Это было в царстве Чу в 3 веке до н.э. Книга 1. Наложница генерала, приносящего мир. Часть 3 - Хатка Бобра

Бай Юй непроизвольно сделала шаг вперед.

Нога провалилась в пустоту.

Бай Юй полетела с крыши.

–

*[153] 天高皇帝远 "Небо высоко, а император далеко" — т. е. высшее руководство не может следить за тем, что происходит в отдаленных местах

–

ГЛАВА 62. Прикидывался лебедем и павлином, а сам был грязной свиньей!

В тот момент, когда голова Бай Юй готова была удариться о камень, большая рука подхватила ее снизу и рывком подняла в воздух, как подстреленную птицу с обмякшими крыльями.

Кинув на растерявшихся солдат убийственный взгляд, генерал Сян прошел в комнату и положил младшую наложницу на кровать. Бай Юй очнулась от шока и ухватилась за его одежду, так что Сян Юй не мог распрямиться. Ему пришлось сесть рядом с ней и сидеть, ссутулившись.

Он не знал, что делать дальше.

У солдат на войне убивают друзей и братьев, потом они копают могилы и хоронят погибших, завернув в лошадиные шкуры. Но с женщиной такого не должно происходить. Женщина не должна видеть лицо смерти.

Бай Юй, широко открыв глаза, смотрела куда-то в глубину комнаты. Как только он пытался пошевелиться, она стискивала хватку на его воротнике.

— Бай Юй, Ли Лэ умерла, — тихо сказал Сян Юй.

— Я знаю, — ответила Бай Юй с тем же отсутствующим видом.

Сян Юй позвал солдат и отдал им несколько приказаний.

Минут через десять один из них принес черную банку с крепим рисовым вином.

Сян Юй взял мелкую чашку, налил в нее, подумал и медленно выпил прозрачное вино. Потом он снова налил и сказал Бай Юй:

— На, выпей.

Она послушно села и взяла чашку двумя руками за крылышки по бокам. Она сделала глоток и сжала губы со страдальческим лицом, пока не прошло жжение в горле. Потом она допила все остальное.

Сян Юй протянул руку, чтобы забрать чашку, Бай Юй тут же уронила чашку, обхватила его протянутую руку и закрыла глаза.

Сян Юй вздохнул.

Он заставил ее лечь ее и положил свободную ладонь на ее растрепанную голову, как будто успокаивал малыша.

— Спи, — сказал он.

Ее лицо стало беззащитным, и из глаз во сне потекли слезы.

Пламя в светильнике мигнуло в последний раз и угасло.

Когда Бай Юй проснулась, была еще ночь, у ее кровати сидела Юй Ваньсин.

Юй Ваньсин приложила свою прохладную ладонь к щеке Бай Юй, проверяя нет ли у нее лихорадки. Бай Юй было плохо, и Юй Ваньсин снова была рядом с ней, и вместе с ней оплакивала Ли Лэ.

— Ваньсин-цзецзе, тебя господин не будет ругать? — прошептала Бай Юй.

— Он сам сказал мне побыть с тобой, — с улыбкой сказала красавица.

— Спасибо тебе, — тихо сказала Бай Юй.

У стола гремела посудой У Маогэнь.

Старая служанка таращила глаза и рассказывала, что в овраге закопано много мертвых тел. Там были девушки и даже один мальчик. Уже нашли семерых. Девушки были те самые, которые пропали раньше в Учжуне. Трупы были изувечены, у них вырваны куски мяса, как будто их пожирал дикий зверь. После того, как на болоте нашли утонувшую девочку Линь, люди начали говорить, что это горшечник Тао превратился в злого духа и творит свои черные дела.

Потом У Маогэнь отправилась встретить старого знахаря Суэя, за которым она послала рано утром с разрешения хозяина Сяна. Суэй-уи* (巫医 знахарь) должен был помочь с похоронами Ли Лэ.

Бай Юй и Юй Ваньсин собрали для Ли Лэ вещи, чтобы ее душа по не скучала в подземной обители и чтобы ей не стыдно было показаться на глаза другим душам по. Ей в гроб положили смену одежды, украшения, посуду, лампы, любимую еду, вышитые ткани и флаги с пожеланиями долгой и счастливой загробной жизни, которые принес старый Суэй, и много разных других подарков. Сян Юй запретил женщинам смотреть на Ли Лэ, они увидели ее тело уже обернутое в красный шелк, из той материи, которую привезли для покоев Ми-фужэнь.

Суэй-уи вместе с Бай Юй совершили обряды, спели песню конца жизни и попросили домашних духов за Ли Лэ, чтобы они отпустили ее в загробное царство.

"Людей в мире, как листьев в джунглях,

Кто-то должен умереть…"

Они объяснили душе, что она должна идти к жилищам предков, как указывают бамбуковые гадальные палочки, разложенные Суэем, до ворот Земного Старейшины Ту По и не сворачивать с дороги, и не потерять красного петуха, который пойдет с нею. У входа во владения Ту По, ее встретят охранники царства инь, которые скажут, что делать дальше.

Солнце светило, и вокруг цвели цветы, но Ли Лэ уже не видела красоты весны.

Потом Юй Ваньсин и У Маогэнь пошли вместе с Бай Юй к ней домой. После Сян Юя осталась банка с недопитым вином. Они разделили вино на троих, хотя большую часть выпила У Маогэнь.

Когда в двери постучали, все трое сидели на полу, плакали и разговаривали.

"Молодая госпожа, я привел вам новую служанку," — крикнули из-за двери.

Потом дверь растворилась и новая служанка вошла, не дожидаясь разрешения.

— Ничтожная девушка рада служить хозяйке, — сказала она и поклонилась.

Потом она уставилась на троих подвыпивших женщин, сидевших на полу. Она была довольно молодая женщина, не больше тридцати лет, среднего роста, тоненькая, с глазами, как булавки.

Она даже не пыталась скрыть своего недовольства при виде женского пьянства.

— Как тебя зовут? — спросила Бай Юй.

— Почтительно отвечаю молодой госпоже, меня зовут Чжу Чжу, — сказала новая служанка.

Бай Юй попыталась сообразить, что это за имя.

— Водяной бамбук или… например, жемчужный бамбук?*[154] — спросила она.

— Или бамбук, которым забивают до смерти? — спросила У Маогэнь.

— Растение Бамбук, — ответила девушка, хмурясь.

Имя было такое, как будто Чжу Чжу была не человеком, а записью в каталоге.

— Госпожа сегодня устала, — сообщила Чжу Чжу госпоже. — Госпоже пора спать.

— А?

Бай Юй почувствовала себя немного неуютно от такого поворота событий, но она действительно почти не спала трое суток. Как-то сразу она это почувствовала. Она уже не услышала, как ушли Юй Ваньсин с У Маогэнь. Она только встала — и свалилась на кровать, пока служанка пыталась снять с нее верхнее платье.

Чжу Чжу, как оказалось, прислуживала Ми-фужэнь. Так как она была обучена и знала порядки в усадьбе, ее пока что отправили к Бай Юй, чтобы было, кому о ней заботиться.

Первое, что сказала новая служанка на следующий день, это:

— Госпожа, здесь все