Три седьмицы до костра - Ефимия Летова

Глава 23

Служитель по имени Лират действительно появился примерно через две горсти. Сидевшие на крыльце разошлись, и я поднялась по ступенькам, не очень-то представляя, как следовать совету слепой женщины. Разве книги можно писать… вот так? Кто угодно? Разве такая, как я, в состоянии писать книги?!

…вот сказки и разные истории сочинять — пожалуйста. Служитель сразу поймет, что я самозванка, заподозрит неладное — о самом Инквизиторе расспрашивает! И кто знает, что случится дальше.

Так и не придумав ничего конкретного, я толкнула дверь домика и вошла. Книги действительно были повсюду — от пола до низкого потолка, плотными рядами расставленные по старым деревянным стеллажам. В домике было тихо, и я даже подумала в первый момент, что никого тут нет, а хозяин просто не в меру беспечен или доверчив, и просто оставляет жилище незапертым.

Кто-то хрипло рыкнул сзади, и я от неожиданности чуть не уронила стопку книг, высившуюся на маленьком столике, и, очевидно, не нашедшую места на стеллажах. Тьма внутри дернулась, пришлось судорожно сжать ладони, пытаясь удержать ее.

На меня смотрел не волк, не дракон или еще какая звериная махина, а самый обычный черный ворок, сидящий на заботливо смастеренной деревянной жердочке, словно курица на насесте. Птица приоткрыла мощный блестящий клюв и рыкнула снова, слегка поведя крыльями.

Красивое и сильное создание. Захотелось погладить блестящие ворочьи крылья, но такой, если клюнет — без руки останешься. Может, он тут как раз за сторожа и оставлен, вороки — птицы умные. Торопливо оглядевшись, я не выдержала и потянулась к птице тьмой.

Ворок не заорал, не рванул прочь, а только следил круглым глазом-бусиной за тянущимся к нему крылом, сотканным из черноты, столь походившей на его собственную.

Тьма поглаживала замершего ворока крылом, я прислушивалась к странному ощущению — своей-не своей конечности.

— Надо же!

"Крыло" моментально втянулось, я повернулась на голос и обнаружила приземистого, немного пухлого, пожилого лысоватого мужчину в традиционном синем одеянии. Служители начинают свой путь рано и остаются на нем, как правило, до самой старости. Я вдруг подумала, что Вилор был единственным молодым служителем из всех, встреченных мною в жизни.

— Первый раз вижу, чтобы Ворк так спокойно подпускал незнакомца. Вы ведь его даже погладили?

— В некотором смысле… — пробормотала я. — Доброго вечернего неба.

— Доброго, ласса. Служитель Лират к вашим услугам. Я так удивился, что забыл о приличиях. К тому же мне как раз сегодня привезли новые книги, и здесь совершенно негде сидеть… одно мгновение…

Он торопливо переложил стопку книг с единственного в комнате стула на стоящую тут же в углу кровать и сделал приглашающий жест рукой. Сам он остался стоять, прислонясь к стеллажу, глядя на меня сверху вниз.

— У вас так много книг, — сказала я, просто чтобы поддержать разговор.

— Это моя страсть, — просто ответил служитель. — Впрочем, к своему стыду должен признать — дел у меня здесь немного. А зачем пришли вы: за утешением или надеждой? — его взгляд был неожиданно проницательным, никак не вязавшимся с благообразной внешностью увальня.

— Ни за тем, ни за другим, лас, — в этом была своя правда. Ни на утешение, ни на надежду я не рассчитывала. — Но разве одно не подразумевает другое?

— В каком-то смысле, — кивнул лас Лират. — И все же одни хотят закрыть дверь в прошлое, другие — открыть в будущее, понимаете, ласса?

— Я хотела бы открыть дверь в прошлое. Точнее, слегка приоткрыть, насколько это возможно.

— Любопытно, — после некоторой паузы произнес служитель.

— С самого детства, — осторожно подбирая слова, начала я. — Я всегда интересовалась служением небу. Служитель в нашей деревне был очень… положительным, благородным и… вдохновляющим человеком. К сожалению, его недавно… не стало, — я вдавила ногти в ладони, мысленно прося прощения за эту небопротивную ложь. — И в честь его светлой памяти мне хотелось бы написать… книгу. О нем и, быть может, о других достойных, следующих данному пути.

— Книгу? — переспросил Лират. — Это очень… похвальная идея. Непростая, но, безусловно… И чем я мог бы вам помочь?

— Я была в саду усопших по личному вопросу и совершенно случайно обнаружила захоронения родителей ласа… Иститора, — я, опять же, мысленно зажмурилась. — И подумала, что не он ли есть достойнейший и наиболее вдохновляющий прочих на упорство во взращивании светлых сторон человеческой натуры и в борьбе с ее темными сторонами.

— Хм, — неопределенно поддакнул служитель.

— Просто не знаю, к кому обратиться, — сделала я максимально жалобное лицо. — Чтобы собрать немного общих сведений о предках Старшего Служителя, вероятно, людях достойных и неординарных, если у них такой сын.

— У вас хорошо поставлена речь, — внезапно сказал лас. — Где вы учились?

— Деревенская школа, — я подумала, что в мелочах врать не стоит. — Наша учительница Слова всегда хвалила меня, даже предлагала работу. Мой отец, несмотря на то, что далек от науки, любит книги и часто привозил их домой из города, и… у нас всегда было время для чтения, родители это приветствовали.

— Первый раз вижу такую мудрую девушку, — улыбнулся служитель, довольно искренне, как мне показалось, но его улыбка меня не успокоила. Вдруг сейчас он скажет, что знаком с ласом Герихом лично и предложит свои услуги в организации нашей беседы?

— Даже не знаю, что вам и сказать. Как вы сами понимаете, лас Иститор человек занятой и вряд ли сможет побеседовать с вами, — у меня отлегло от сердца, и я энергично закивала. — Но я знаю одного человека, который, возможно, согласился бы уделить вам время… если он еще жив и здравствует. Мы не виделись несколько лет, а он уже в летах. Когда-то служитель Ригель заведовал нашим архивом в Гритаке, и у него всегда была отменная память. Нынешний молодой человек на этой должности… молодой, конечно, для меня, а не для вас… довольно суров, насколько я знаю, да и в архив без бумаги с печатью какой-нибудь Академии или чего-то в этом роде вас так просто не пустят. Ригель отошел от дел по причине преклонного возраста, а голова у него работала отменно, впрочем, не знаю, как дела обстоят сейчас. Я мог бы написать ему пару слов и дать вам его адрес, возможно, он примет вас, ласса.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌— Была бы невероятно признательна, — возможно, это наилучший вариант — живущий уединенно старик, знающий многое… если он действительно еще жив.

Лас Лират достал откуда-то чистый лист и перо, и принялся писать, довольно-таки в неудобной позе, а я, не зная, куда деть свой