Книжные контрабандисты. Как поэты-партизаны спасали от нацистов сокровища еврейской культуры - Давид Фишман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В первые месяцы немецкой оккупации несколько сот евреев жили за пределами гетто по поддельным документам, в которых они значились караимами. Поскольку мужчины-караимы проходили обряд обрезания, у мужчин-евреев тем самым появлялся шанс избежать разоблачения. А темноволосые кареглазые еврейки тоже могли с большей легкостью сойти за караимок, чем за полек или литовок. Считается, что Шапшал предоставил немцам список имен и адресов настоящих караимов из Вильны, дабы облегчить процесс ареста «мошенников»: их изловили и отправили в Понары на расстрел.
Через несколько месяцев, после завершения массового вывоза в Понары, Шапшал написал немцам письмо, где сообщал, что ему приходят просьбы выдать справки о караимском происхождении людям, которые на самом деле являются евреями. Он предложил свои услуги по разбору всех сомнительных притязаний на караимское происхождение, на что немцы с благодарностью согласились. Управление по вопросам генеалогии (Reichstelle fun Sipenforschung), ответственное за расследование случаев сомнительного расового происхождения, задействовало Шапшала в качестве консультанта[206].
Однако в ходе дебатов Калманович не отплатил той же монетой ни Шапшалу, ни его соплеменникам.
В августе 1942 года аналитический отдел ОШР выпустил новое распоряжение: рабочие группы в Остланде (Риге, Вильне и Минске) должны представить исследования еврейских гетто в соответствующих регионах как в прошлом, так и в настоящем. Поскольку в немецком языке слово «гетто» также обозначает и еврейскую общину, приказ из Берлина выглядел весьма расплывчатым и невнятным. Предоставлять можно было почти любую информацию о местных евреях.
Готхард передал это задание Калмановичу и попросил подготовить материалы. Калмановича поразила горькая ирония: сперва немцы истребили евреев, а теперь желают их изучать. «Хотят узнать высоту горы, которую сровняли с землей», — язвительно высказался он в дневнике[207].
Научная группа Калмановича подготовила пять докладов. Три из них Калманович написал лично: обзор истории литовских евреев, начиная со Средних веков, и исследование еврейской общины в независимой Литве между 1918 и 1940 годами. Еще два доклада были по темам, которые Калмановичу были интереснее, чем немцам: каталог 114 виленских синагог, подготовленный раввином Авраамом Нисаном Иоффе, и анализ истории и художественного оформления еврейского кладбища в Заречье, включая транскрипцию надписей со множества исторических надгробий. Калманович решил воспользоваться честолюбивым проектом ОШР в собственных целях и подготовить эти исследования виленских еврейских достопримечательностей — из опасений, что существовать им осталось недолго (он оказался прав). Пятым — и последним — стал доклад о нынешнем, устроенном немцами Виленском гетто, написанный доктором Моше Геллером[208].
Для Готхарда, «специалиста» по иудаике из ОШР, исследования Калмановича и его научных сотрудников служили сырым материалом, который он редактировал, переиначивал или попросту игнорировал в зависимости от собственных целей. По большей части он все же пользовался предоставленными ему сведениями, однако вставлял в текст антисемитские комментарии и наблюдения.
Например, он приводит статистическую таблицу Калмановича, где дана разбивка литовских евреев по роду занятий, и добавляет собственное толкование: евреи не трудились в тяжелой промышленности, поскольку были тщедушны, ленивы и недисциплинированны. Они предпочитали работать портными, сапожниками и прочими ремесленниками — эти занятия позволяли отвлечься в любой момент, если подворачивалась возможность быстренько заработать спекуляциями или ростовщичеством[209].
Готхард выбросил из текста обзор виленских еврейских политических движений, составленный Калмановичем, и написал этот раздел заново, добавив собственный вывод: евреи — большевики и враги рейха. «Все население Вильны придерживается мнения, что еврейские массы с энтузиазмом приветствовали большевиков. Христианское же население, напротив, возражало против прихода русско-советской армии. <…> Коммунистическая молодежная лига полностью состояла из евреев»[210].
Готхард в совершенстве освоил искусство подгонки еврейских исследований под нужды нацистского юденфоршунга и передал это искусство своему младшему коллеге Вилли Шеферу. Шефер переписал доклад «Еврейские кладбища и надгробия Вильны», превратив его в откровенно антисемитский текст. «В еврейском искусстве украшения надгробных памятников почти отсутствует творческая составляющая, как и в еврейском изобразительном искусстве в целом». Декор и архитектура синагог не имеют никакой эстетической ценности, они «примитивны», «однообразны», «обеднены» и «лишены стиля». Что касается еврейских кладбищ, «когда стоишь перед ним, видишь выморочный хаос души еврейской расы»[211].
Сочетание подробных исследований и антисемитских толкований впечатлило берлинских чиновников из ОШР. Виленская группа удостоилась их особой похвалы: «Представленная доктором Готхардом работа выполнена прекрасно. Она пространна и обоснованна. Особенно исследования гетто»[212].
К концу 1942 года Калманович приступил к работе над темами классической еврейской литературы и культуры: рождение Моисея в еврейской традиции и история звезды Давида. Шефер, учившийся в докторантуре на теологическом факультете Берлинского университета, даже предложил коллегам из Берлина, что он напишет диссертацию по образу Моисея в раввинистических легендах с помощью «еврейской рабочей силы». Однако предложение его отклонили на том основании, что «диссертация должна основываться на оригинальных исследованиях, а не на трудах других, в особенности — евреев»[213].
Немцы постепенно осознали, что в руках у них оказалась настоящая золотая жила: когорта ученых и исследователей, способных по первому требованию создавать высококачественные работы почти на любую тему, да еще и бесплатно. К началу 1942 года сотрудники ОШР начали использовать научную группу для подготовки исследований на нееврейские темы: «Масонские ложи в Литве» и «Очерки учреждений культуры в Вильне (музеи, театры, крепости, церкви)». Последней занимался Крук, поскольку исследование учреждений культуры Вильны давало ему очередной повод для «экскурсий» за пределы гетто. Он встречался с католическими священниками, музейными работниками — собирал у них данные для исследования; некоторые согласились предоставить тайники для вынесенных из ИВО книг и документов[214].
Калмановичу труд невольника-ученого казался глубоко оскорбительным. Он шел вразрез со всеми идеалами и упованиями его юности. В молодости он учился в Германии, в университетах Берлина и Кенигсберга, освоил тамошние методы критического подхода к исследованиям. Теперь же немцы искажали и предавали идею Wissenschaft (науки) с целью развития варварской расовой теории и оправдания
