, — наконец-таки заговорила Софи, — Но мы просто дружили, потому что я сразу влюбилась в красавчика-одиннадцатиклассника Вадима Гиммлера. Вот только внимания девушек у него итак было сполна, поэтому я даже не знала, как к нему подступиться. Наблюдала издалека, мечтала по ночам. А на новогодней дискотеке случилось чудо: он пригласил меня на танец! Представляешь? Один из самых популярных парней школы выбрал обычную десятиклассницу Соньку, чтобы танцевать с ней медляк!

— Понимаю, — уголками губ улыбнулась я, вспомнив Игоря, — И что, вы с этим Вадимом стали встречаться?

Софи кивнула.

— Но эти отношения недолго продлились: Вадим закончил учебу и уехал жить в Германию к родственникам. Я, естественно, осталась здесь.

— Он звал тебя с собой?

— Звал, но мы оба понимали, что это неосуществимо. Я несовершеннолетняя, школу не закончила… Родители не пустили бы меня в другую страну. Да Вадим и сам был в Германии на птичьих правах, — женщина в очередной раз тяжело вздохнула, — Я так по нему скучала! Столько слёз пролила! Поначалу мы обменивались письмами, но переписка быстро сошла на «нет». Любовь на расстоянии сложная штука.

— Я бы вообще так не смогла! Это Вадим был инициатором расставания?

— Да.

— И что же было дальше?

— За мной начал ухаживать твой отец. Я не отказывалась от его знаков внимания, но в отношения вступать не хотела — всё еще страдала по Вадиму.

Соня резко замолчала и окинула взглядом кухню.

— Есть что-нибудь выпить? Тяжело даются подобные откровения на трезвую голову, — нервно усмехнулась она.

— Сейчас что-нибудь принесу, — понимающе кивнула я и пошла в гостиную, где находился папин мини-бар. Сам отец стоял на балконе с сигаретой в руках и разговаривал по телефону. Не став его отвлекать, я самостоятельно выбрала бутылку вина и вернулась на кухню.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Так-то лучше, — довольно произнесла Софи, пригубив вино из бокала, — Ты уже взрослая девочка, поэтому я могу говорить прямо: на выпускном вечере мы с Гришей переспали. Не потому что вдруг вспыхнули чувства, а потому что выпили лишнего. Точнее, я напилась. Вот и потянуло на приключения.

— А потом ты узнала, что беременна? — догадалась я.

— В точку! Рассказала об этом Грише: он обрадовался, а я сидела и рыдала. Я была морально не готова к ребёнку, тем более не от любимого человека!

— Тогда почему ты не сделала аборт?

— Раньше это было не так-то просто. Я месяц назад окончила школу — у меня не было ни копейки собственных денег. Родители сказали рожать, — Софи развела руками, — Гриша тоже был против аборта и позвал меня замуж.

— Ты совсем не любила папу?

— Я любила его как друга и искренне уважала, но в моём сердце был только Вадим. У меня началась депрессия, и с каждым днём становилось только хуже. Беременность протекала тяжело, видимо из-за моего морального состояния — начался жуткий токсикоз, — Соня нахмурилась. Ей явно было неприятно об этом вспоминать и уж тем более рассказывать мне.

— Несколько раз меня клали в больницу под капельницу — была угроза выкидыша. Если честно, в тот период я даже думала о самоубийстве. Мне казалось, что моя жизнь ужасна: нелюбимый муж, нежеланный ребёнок, а про мечту уехать в Москву и поступить в «МГУ» можно было забыть… Никакого счастливого будущего впереди! Честное слово, я очень надеялась, что когда ты родишься — у меня проснётся материнский инстинкт…

Софи налила себе еще вина и, подхватив бокал, стала мерять шагами кухню. Я молча наблюдала за ней и ждала продолжения истории.

— Прости, что я говорю такие мерзкие слова, но тогда мне так и не удалось тебя полюбить, — Софи отвернулась к окну, её голос слегка дрожал, — К тому же в этот период умерли мои родители — попали в аварию. У меня снова началась депрессия. Хотелось просто целый день лежать в кровати и смотреть в потолок. Гриша пытался вытащить меня из этого состояния, но он итак разрывался: содержание семьи, забота о тебе, домашние дела и прочее — всё легло на его плечи. Не представляю, как он с этим справился, ему ведь было всего лишь девятнадцать!

— Насколько помню, то папины родители тоже умерли, когда я была совсем крошкой, — пробормотала я, чувствуя подступающие к глазам слёзы. Бедный папочка! Сколько же ему пришлось перенести!

— Наша родня стала умирать друг за дружкой в течение одного года. Словно какой-то злой рок, — глухо ответила Софи, — Но я даже похороны смутно помню, настолько сама была в состоянии овоща. Всё перевернулось в следующее лето — тебе тогда только-только два годика исполнилось.

— Что произошло?

— В Псков вернулся Вадим. Ненадолго, по делам. Но судьба сделала так, что мы случайно столкнулись на улице и… Всё, я пропала. Точнее сказать наоборот — ожила. Я стала следить за собой, улыбаться, нормально питаться… И сбегать из дома на свидания к Вадику. У нас вновь закрутился роман.

— В этот раз он серьёзно позвал тебя с собой? — предположила я.

— Верно, — Софи бросила на меня короткий взгляд через плечо и снова повернулась к окну, — Вадим предложил мне уехать вместе с ним в Германию. Я честно рассказала об этом Грише, на что он мне ответил: «езжай куда хочешь, но Инну я тебе не отдам». А я… Я была как кукушка. Мне ребёнок только в тягость, да и Вадик не горел желанием воспитывать чужую дочь. Поэтому я добровольно отказалась от родительских прав на тебя и уже к новому году переехала в Кёльн.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Женщина отставила в сторону бокал и наконец-таки повернулась лицом ко мне. Её глаза влажно блестели.

— Мне стыдно рассказывать об этом, но ты же хотела узнать правду.