Дикие питомцы - Амбер Медланд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эзра промолчал, а Нэнси, еще более этим ободренная, продолжила. Таким образом, человек, достаточно умный, чтобы видеть ситуацию с разных сторон, может считать, что аборт – это плохо, и все равно отстаивать право женщины на выбор.
Эзра надулся и вырвал из земли несколько травинок. Мне хотелось вставить, что сам он отчего-то никогда не мешал мне пить по утрам посткоитальные контрацептивы и что Нэнси, что бы там она ни утверждала, в жизни не решилась бы на аборт. Но я промолчала. Только зарылась пальцами ног в землю. Когда Нэнси и Эзра спорят, она всегда старается сдержаться, а он, чувствуя, что с ним обращаются снисходительно, начинает бросаться громкими заявлениями. Будь они всегда такими, какими становятся рядом друг с другом, я в жизни бы не влюбилась. Она – ревнивая, жестокая и несчастная, он – высокомерный, равнодушный и эгоистичный до глубины души. Стоит мне попытаться их примирить, как я просто исчезаю.
Это кто там? Охранники? – спросила Нэнси.
Я без очков, ответил Эзра. Но нам в любом случае пора, уже светает.
Он попытался встать, я перевернулась, всем телом прижалась к его ноге и пробормотала – но трава такая зеленая.
У Нэнси в комнате еще зеленее. Там прямо настоящий луг. Не хочешь посмотреть?
Эзра помог мне подняться. Они с Нэнси тоже встали и стали отряхиваться. Я пошла вперед, а Нэнси произнесла, будто я ничего не слышу, – даже не верится, что сработало.
Секрет фирмы, отозвался Эзра.
Тебе не кажется, что это скучно, иметь над человеком такую власть? – бросила Нэнси.
Эзра принужденно рассмеялся. Она наверняка замерзла. Без туфель-то.
Ею так легко манипулировать, бросила Нэнси.
Я обернулась, Эз протянул мне руку и повторил – очень зеленая.
5
Вечером звонит Рэй. Он хочет заехать забрать свои клюшки для гольфа. Я молчу. Будто я могу ему отказать.
Прекрасно, я как раз выхожу с работы, говорит он. Скоро буду.
Ладно. Меня, может, не будет дома, так что не забудь ключ.
Рэй демонстративно топает ботинками, сбивая снег, долго раздевается, тщательно развешивает одежду. Потом проходит в кухню и заглядывает в холодильник. У меня там обезжиренный йогурт и белое вино. Полочка на двери уставлена мини-бутылочками «Абсолюта».
Я ничего не готовила, говорю я.
Я поужинал в «Тамаринде», отвечает он. Съел какую-то вкуснятину из баклажанов. Твоя мама делала нечто подобное.
Встреча с клиентом? Он кивает и читает этикетку на бутылке вина. Классная у тебя жизнь, добавляю я.
Ничего не отвечая, он ставит бутылку обратно. Линдси настояла, чтобы мы с ней сели на эту жуткую диету – 5:2.
А «Тамаринд» в курсе?
Доктор Джерард говорит, это поможет мне снизить давление.
Правда?
Знаешь, когда доживаешь до моего возраста, все хорошее в жизни – вино, соль…
Я вздрагиваю, но Рэй понятия не имеет, над чем я работаю. Он как-то спрашивал, а я ответила, что пишу о миллениалах.
Он достает винные бокалы. Представляю, что сказала бы на моем месте Тесс. Будь так любезен, забирай свои клюшки. Ты знаешь, где они лежат. Или Как мило! А я и не поняла, что ты намылился в гости. Из платяного шкафа все сильнее тянет сладковатым запахом. Я так и не выяснила, где стоят мусорные баки, а теперь спрашивать уже вроде как слишком поздно. Временами я довожу пакеты с мусором до университета и выбрасываю там, но большую часть времени они громоздятся под мехами Линдси.
Рэй, однако, ничего не замечает. Усевшись, он спрашивает – как Нэнси?
Хорошо. Вообще-то встречается с мужчиной примерно твоего возраста.
Единственное, в чем мои родители друг с другом согласны, это в том, что произвели меня на свет слишком рано. Тесс утверждает, что забросила карьеру, чтобы стать мне хорошей матерью. А Рэй говорит, ее уволили после того, как она вдруг замолчала посреди официальной встречи, решив, что «такие глупости и переводить не стоит». Зато Рэй получил повышение, потом еще одно.
Нет, конечно, ты была очень миленькой, заверяет Тесс. Прямо плюшевый мишка. И все же, милая, плюшевый мишка никогда не расскажет тебе того, чего ты еще не знаешь.
А вот другие матери.
Ты желала разговаривать только о русалках! – не дослушав, вопит она.
Рэй хотел еще одного ребенка, а Тесс была против. Об этом она мне рассказала в мои тринадцать, когда я собралась на дискотеку в ее платье. Мы вместе стояли перед зеркалом, она склонила голову к плечу и пробормотала – Красавица. А потом окинула меня оценивающим взглядом. Но тебе больше идут юбки подлиннее. У тебя очень симпатичные локти.
Потом она села на кровать и заговорила этим своим специальным тихим голосом, означавшим: перебьешь меня – я выйду из комнаты. Я стала намазывать на веки блестящие сиреневые тени.
Тебе было всего четыре, я и подумать не могла о еще одном ребенке. Милая, скажу тебе честно, двенадцать часов родовых мук… И потом, ты появилась на свет с зубами! Она театрально содрогнулась.
Ты никогда мне не говорила.
Тесс уставилась на мои веки. Я в ответ смерила ее взглядом.
Я и не представляла, что тебя так интересует моя репродуктивная система. Рассказать про менопаузу?
Когда мне было пять, Тесс завела интрижку с каким-то парнем из гольф-клуба. Его звали Дэнни, и играть он почти не умел. Такого оскорбления Рэй, у которого был «Гандикап 16», просто не смог перенести. Я на все это отреагировала не слишком хорошо – закатывала истерики на людях, висла на матери мертвым грузом, орала: Это ты завела роман. Тесс отказывалась препираться и просто резко вздергивала меня на ноги. Бросить человека можно разными способами, – говорила она.
Рэй так увлеченно следит за бегущей строкой в телевизоре, как будто вообще не в курсе последних новостей. За двадцать четыре часа петиция о запрете официального визита Трампа в Великобританию набрала больше миллиона подписей, преодолев таким образом порог, необходимый для вынесения вопроса на парламентские дебаты.
Я включаю звук. Пару минут мы молча смотрим в экран, а потом Рэй осторожно спрашивает, скоро ли меня навестит Эзра.
Пожимаю плечами. Нэнси говорит, встречаться с гастролирующим музыкантом, все равно что иметь в любовниках циркача.
Рэй никогда не
