Теннисные мячи для профессионалов - Леонид Словин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Работаю в районном совете добровольного спортивного общества «Наука»…
Он успел прийти в себя, держался с дежурным мягко, хотя и чуть снисходительно.
— Может, вы меня все-таки отпустите, дежурный? Утром я приду.
— Позже решим. С какой целью вы приехали в Планер-ское? Давно?
— Несколько дней назад. Я в отпуске. Это ведь не возбраняется, правда?
— Откуда идете?
— Гулял! Товарищ ваш… — Он, не глядя, показал на Денисова. — Подошел… Вокруг ночь! Я принял его за другого. Вы извините… — Он развернулся к Денисову, снова, не глядя на него, пожал плечами. — Здесь простое недоразумение…
— Не могу я вас отпустить, — продолжал нервничать дежурный. — Местность паспортизована… Вы без документов…
— В Донецке у вас есть телефон? — спросил Денисов. -Можно было бы позвонить домой…
Рогов сделал вид, что раздумывает.
— Да нет! Не хотелось бы их тревожить…
— До утра придется побыть у нас. — Дежурный развел руками.
Рогов сказал мягко:
— Что ж! Недолго осталось! И все-таки это безобразие, я считаю. А вам не кажется? Что у вас против меня?
«Безусловно, нам приходилось разговаривать. Но где? Неужели на вокзале?» — снова подумал Денисов.
Он подошел к телефону, попробовал заказать Донецк.
— Кто будет говорить? — спросила телефонистка.
— Денисов.
Услышав фамилию, Рогов бросил быстрый взгляд в его сторону.
«Конечно же! Он знает мою фамилию…»
— Связь через час, — предупредила телефонистка. — Техническое окно на линии…
— А как Москву?
— Я же сказала: «техническое окно»!…
Денисов перешел в кабинет начальника милиции. Набрал номер. Лымарь поднял трубку быстро — привык к ночным звонкам.
— …Трудно что-нибудь доказать… — Лымарь внимательно выслушал. — Если бы какой-нибудь вещдок… Как бы не пришлось извиняться да отписываться!
Денисов пропустил реплику.
— Я думаю, он и в этот раз, как и в мае, приехал в Планерское на машине. Ключи, видно, успел выбросить…
— Если б найти машину!
— С этим просто. Она рядом с автокемпингом, у дороги. «Жигуль» 18-17. Надо быстро проверить.
— Я сам займусь.
— Сейчас главное — уцепиться! Машина вся грязная. Где-то под Мелитополем был ливень. Не следил ли он за покупателем, когда тот вез деньги вдове?
Перед Домом творчества было по-ночному пустынно.
Грузовая, подрагивая бортами, прошла в сторону Судака, в кузове были люди — светлячки сигарет вспыхнули и тут же погасли. Навстречу с горы прошелестел ночной велосипедист.
У почты, на повороте, Денисов остановился.
Когда, топча клумбы, он выбежал из ворот Дома творчества к почте, встреча с Роговым произошла именно здесь. И, следовательно, ключи от машины Рогов мог выбросить тоже здесь.
Денисов рассчитывал потратить на поиски несколько минут, может, до получаса, но ему повезло сразу — недалеко от дерева, рядом со скамейкой, он увидел брелок: миниатюрный череп — с ключами.
«Они…» — Денисов положил ключи в карман. Понятых не было, составлять протокол было не с кем.
Здесь же, рядом со скамейкой, валялся бесформенный чугунный отливок — достаточно тяжелый, непонятного назначения. Принадлежал ли он Рогову? Денисов на всякий случай прихватил и его, завернул в платок; под деревьями осталась еще брючная пуговица — он предпочел ее не заметить.
«Вооружен и очень опасен…» — Думая о Рогове, Денисов использовал название известного фильма. Недаром все эти дни он проходил мимо киноафиш.
В кустах у Дома творчества свистели цикады. Денисов снова подошел к почте. Из глубины поселка доносились негромкие звуки: скрипнула калитка, в цементированный желоб на ближайшей водоразборной колонке ударила звонкая струя.
— Не помешал?
Денисов оглянулся. У междугородных автоматов стоял Мацей — в шортах, в сорочке, в шапочке. Похоже, все лето он не знал другой одежды.
— А может, вы предпочитаете гулять в одиночку?
— Да нет.
— Пожалуйста, скажите. Не стесняйтесь.
«Неужели не догадывается, что я не тот, за кого себя выдаю? — Денисов смерил его взглядом. — И даже не делаю из этого особой тайны!»
— Я думал, вы работаете за столом… — Он перевел разговор.
— Когда что-нибудь большое. — Мацей достал трубку. -Например, поэма.
— А стихотворение?
— Обычно приносишь готовое. С улицы, с пляжа. За столом только шлифуешь…
Мацей был одним из тех, кто разговаривал с художницей примерно за два часа до случившегося, поэтому Денисов спросил:
— Как прошел вечер? Были на набережной? Мне показалось, море не очень спокойно!
— Штормит! И сильно… Мы сидели у знакомой. Сусанна Роша, художница. Может, слышали?
— Я читал о ней в районной газете: интересный человек…
— Удивительный! Особенно когда общаешься вот так… -Мацей отмерил чубуком расстояние, как на ринге в ближнем бою. — Когда перед тобой раскрывается человек большой души, необыкновенной судьбы… — Он раскурил трубку. Сладковатый запах смешался с запахом кипарисов.
Денисов воспользовался паузой.
— Мне сказали, что она продает дачу… Наверное, это огромные деньги! Кто же в состоянии купить? Разве какой-нибудь фарцовщик…
— Уже купили, мой друг. — Денисову показалось, что поэт чуточку играет, но, может, это объяснялось простой манерностью. — Точнее, купили еще в мае, только широко не объявляли. Но для своих это был секрет Полишинеля — все обо всем знали.
— Кто же покупатель?
— По-моему, он делец. Фамилия вам ничего не скажет. Купил со всей обстановкой, с мебелью…
Денисов слушал внимательно.
— …Кажется, даже с гобеленами, картинами. С коллекцией якорей, всего, что собрано на берегу. Там даже часть шлюпки с разбитого судна…
Поэт сообщил еще:
— Поселку будет грустно без нее. Да и литераторам! В поселке о ней все трогательно заботились…
Он ни в чем не заподозрил Денисова.
Оперуполномоченный позволил себе быть менее осторожным:
— Дача понравилась мне. Я видел ее с киловой горы. На одном из окон решетка. Художница, должно быть, хранит там картины…
— Решетка на окне? — Мацей удивился. — Впервые слышу.
— А на дверях новый звонок… Странно, что, собираясь уезжать, хозяева заменяют звонок!
— Я и не заметил, что он другой. Зато заметил, что, когда Сусанна читала волошинское «…судьбой и ветрами изваян профиль мой…», голос ее задрожал. Она едва не заплакала.
Оперуполномоченный понял:
«Бесполезно расспрашивать поэта о миллионах вдовы…»
Он вспомнил Брэдбери — землянин и марсианин встретились на ночной пустынной дороге. «Куда вы едете?» — спросил землянин. «На праздник. Там, у канала. Прошлую ночь я провел там». — Марсианин показал рукой, землянин взглянул и увидел руины: «Но город мертв много тысяч лет!» -«Мертв? Я ночевал там вчера…» — Смотрите, колонны разбиты…» — «Разбиты? Я их отлично вижу в свете луны. Прямые, стройные…»
Так было и с нами.
— Начальник еще не звонил, — объявил дежурный, когда Денисов вернулся. — Междугородная тоже молчит.
После составления протокола Рогова поместили в кабинет участкового, под охрану. Задержанный спал, привалясь спиной к стене.
Молоденький сержант, знакомец Денисова, сидевший напротив, шепнул:
— В поселке ни разу его не видел!
Денисов оставил их вдвоем, вернулся к дежурному.
Объявилась междугородная:
— Москву заказывали? Даю… — Москву дали раньше Донецка.
— Переключите на начальника! На кабинет Лымаря! -Там, за двумя дверьми, Денисов мог говорить без помех.
— Слушаю… — Денисов узнал голос помощника дежурного, Сабодаша за пультом в Москве не было.
— Денисов говорит. Из Планерского… — Он продиктовал: -«Рогов Вячеслав Николаевич…» Проверь при мне. Сейчас. Нет ли его во всесоюзном розыске…
— Постараюсь.
Денисов слышал, как помощник неторопливо набирает номер центрального адресного, объясняется на коммутаторе:
— «Рогов…» — «Роман», «Ольга»… Из Донецка… Ничего нет! — крикнул он через пару минут. — Не разыскивается. Все?
— Пока да.
Денисов походил по кабинету. Донецк дали не сразу.
Разговор почти полностью повторился:
— Прошу проверить: «Рогов…»
Дежурный в Донецке записал данные, быстро — быстрее, чем на родном вокзале, — связался с картотекой: выдал ответ:
— Прописан, работает. Все в порядке. Материалами не располагаем.
— Из розыска там никого с тобой радом? — поинтересовался Денисов. Рассказывать о своих неясных подозрениях следовало только розыскникам — память их была организована особым образом.
— Из розыска? Нет.
— Не дежурят?
— На происшествии. Скоро будут.
— Когда вернутся, пусть свяжутся с Планерским. Вот телефон…
Около часа ночи вернулся Лымарь. Он привез с собой двух мужчин, одинаково жилистых, уже в годах, упрямых и неулыбчивых. Денисов понял: оба имели отношение к машине, поставленной у автокемпинга.
