Финно-угорские этнографические исследования в России - А.Е Загребин

такого рода иллюстрирования подчеркивал сам И.Г. Георги, отмечая, что к составлению краткого связного описания всех наших наций в их теперешнем состоянии побудил его замысел гравера К.М. Рота — с помощью некоторых ученых издать русские нации в подлинных изоб­ражениях. Речь здесь идет об изданном в Санкт-Петербурге в 1774 г. альбоме «Открываемая Россия, или собрание одежд всех народов, в Российской империи обитающих», который действительно выходил тетрадями по пять листов в каждой и содержал цветные и черно-белые гравюры, большая часть из которых затем вошла в «Описание всех на­родов...», создавая визуальные образы народов империи по их внешним антропологическим признакам и по традиционной одежде. Предпри­нятая гравером работа так понравилась российской читающей публике, что потребовались более пространные текстовые пояснения, отображаю­щие необходимость не только знать кое-что об отдельных народах, но и иметь общую картину национального состава государства. Однако, это был только частный случай из предыстории «Описания...», более значи­мые обстоятельства появления книги Георги раскрывает в предисловии своего труда. Несмотря на длительность межэтнических контактов, вза­имовлияний и миграций, народы России сохранили свои культурно­бытовые особенности, что вызывало неподдельный интерес, но точных знаний об этих народах было недостаточно, так как они стали накап­ливаться лишь в ходе исследовательских поездок ученых, командиро­ванных Санкт-Петербургской Академией наук. Теперь пришла пора, говорит автор, систематизировать накопленные сведения, тем более, что быт народов под влиянием соприкосновения с русскими, принятия христианства и других факторов все более меняется.

Публикация «Описания...» осуществлялась с 1776 по 1780 гг. одно­временно на немецком (в четырех частях) и русском языках (в трех частях). Книга была посвящена Екатерине И, «при кротком правле­нии» которой столь благополучно народы «жизнь свою препровожда­ют». Работа встретила благосклонное внимание императрицы, отме­тившей автора золотой табакеркой. В новое царствование работа Геор­ги выдержала еще одно издание на русском языке, расширенное и уточненное, правда, теперь уже с посвящением императору Павлу I. Первая сводная этнографическая работа о народах России была пост­роена на солидной научной базе. Написанная пером и умом Георги, она вполне может считаться продуктом коллективного сотворчества уче­ных-путешественников XVIII в. В Преуведомлении к изданию 1799 г. указывается, что «източники, из которых почерпнуто сие описание Народов, обитающих в России, их житейских обрядов... суть во пер­вых Летописцы Российския, а во вторых, и по большей частию, опи­сания частныя России подданных народов, сделанные и изданные в Свете Профессорами и Историографами: Миллером, Гмелиным, Кра­шенинниковым, Штеллером, Фишером, Рычковым, Самуилом Гмели­ным, Палласом, Лепехиным, Ник. Рычковым, Лемом, Клингстедтом, Гегстремом, Гавеном, Шлетцером, Климаном и другими».

В структурном отношении первая часть «Описания...» представля­ет собой ряд более или менее крупных очерков об отдельных финно­угорских народах. Некоторые очерки довольно обстоятельны и инфор­мативны. Таковы главы о саамах, марийцах, удмуртах и обско-угорских народах, другие отличаются лаконичностью и лапидарностью, напри­мер, очерк об ижоре. Судя по сравнительной величине этих очерков, можно сделать вывод о том, что в рассматриваемый период неплохо были известны народы Поволжья, Приуралья и Сибири. Недостаточно были изучены народы Европейского Севера. Георги весьма подробно описывал саамов, но не выделял водь и карелов в качестве отдельных народов, очевидно, считая их финнами. Более объяснимо то, что он не упоминает о вепсах (открытых для науки А.И. Шегреном лишь в сере­дине 1820-х гг.), но странно, что автор очень мало знает о коми-зыря­нах и коми-пермяках. В книге нет статей об этих народах, о них гово­рится мимоходом в статье о хантах. Необходимо обратить внимание на систему классификации описываемых народов. Распределяя их на группы, Георги руководствуется в основном лингвистическим, или точнее — историко-лингвистическим принципом, комбинируя его с гео­графическим. Так, в том, посвященный народам «финского племени», он ввел информацию практически о всех финно-угорских народах страны, указывая даже на такой дискуссионный тогда вопрос, как род­ство обских угров с «венгерцами» и о происхождении их от «древних угров», хотя и замечает осторожно, что о том «надобно еще поду­мать». Неточность допускает автор только в том, что включает в эту же группу латышей и чувашей. Чувашей автор считает народом, весьма близким к марийцам, что верно в отношении занимаемой территории и хозяйственно-культурного типа, но не языка. Включение латышей в одну подгруппу с эстонцами и ливами объяснимо скорее фактами ре­гиональной близости и политической истории, но не утверждением о том, что язык латышский в значительной мере состоит из смеси фин­ских и славянских слов. Тем не менее достоинством книги является то, что Георги не ограничивает свои задачи простым описанием и переска­зом эмпирического материала, хотя бы и систематизированного, а ста­рается его осмыслить и обобщить. Как отмечал С.А. Токарев, «...надо оставить на совести автора его попытки дать обобщенные психологи­ческие характеристики народам, в одних случаях положительные, в других отрицательные. Можно спорить о допустимости таких характе­ристик, но для науки того времени было свойственно привязывать бытующие у того или иного народа нравы и обычаи к определенному типу социального строя и уровня экономического развития».

Не вызывает сомнения то, что финно-угроведение как специальное направление исследований не являлось для Георги предметом его непосродственных научных занятий, поскольку на тот момент степень диф­ференциации в сфере народоведения находилась еще в самом зачаточ­ном состоянии. Однако предпринятая им попытка создания обобщенной этнографической классификации народов России должна была иметь некий отправной пункт. Да и сама логика работы подсказывала — рас­смотрение системы выделенных этнических групп следовало бы начать с народов, являвшихся наследниками древнейшего населения страны как носителей изначальной языковой и культурной идентичности. Для Георги этот вопрос в принципе ясен, и потому первый том был посвя­щен этносам финно-угорского происхождения. Сложность научной зада­чи, стоявшей перед исследователем, заключалась в том, что ему предсто­яло дать максимально подкрепленный источниками очерк ранней этни­ческой истории «финских народов». Накопленный к тому времени отечественной наукой этнокультурный материал вольно или невольно принуждал автора вырабатывать некую систему изложения, наблюдение за которой может многое сказать о стиле мышления пишущего, позволяя ему найти нужные слова, определяющие сущность финно-угорской на­учной проблематики. Очевидно, что Георги потребовалась длительная историографическая подготовка, необходимая для формирования соб­ственной точки зрения, нашедшей отражение в редакции текста «Описа­ния...» 1799 г., отрывок из которого позволю себе привести:

ФИНСКИЕ НАРОДЫ, или ДРЕВНИЕ РУССЫ

Древние Руссы суть коренной России Народ, котораго имя только Россия на себе носит, а язык его древний, от смешения, соседства и после соединения со Славянами, совершенно почти изчез. Народ сей в древности занимал пространство нынешней России от острова Тамана, Хвалынского моря, по восточную сторону Волги, до Белаго простира­ясь по северному Океану, по восточной стороне Ботнического залива, по Финскому заливу и