Похождения Гекльберри Финна (пер.Энгельгардт) - Марк Твен

Я раз двенадцать окликал Джима по имени, но не получал ответа; затем ухватился за доску, попавшуюся мне навстречу в то время, когда я барахтался в воде, и пустился с нею к берегу, толкая ее перед собою. Вскоре я убедился, что течение относит его к левому берегу и что он пересекает наискось реку. Я, разумеется, принял это обстоятельство к сведению и тотчас же им воспользовался.

Фарватер, переходя от правого берега к левому, был длинный и извилистый, по крайней мере, мили в две длиною, так что я доплыл до берега нельзя сказать, чтобы особенно скоро. Благополучно выбравшись на сушу, я вскарабкался на береговую кручу. Страшная темнота не позволяла ничего различить да же в нескольких шагах от меня, но все-таки я прошел по неровной местности приблизительно с четверть мили, когда совершенно неожиданно для себя на ткнулся на громадный бревенчатый, старинный двух этажный дом. Я собирался уже поспешно ретироваться куда-нибудь подальше, но в это мгновенье на меня наскочила с воем и лаем целая стая собак. Я слишком хорошо знал их привычки для того, чтобы сделать хотя бы только попытку тронуться с места.

Глава XVII

Поздний гость. — Арканзасская ферма. — Внутреннее убранство. — Ода на смерть Стефана Доулинг-Ботса. — Поэтические излияния. — Ста ринное фортепьяно с жестяными клавишами.

Приблизительно через полминуты кто-то отворил окно и не высовываясь крикнул собакам:

— Цыц! Тише! Кто там?!

Ваш покорный слуга отвечал:

— Я!

— Кто вы?!

— Джордж Джексон, сударь!

— Что вам надо?

— Ровнехонько ничего, сударь! Я хотел только пройти мимо, но собаки меня не пускают.

— Чего ради шляетесь вы здесь так поздно ночью?

— Я вовсе, сударь, не шляюсь, а просто-напросто упал с парохода в воду.

— Вот как?! Неужели?! Зажгите кто-нибудь свечу! Как вы изволили назвать себя по имени?

— Джордж Джексон, сударь! Я ведь еще только мальчик.

— Послушайте! Если вы только говорите правду, вам нечего бояться, вас никто не обидит! Не пытайтесь лишь трогаться с места! Стойте совершенно смирно! Эй! Кто-нибудь! Разбудите Тома и Боба да принесите сюда ружье. Послушайте, Джордж Джексон! Вы здесь один или с кем-нибудь?

— Один-одинешенек, сударь!

Прибытие мое произвело в доме настоящий переполох: слышалась беготня по лестнице и хлопанье дверьми; в окне появился свет, и тот же самый повелительный голос скомандовал:

— Уберите свечу, Бэтси! Этакая, подумаешь, старая дура! Неужели ты совсем рехнулась! Поставь свечу на пол за парадными дверьми, Боб! Если ты и Том готовы, становитесь на ваши места!

— Слушаюсь, сударь!

— Теперь, Джордж Джексон, потрудитесь отвечать: знакомы вы с Шефердсонами?

— Нет, сударь! Я никогда о них и не слыхивал!

— Ну, это еще бабушка надвое сказала! Теперь все у нас готово. Милости просим, Джордж Джексон, пожалуйте сюда, но только, смотрите, не торопитесь! Идите потихоньку! Если с вами кто-нибудь другой, то пусть он лучше не показывается, так как в противном случае его немедленно застрелят. Ну-с, теперь милости просим! Подходите тихонько и слегка растворите дверь сами, ровно настолько, чтобы вам можно было туда протиснуться. Поняли вы, что я вам сказал?

Я не торопился, да и не мог бы идти скоро, даже если бы имел такое желание. Я продвигался медленно, шаг за шагом, в мертвой тишине, среди которой, казалось, можно было слышать биение собственного сердца. Собаки держали себя так же смирно, как и люди, но потихоньку следовали за мной. Подойдя к крыльцу, сколоченному из трех бревен, я услышал, как в дверном замке щелкнул ключ; вслед за тем вынули засов и отодвинули задвижку. Приложив руку к двери, я постепенно отворял ее все больше и больше до тех пор, пока голос изнутри не сказал:

— Ну, теперь довольно! Можете просунуть вашу голову.

Я сделал это не без некоторого, впрочем, опасения, что ее немедленно там снесут с плеч. В прихожей на полу стояла свеча; там же собралось, по-видимому, почти все население дома; трое здоровенных мужчин целились прямо в меня из ружья, что, признаюсь, не на шутку меня испугало. Старший из них был уже седой старик лет шестидесяти, остальные же двое — лет тридцати или больше. Всех троих следовало признать рослыми, здоровенными и, вместе с тем, очень красивыми мужчинами. Тут же с ними находилась очень милая, совершенно седая старушка, а позади нее стояли две молодые женщины или девушки, которых я не мог хорошенько рас смотреть. Пожилой джентльмен, окинув меня пристальным взглядом, сказал:

— Ну, что же! Я не вижу тут ничего подозрительного! Войдите! Как только я вошел в сени, он сам запер за мной двери на ключ, задвинул засовы, а затем приказал молодым людям идти с ружьями за мною. Все мы вошли в большую залу, где на полу был разостлан новый тканый, разноцветный ковер. Мы собрались там в углу, чтобы нас нельзя было подстрелить сквозь окна фасада. Держа в руках свечу, все пристально на меня поглядывали и единогласно объявили:

— Нет, он не Шефердсон! У него нет ни малейшего сходства с Шефердсонами.

Старик выразил тогда надежду, что я не обижусь, если осмотрят, нет ли при мне оружия. Ничего дур ного мне при этом не сделают, но все-таки необходимо в здешних местах соблюдать кое-какие предосторожности. Не обыскивая моих карманов, он только ощупал их снаружи руками и объявил, что оружия при мне нет. Затем он посоветовал мне чувствовать себя как дома, нисколько не стесняться и рассказать мне свои приключения, но почтенная старушка пре рвала его замечанием:

— Помилуй Бог, Саул! Бедняжка промок до костей и, по всей видимости, сильно проголодался.

— Вы совершенно правы, Рэчел. Не понимаю, как это не пришло самому мне в голову!

Пожилая леди немедленно отдала следующие приказания.

— Бэтси, — сказала она негритянке, — сбегай-ка поскорее и при неси ему, бедняжке, что-нибудь поесть. Пусть одна из девушек сходит разбудить Бэка и сказать ему… Да вот, кстати, и он сам!.. Бэк, возьми с собою нашего маленького гостя, сними с него мокрые платья и дай ему что-нибудь из твоей собственной одежды!

Бэк казался моим ровесником; ему действительно исполнилось уже лет тринадцать или четырнадцать. Впрочем, он был немного выше меня ростом и чуть-чуть пошире в плечах. Мальчик этот явился в одной рубашке и корчил весьма смешные рожи. Зевая во весь рот, он растирал себе кулаком одной руки глаз, а в другой тащил за собою ружье.

— Что, здесь по соседству бродят Шефердсоны? — спросил он.

Ему ответили, что никаких Шефердсонов нет и что все ограничилось ложной тревогой.

— Ну, что же, если бы они и вздумали явиться, я, наверное, подстрелил бы кого-нибудь из них! — объявил он.