ШЕСТОЙ МОРЯК - Евгений Филенко

   Вскоре ему начало мерещиться, что Хейд не одна поет свои заклинания, а ей вторит мужской голос, тихий и загробный. Потом он увидел: вокруг тела колдуньи вьется струйка плотного синего дыма, трепещет в потоках горячего воздуха, что исходил от очага, но дивным образом не рассеивается, а наоборот, становится все гуще и плотнее. И вот уже не дым это, а призрак, не похожий ни на что, прежде виденное — ни на мужчину, ни на женщину, ни на долинного зверя, а скорее на тролля, как его иной раз описывают в сказках, да и то потому лишь, что сам Бьярки отродясь не видывал живого тролля и никак иначе не мог этот призрак назвать. И вот уже и на призрак это непохоже, потому что перекрывает собою свет очага, могучими плечами заслоняет от Бьярки танцующую Хейд, волосатыми лапами так и норовит ухватить ее где не след, а головой или тем, что у него взамен головы, нет-нет да и заденет соломенную стреху.

   Внезапно Хейд прекратила петь и выпрыгнула из каменного круга. Тролль попытался за ней последовать, но будто наткнулся на  раскаленную стену,  зашипел и отпрянул.

  — Опять эти проклятые камни, — сказал тролль, и голос его был как скворчание пара в жерле гейзера.

  А Хейд ему ответила:

  — Не держи зла, ни при чем тут я. Ведь не я тебя в них заточила.

   Несмотря на сковавший его страх, Бьярки с удивлением обнаружил, что понимает каждое слово, хотя беседовали эти двое отнюдь не на языке Страны Льдов.

  — И все же приятно вновь ощутить себя цельным, — сказал тролль, — а не разделенным на девять неравных частей.

  — О Рианнон, повелительница луны! — вдруг воскликнула Хейд и рванула свои пышные медные волосы. — О Бригит, хозяйка огня и очага! О Кранн Бетад, древо вседержащее! Что я наделала!

  — Это уж точно, — сказал тролль и скорчил на своей уродливой физиономии мерзкое подобие ухмылки. — Девятый камень нужно было оставить себе, женщина.

  — Пятый, — сказала Хейд с печалью в голосе. — Ведь в пятом камне хранилось твое сердце.

  — Ну, это как посчитать, — ответил тролль.

  — Что же мне теперь делать? — зарыдала Хейд, заламывая руки.

  — Это ты меня спрашиваешь?! — удивился тролль. — Кто из нас двоих чародей, женщина?

  — Я чародейка, — сказала Хейд. — Но я самая глупая, никчемная и бесталанная чародейка, каких только носила земля.

  — Похоже, я надолго застрял в этом тухлом местечке, — сказал тролль, умащиваясь на полу поудобнее. — Не знаю, утешит ли это тебя, но я все же готов исполнить твое Веление. Если бы ты так не убивалась, то могла бы заметить, что я по-прежнему во власти камней.

  — Но ведь для того, чтобы ты мог исполнить Веление, мне придется убрать один из камней и выпустить тебя на волю, — сказала Хейд.

  — Это уж как водится, — сказал тролль.

  — А если ты меня обманешь? — спросила Хейд. — Почему я должна верить твоим словам?

  — А ты и не должна, — сказал тролль. — Мои слова — последнее во всех мирах, чему стоит доверять. Но сдается мне, что нет у тебя, женщина, иного выбора.

  — Что будет, если я заберу отмыкающий камень себе? — спросила Хейд.

  — Нашла кого спрашивать! —  засмеялся тролль. — Я последний во всех мирах, кто готов советовать тебе, как мною управлять!

  — Вот и ответ, — сказала Хейд. — Если я заберу отмыкающий камень, в котором хранилось твое сердце, то ты не сможешь причинить мне вреда.

  — Возможно, — сказал  тролль. — Но не забудь, женщина, что я уже заполучил свое сердце. Все эти камни пусты, и все они — только камни.

  — Но ведь я не должна верить тому дерьму, которое ты мне рассказываешь! — воскликнула Хейд.

  — Это забавно, — сказал тролль. — Я мог бы играть с тобой в угадайку дни и ночи напролет. Но что-то мне подсказывает, что нет у тебя столько времени, сколько есть у меня.

  — Ты прав, — сказала Хейд. — Видно, такова моя доля — всю жизнь играть в угадайку со смертью.

   И она протянула руку, чтобы убрать один из камней.

  — Не хочу тебя огорчать, женщина, — сказал тролль, который уже не казался таким огромным и страховидным, — но ты забыла произнести Веление.

  — Ах да, — сказала Хейд.

  — Видно, ты и вправду колдунья-неудачница, — проговорил тролль.

  — В этом-то вся беда, — согласилась Хейд. — Ну так слушай...

  — Подожди, проклятая дура, — прервал ее тролль. — Перед тем как произнести Веление, ты должна...

  — Да, конечно, — сказала Хейд. — Прости. Во-первых, я не ожидала, что мне удастся вообще тебя призвать. А во-вторых, я не думала, что ты окажешься таким уродом.

  — Ну, не знаю, — сказал тролль с обидой. — Те, кто вызывал меня прежде, так не считали. На мой взгляд, они были куда уродливее. Я среди них слыл красавчиком. Веришь ли, меня даже пытались соблазнить. Рассказать тебе о них?

  — Как-нибудь в другой раз, — сказала Хейд. — Ты готов повиноваться?

  — Ну, хоть что-то ты делаешь правильно, — проворчал тролль. — Да, я готов.

  — Так вот, — начала было Хейд.

   Но трёлль снова прервал ее:

  — Клянусь Создателем, я дождусь, когда ты отомкнешь круг, а потом просто выйду и убью тебя. Так оно будет проще для всех. Читай по губам, женщина, что нужно говорить: вни-май-же...

  — Внимай же, — повторила за ним Хейд и замолчала.

  — Так я уже внимаю, — подбодрил ее тролль.

  — Ты такой страшный, — сказала Хейд. — Просто губы леденеют.

  — Ты, знаешь ли, тоже не гений  чистой красоты! — обиделся  тролль.

  — Вот уже пять зим, — начала Хейд, — меня преследуют  вооруженные люди Вальдимара конунга, сына Вествальда. Они хотят отнять у меня мои книги и свитки, а меня саму заживо сжечь. Вальдимар конунг думает, будто я убила верховного друида Мгахобунабоха. Но это не так. Я была тайной ученицей Мгахобунабоха, принятой в младшие послушницы Кьяркалл Бойреаннах — Женского Круга. Он сам передал мне все книги, когда понял, что не переживет грядущей ночи. Да, я стала невольной причиной его смерти, но это была смерть, которую он сам себе избрал. Поэтому нет на мне той вины, за которую меня желает покарать Вальдимар конунг.

  — А эти камни тебе тоже твой друид передал? — поинтересовался тролль.

  — И камни, и вызывающее заклинание, — подтвердила Хейд.

  — Ты хочешь, чтобы я оправдал тебя перед Вальдимаром конунгом? — спросил тролль.

  — Нет, — сказала Хейд. — Думаю, что Вальдимар конунг не тот человек, который откажет себе в удовольствии убить какую-то беглую колдунью. Ведьмой больше, ведьмой меньше — для него значения не имеет. Ему нужны книги. Сам он читать их не станет, а отвезет тому человеку, которого признает за своего верховного друида. А меня он убьет просто для развлечения.