Кровь фей (СИ) - Райт Дамина

— Служитель Кэаль Справедливой, а не согласитесь ли вы задержаться в Гурунье хотя бы до утра? Впереди Джанерианские горы, трудный и опасный путь, а так хоть сил наберётесь.

Лэннери, до того смотревший себе под ноги, с лёгким удивлением покосился на старика.

— Для фей не бывает трудного пути, мы ведь летаем, а не ходим пешком. Хищники или горные перевалы нас не смутят.

— Дело не в этом, — посох мэйе равномерно поднимался и опускался на землю: «тук-тук-тук» под звуки шагов. — Именно потому, что вы летаете, вас подстерегает опасность. В последнее время, говорят, в Джанерианских горах завелась нечисть.

Холодок коснулся сердца Лэннери — похоже, дети Мааль почувствовали, что чаша весов склонилась в их сторону, и полезли из-под земли, из своих тайных убежищ, как сорняки.

— Это серые птицы? — резко спросил он. — Одноглазые, о которых писали, что они полностью истреблены?

Мэйе кивнул и тут же полюбопытствовал:

— А как вы догадались, служитель Кэаль, что я именно про птиц говорю?

Лэннери пожал плечами, перекатывая на ладони клубок.

— А кто ещё может угрожать нам в воздухе? Не древесные же великаны или, того смешнее, тин-ниа. Но вы не беспокойтесь за нас, уважаемый мэйе — любая нечисть, которая пролетит мимо нас с Беатией, очень скоро окажется не одноглазой, а безглазой!

Они вошли в деревню и обнаружили, что там тоже ждёт толпа, но поменьше — женщины, вооружённые всем, что под руку подвернулось. Одна, постарше, размахивала увесистой сковородой, другая, помоложе, прижала к себе полено, а третья, с суровым красным лицом, и вовсе держала в руке косу. Чтобы выкосить всю нечисть, что ли? И куда спрятали детей, которые ещё утром резво носились по всей Гурунье, а теперь их не видно, не слышно? Лэннери невольно улыбнулся, хотя на душе у него было погано, и несостоявшиеся защитницы деревни обрадовались улыбке фея, как подарку.

— Все идите по своим делам! — суровым тоном велел мэйе. — Ничего страшного не случилось, служители Кэаль убили проклятого черномага!

По толпе женщин пробежали шепотки и сдавленные восклицания. Какие там дела, когда не слышавшие этой истории жаждали, чтобы Лэннери и Беатия поделились ею! Но феи отмахнулись — мол, слишком устали и измучены страшной битвой, лучше послушайте тех, кому мы уже всё красочно расписали. Лэннери вспомнил рассказы Аргалена о том, как рождались легенды; к завтрашнему утру по всей округе разнесётся история о Великой Битве белых фей и черномагов, когда лес трещал, деревья гнулись под напором магии и стонали, словно от боли, а в небе гремел гром, и бушевала гроза.

— Гостям и вправду отдохнуть надо, — своей кряжистой, как дуб, фигурой мэйе заслонил Лэннери и Беатию. — Пойдёмте-ка, — и бросил на юного фея красноречивый взгляд, означавший, что тот на свою беду сболтнул и про тин-ниа, и про древесных великанов, и теперь ему придётся поведать, кто это такие и можно ли с ними бороться. Лэннери едва не застонал — всё, чего он желал, это поспать. У него скоро глаза начнут закрываться сами собой!

«Правильно, ты должен предупредить жителей Гуруньи о том, с чем они могут столкнуться», — слегка укоризненно заметила Айя.

«Верно», — нехотя согласился Лэннери. В мыслях он отметил, что эти «должен» и «не должен» становятся для него неважными, бледнеют и постепенно стираются, как некогда уверенность в том, что на Благословенных Островах царит Равновесие, и скоро от детей Мааль и черномагов останутся одни лишь воспоминания в библиотечных свитках. Мир изменился, а вместе с ним менялся и сам Лэннери. Поговорив с мэйе и ложась на скамью, чтобы немного поспать перед появлением Алой Звезды, он лишь мельком воскресил в памяти недавние пытки. А затем пожелал душе Марда наихудшей участи на том свете и спокойно заснул.

Глава XVIII

Джанерианские горы издали смотрелись как тёмный неровный гребень на фоне вечернего неба, залитого светом Алой Звезды. До них оставалось не больше двух длинных полётов, и Лэннери взвесил в руке палочку, покосившись на Беатию. Её белое, чуть веснушчатое лицо дышало таким невозмутимым спокойствием, что впору позавидовать. Губы феи то и дело шевелились — наверное, разговаривала с Мираной, а пару раз до Лэннери донёсся её смех.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сам он чувствовал себя гаже некуда, и не только потому, что есть было нечего, а росы не видать до завтрашнего утра. Лэннери терзали мрачные мысли, что фей Золотой Звезды он увидит мёртвыми и приколотыми булавками к земле, как и фей Белой. И если ни одна из них не выживет, мир укроет враждебная тьма, которой обрадуются, словно родной, только нечисть и черномаги. Интересно, Хранительница и тогда будет молчать? Чего она ждёт? Неужели так и предопределено, что все Звёзды, расколотые, погаснут, и мир погрузится во мрак, а Благословенные Острова постигнет участь Кэрлионы? Но ведь это означало бы, что Кэаль уже сейчас слаба, что её энергия стремительно истощается, и феи почувствовали бы это на себе. Нет, что-то здесь не так! Эх, добраться бы до Хранительницы и самому её расспросить, да только никто не знает, как её найти…

— Лэн, с тобой всё в порядке? — с неожиданным сочувствием прозвучал голос Беатии рядом.

Юный фей сделал над собой усилие и натянуто улыбнулся.

— Почти. Думаю, как нам побыстрее пролететь Джанерианские горы, чтобы не тратить силы на нечисть. Мэйе-то я сказал, что мы легко с ними справимся, но сам, — Лэннери невесело хмыкнул, — в этом не уверен. Мы голодны, а ты помнишь, к чему Риджану привело недоедание.

Беатия сосредоточенно свела брови вместе.

— А если нам, наоборот, увеличиться и проделать этот путь пешком? Чтобы не привлекать к себе внимания нечисти, парящей в небе.

— Серьёзно? — Но чем больше Лэннери размышлял над её словами, тем разумнее они казались.

«Зато в человеческом обличье вы неуклюжи и менее проворны, — напомнила ему Айя. Лэннери поморщился — позорный поединок с Мардом живой картинкой встал перед глазами. — А одноглазые птицы и на землю могут спускаться…»

Да, в рассказе Аргалена про фею Лейзану говорилось именно об этом; в несостоявшемся варианте будущего нечисть перехватила юную Хранительницу и её старшего брата прямо из рук фей.

Что ж, было ещё время поразмыслить.

«А теперь что скажешь?» — поинтересовался Лэннери, когда они с Беатией приблизились к горам, и стало видно птиц — издали они казались просто тёмными точками, разбросанными по алой ткани небес. Но стоит подлететь ближе, как эти лениво движущиеся точки обратятся в разъярённых хищниц, налетающих со всех сторон.

«Теперь ничего не скажу, — Айя помолчала. — Будь в этих горах густые леса, вы бы скрылись под кронами деревьев…»

«Но здесь нет густых лесов. Только редкие деревья и много, много травы, — перебил её Лэннери. — А значит, придётся сделать так, как предложила Беатия. Может, на две точки на земле серая нечисть не обратит внимания, а вот след нашей магии в воздухе не останется незамеченным!»

— Спускаемся, — сказал он Беатии. — Скорее всего, нам придётся что-то есть по пути. Ягоды, если найдём, грибы, если попадутся. Поджарить можно с помощью палочек.

— И то, и другое может быть ядовитым, — справедливо заметила Беатия, ныряя вниз. — Вот жаль, — донёсся до Лэннери её раздосадованный голос, — что в наших свитках всякой чепухи хватает, а про то, что съедобно у людей — нет!

Невзирая на всю серьёзность положения, Лэннери не сумел удержаться от улыбки. Конечно, Беатия была права — свитки эти годились только на растопку костра. А ещё жальче, что нельзя превратить их в куски свежего, сочного сайкума.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Трава здесь высооокая! И такая синяя, — восхитилась Беатия, стоя по колено в ней, — даже при свете Алой Звезды видно! И смотри, сколько белоцветов!

Приземлившись рядом и сложив крылья, Лэннери увеличился и сжал её руку:

— Пошли. Как только тёмные точки в небе останутся позади — сразу уменьшаемся и взлетаем.

Они зашагали вперёд, каждый молча, думая о своём. Ветер носился по всему полю, трепал волосы фей и забрасывал их в лица, пробегал невидимой поступью по синей траве. Всё ещё мечтая о сайкуме, Лэннери погрузился в воспоминания.