Изумрудная ведьма - Дороти Освальд

держал перчатки, казались мощнее, а он сам, словно стал еще выше. Наверное, это был обман зрения или та же иллюзия, но Эль нервно вздохнула.

– Глэдис сказала, маскарад лишь через пару недель, – очень неловко пошутила она, хотя знала, что это глупость. На Фредрике был отнюдь не фальшивый костюм для дурацкого праздника.

– Я хотел поговорить с тобой. Встань. Пожалуйста.

Очевидно, в этой своей роли Фредрик не привык кого-то о чем-то просить. Но в его голосе слышалась такая удивительная мягкость, что Эль медленно поднялась. И Альва было шагнул ей навстречу, но вдруг остановился и будто замешкался, пока она все так же внимательно разглядывала плиты под своими ногами. Эль чувствовала взгляд, которым он смотрел на нее – напряженный, закрытый. Он будто решал, стоит ли говорить то, что, похоже, намеревался, и такая нерешительной показалась ей удивительной.

– Будь осторожна, – наконец проговорил Фредрик, и она поняла, что это было не то.

Совсем другие слова рвались наружу, но он их сдержал. Почему? О, она хотела бы это знать! Сердце заколотилось, и захотелось вдруг немедленно что-то сказать или сделать, но тут Эль услышала:

– Мне нужно уехать…

– Надолго? – перебила она и своей торопливость, кажется, все только испортила.

Фредрик замолчал, отчего внутри натянулись какие-то непонятные струны, что звучали чужой досадой, а затем отступил. Он сцепил за спиной руки, и вдруг повисла такая мучительная пауза, что дыхание перехватило. Хватая ртом воздух, Эль медленно подняла взгляд и неожиданно все поняла. А может, почувствовала. Кто знал, как работало то дурацкое заклинание?

– Ты не вернешься, – прошептала она, наконец понимая, зачем он сегодня искал ее.

– Нет.

– Но Школа… обучение… Ты же должен… – Эль понимала, что выдавала себя, захлебываясь никому ненужными вопросами, но остановиться уже не могла. – Я же…

Она прервалась, когда Фредрик вновь шагнул к ней на встречу и в этот раз все же коснулся ее щеки. Мягко царапнули грубые швы на зажатой в его ладони перчатке, когда он едва ощутимо провел пальцами по скуле, а потом осторожно заправил за ухо выбившуюся черную прядь. И Эль зажмурилась. Без того разъедавшее ее изнутри одиночество вдруг стало просто невыносимым.

– Так надо, – услышала она шепот и рвано вздохнула. – Я пришел попрощаться. На границе неспокойно, и я должен быть там. Ты ведь понимаешь.

– Понимаю.

«Конечно…»

Они замолчали, не зная, что еще можно сказать. Фредрику, очевидно, нужно было идти, он явно спешил, но сейчас отчего-то медлил, пока время все-таки не закончилось. Оглянувшись на темневшую лестницу, что вела с башни, Альва вновь посмотрел на Эль, а потом осторожно коснулся поцелуем ее лба и торопливо пробормотал:

– Пожалуйста, не наделай глупостей. Я боюсь, что так далеко заклинание не сработает. А значит, я могу не успеть, если что-то случится.

– Хорошо, – послушно кивнула она, а потом вдруг услышала тихий смех.

– Врешь.

– Вру, – со вздохом подтвердила Эль. – Но только потому, что не знаю, чего ожидать.

– Я знаю. Этого достаточно.

Они вновь замолчали. Минута капала за минутой, но вот Альва отстранился, последний раз немного сухо кивнул на прощание и отвернулся, торопливо направившись прочь с башни. И глядя на то, как растворяется в темноте его словно закованная в такую же тьму спина, Эль не выдержала. Вряд ли понимая, что именно делает, но точно ни в чем не сомневаясь, она бросилась за ним.

– Фредрик! – Голос прозвучал испуганно, отчего Альва замер и обернулся в тот самый момент, когда Эль его догнала.

Тонкие руки обвились вокруг мужской шеи, пальцы запутались в прядях волнистых волос, а губы наконец-то нашли чужие. Мягкие, горячие, удивительно податливые. Казалось, Фредрик знал, что так будет, потому что не растерялся ни на мгновение. И его ответ на неожиданный и отчаянный поцелуй был настолько глубоким и сильным, что Эль пошатнулась и вдруг оказалась прижата к стене. Она чувствовала вес его тела, ощущала вкус на своем языке и с радостью приняла почти судорожную, железную хватку, с которой Альва сцепил над головой Эль ее же руки, когда пальцы слишком уж сильно сжали в кулаке тяжелые пряди. Фредрик прижимал их к холодной кладке стены так сильно, что та успела нагреться, пока он целовал, наверно, впервые настолько послушную Эль. Он скользил губами по скулам, языком по линии челюсти, зубами впивался в податливую шею, чтобы в следующий миг вновь покрывать поцелуями глаза, лоб и, конечно же, жадно приоткрытый рот. И Эль чувствовала, как от восторга и совершенно незнакомых ей ощущений предательски задрожали колени, но она отчаянно не хотела, чтобы это заканчивалось. И потому потянулась вперед, готовая раствориться в этом мгновении, но…

Фредрик прижался щекой к ее виску и, похоже, зажмурился. По крайней мере, Эль чувствовала трепет ресниц на своей коже, и как тяжело поднималась грудь Альвы под грубым металлом доспеха. Неожиданно он глухо зарычал и зарылся носом в растрепавшиеся волосы, вдыхая их аромат.

– Я найду тебя, где бы ты ни спряталась. Понимаешь? – хрипло проговорил он, и пальцы на ее запястьях сжались сильнее, словно приковывали к нему и к этой стене. И в его словах не было ни намека на заигрывание. Лишь простой факт, и потому Эль, конечно же, понимала.

– Да.

– Так задай же этот дурацкий вопрос правильно, чтобы между нами не осталось тайн, – прорычал Фредрик и еще сильнее сжал уже затекшие руки Эль. Ну а она помедлила, прежде чем все же тихо произнесла:

– Почему ты сделал это? Почему привязал себя ко мне кровью?

И немедленно в груди Альвы ей почудилось рычание: удовлетворенное, расслабленное. Хватка, что держала ее кисти, ослабла, и Эль смогла выпутаться, но тут же снова прильнула к Фредрику. Ну а его руки коснулись шеи, лопаток, провели вдоль позвоночника, прежде чем крепко прижали к нагревшемуся от тепла ее тела доспеху.

– Потому что волки выбирают пару один раз и на всю жизнь, – тихо проговорил Фредрик, и Эль застыла. В голове немедленно закружилась сотня вопросов и уточнений, но из всего этого сонма она выбрала лишь один. Самый для нее важный.

– А ты?

– А я и есть волк, – улыбнулся Фредрик и коротко поцеловал Эль в макушку.

Ну а она пыталась совладать с отчаянно бившимся сердцем от осознания, что Альва не врал. Он говорил, как есть, и от этого на глаза почему-то навернулись дурацкие слезы. Что же, похоже, количество правды иногда зависит вовсе не от ответа, а от вопроса. Она шмыгнула носом и услышала тихое фырканье.

– И я в третий раз прошу тебя быть осторожной. Приглядывай за сестрой