Дикие питомцы - Амбер Медланд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пытаюсь улыбнуться, но щеки онемели от холода. Наклоняюсь погладить песика, а он щелкает зубами.
Она просто играет, заверяет женщина в шубе. Вы такая высокая! Как, вы сказали, ваша фамилия?
Наконец прибегает Николай с белым полиэтиленовым пакетом.
Каменная соль. На улице гололед.
Пока поднимаюсь по лестнице, в Вотсап приходит сообщение от Нэнси. Полный экран звездочек. Поначалу думаю, что Пирс сделал ей предложение. Потом замечаю ниже приписку: КОНТРАКТ СО СТУДИЕЙ ЗВУКОЗАПИСИ ПОДПИСАН!
Наливаю себе стакан воды и выпиваю его, стоя перед зеркалом. Звонит Эзра. Несколько секунд наблюдаю за тем, как телефон вибрирует на мраморной поверхности, и только потом снимаю трубку.
Я просто не могу в это поверить, говорит он. Лоуренс Белл![23] Ты хоть понимаешь, что это значит? Конечно, понимаешь, ты же хрен знает сколько лет выносила мне мозг с этим «Домино». Секундочку – он прикрывает дверь, а потом, понизив голос, добавляет – Нэнси перекантуется у меня пару дней. Ей нужно в Британскую библиотеку.
Хорошо.
Я собирался выйти погулять с Дарвином и позвонить тебе. Хочешь, пообщаемся в Скайпе?
Я не дома.
Тогда попозже. Я просил ее пока тебе не говорить. Но ее не остановишь. Я не знал, как… И кстати, ты так ничего и не сказала про наше новое название.
Я не представляю, о чем это он, поэтому молчу. И завороженно разглядываю в зеркале, как мое лицо искажается от ярости.
Так и знал, что тебе оно покажется лоховским, продолжает Эзра. Но фанатам нравится. Лукас запостил его в Инстаграм, и они просто с ума посходили. Подумать только, «Бордель Л(0)тус»! Но продюсер считает, что мы озолотимся. Он замолкает, ожидая моего ответа. Ты в порядке?
Ага, просто только что вернулась с вечеринки, говорю я. Там такая метель.
Поднявшись в квартиру, включаю громкую связь. Эзра продолжает рассказывать – нам теперь кучу всего на халяву присылают: шампуни, бейсболки, безумие какое-то. Люди готовы платить нам, чтобы мы носили их одежду. Внезапно оказалось, что мы всем жутко нужны. Вдруг слышу, как Нэнси на заднем плане произносит – не была она ни на какой вечеринке.
Я вешаю трубку. У нас с Нэнси один и тот же недостаток – мы постоянно сочиняем. Просто повседневная жизнь довольно скучная штука, вот мы ее и приукрашиваем. Но я добавляю ярких красок – и все, кроме Эзры, сразу это подмечают. А она так смещает акценты, что правда и ложь становятся лишь вопросом восприятия.
Когда они звонят мне по Скайпу, я отвечаю, но встаю так, чтобы на экране меня было не видно. Смотрю на них со стороны. Нэнси все время поглядывает в монитор, ждет, когда я появлюсь. Эзра, может, и не понимает, как я себя сейчас чувствую, но Нэнси-то уж точно. Она не в первый раз вклинивается между нами.
Когда мы учились на последнем курсе, как-то в мае выяснилось, что Нэнси выиграла премию Стэнфорда, а значит, ей дадут повышенную стипендию. Она пригласила меня на церемонию вручения наград в качестве своей спутницы. А места в зале заняла возле компании студентов из Китая, и к тому моменту, как запел хор, мы уже прикончили их вино. Потом к нам пробрался Эзра, и Нэнси тут же надулась. По ее мнению, это он был виноват в том, что я неважно сдала экзамены. Просто в ночь накануне я готовила для него именинный торт и слишком уж увлеклась кремовыми розочками, так до утра и провозилась. На самом деле ему в то время вообще было не до торта. Долли ждала от него вокальную партию для демоверсии песни, и он ни о чем другом думать не мог. А я в последние недели еле ноги волочила, но в ту ночь меня внезапно обуяла такая жажда деятельности, что я бы все равно не уснула. Однако Нэнси напустилась на Эзру, как будто это он был во всем виноват. Да я вообще торты не люблю, оправдывался он.
Родня Нэнси сидела где-то в задних рядах. Они приехали из Голуэя посмотреть, как ей будут вручать премию, и она постоянно на них оглядывалась.
И шипела – если они меня опозорят, я их всех передушу.
А потом, чтобы отвлечься, принялась передразнивать меня. Акцент у нее получался какой-то девчачий, с пришепетыванием.
Эзра хохотал до слез. Официант долил нам воды в стаканы, и Нэнси пропищала – спасибо.
Ничего смешного, бросила я. И выпила еще вина.
После ужина мать Нэнси сказала мне, что я чудесно выгляжу.
Может, уговоришь Нэнси не рядиться в эти похоронные тряпки? – спросила она, указав на ее шарф. Нэнси отпихнула ее руку. Билеты ее родичи взяли самые дешевые, и им уже пора было возвращаться в комнату Нэнси за вещами.
Сходи проводи их, предложила я. Мы тебя подождем.
Мне хотелось посидеть вдвоем с Эзрой у реки. Я послала его принести нам еще вина и льда. Но стоило ему уйти, как снова явилась Нэнси. Она рвала и метала. Это должен был быть наш вечер! Мы нормально не общались с самых экзаменов, заявила она и уселась на траву.
Я зажмурилась и притворилась, что задремала. Эзра вернулся только после полуночи.
Все закрыто, пришлось звонить Фрэнку, парню, который продает выпивку из-под полы, объяснил он.
Представляете, он приехал на «Ауди». Неудивительно, в общем, учитывая, какие он цены ломит.
Я лежала головой у Эзры на коленях, а он выбирал из моих волос травинки. Туфли на шпильках я сняла. А мои балетки остались в комнате у Нэнси. Но я все время забывала об этом и принималась их искать.
Нэнси с Эзрой спорили о плюсах и минусах закона о запрете абортов. По-моему, у католиков это привычная тема для светской беседы, так, способ получше узнать друг друга.
Она умерла четыре года назад! И раз вы признаете, что это трагедия, то как можете защищать идею, которая к ней привела? – горячилась Нэнси. Именно предположение, что у матери и, как вы выражаетесь, потенциальной жизни, могут быть равные права, и убило Савиту. Вот в чем смысл движения за отмену восьмой поправки. Невозможно определить момент, начиная с которого оплодотворенная яйцеклетка становится человеком.
Эзра энергично закивал. Именно это я…
Но Нэнси перебила. Ты хочешь сказать, раз в любой момент существует шанс, что яйцеклетка уже
