Итальянцы - Джон Хупер

Начнем, пожалуй, с того, что вернемся к последнему Всемирному обзору ценностей. У респондентов спросили, какую роль в их жизни играет семья. Целых 93,3 % итальянцев ответили, что семья «очень важна», и это на 4 % больше, чем в Испании, и на 7 % больше, чем во Франции. Пока что ничего удивительного: ответы показывают, что итальянцы придают семье даже больше значения, чем их романские соседи. Но доля британцев, ответивших так же, была еще выше, хотя и всего на 0,3 %.

Идея семьи, и правда, воздействует на все стороны итальянской жизни. Как мы увидим в следующих главах, она оказывает огромное влияние на такие масштабные проблемы, как положение иммигрантов и размер государственного дефицита бюджета. Она влияет на преступность и коррупцию. И пока итальянцы будут верить в нее столь неистово, она продолжит играть исключительно значимую роль.

И все же семья как институт претерпела в последние десятилетия огромные изменения. Наибольшие споры вызвало узаконивание развода. Его легализация в то время, когда Италия все еще находилась под властью христианских демократов, произошла во многом благодаря распространению идей феминизма после студенческих восстаний 1968 года. Несмотря на неистовое сопротивление со стороны католической церкви, законопроект, разрешивший разводы, был принят обеими палатами парламента в конце 1970 года. Сражение, однако, на этом не закончилось. Мирские католические организации собрали подписи, необходимые для референдума, который был, в конце концов, проведен в 1974 году. Как показали его результаты, итальянцы явно одобрили новый закон и ярко продемонстрировали ту разницу, которую они видят между своей принадлежностью к католичеству и повиновением церковным иерархам. Из тех, кто участвовал в референдуме, 59 % проголосовали за развод.

Как это ни парадоксально, но, несмотря на этот огромный шаг к модернизации итальянского общества, другие явно устаревшие аспекты семейного права оставались неизменными. Они были пересмотрены только год спустя. Исчезло правило, согласно которому домашним хозяйством управлял муж. Женам дали новые свободы. Дети, рожденные вне брака, получили равные права с рожденными в браке. Матерям предоставили равное с отцами право решать, как воспитывать детей. Приданое было отменено. И, наконец, закон гарантировал, что женщины остаются собственницами всего имущества, которым они владели на момент вступления в брак, – реформа первостепенной важности, если учесть, что теперь они могли расторгнуть его в любой момент.

Хотя введение развода приветствовалось (или оплакивалось) как поворотный момент в истории Италии, в течение многих лет это новшество мало влияло на жизнь итальянцев. Даже в 1995 году так называемый общий коэффициент разводимости (число разводов на 1000 человек) был здесь самым низким в Европе, после бывшей Югославии, у которой в то время были другие заботы. С тех пор этот показатель вырос почти вдвое, но он все еще остается очень низким по меркам остальной части Европейского союза. Если судить по тому же коэффициенту, крест на своем браке ставят в два с лишним раза больше британцев и в три с лишним раза больше американцев.

Но при этом итальянцы не только все чаще расторгают брак, но и все реже заключают его. Уже в конце 1990-х Италия отстала по этому показателю от Великобритании, страны, которую часто критикуют – не в последнюю очередь сами британцы – за недостаточную приверженность идее семьи. К 2009 году количество свадеб на 1000 человек в Италии сократилось от 5 до 3,8. В Великобритании их тоже стало меньше, но все-таки там брак оставался значительно популярнее, чем в Италии.

В последние годы также отмечается быстрый рост числа домашних хозяйств без традиционной семьи. Имеются в виду неполные семьи, неовдовевшие одиночки без детей, однополые союзы и т. д. К 2010 году в Италии было приблизительно 7 млн таких домашних хозяйств, и они составляли 20 % от общего числа, хотя их продолжали называть famiglie. Одной из главных причин этой настоящей революции в итальянской жизни стало резкое увеличение количества мужчин и женщин, которые намеревались пожениться, но решили сначала пожить вместе. К концу десятилетия 38 % браков заключались после периода сожительства.

Даже несмотря на это, итальянское законодательство остается ориентированным почти исключительно на защиту прав и выполнение обязательств в рамках традиционной семьи. Партнеры в однополых гражданских союзах не имеют даже самых основных прав. Например, они не могут находиться со своим умирающим партнером в больнице. Если партнер был женат, но не разведен, как это часто бывает в Италии, самое большее, что он или она сможет получить, это малая часть всего имущества умершего. По закону, когда мужчина или женщина умирает, четверть его или ее состояния должна отойти законному супругу вместе с домом, в котором супруг живет. Половина наследства отходит детям, и только оставшуюся четверть можно завещать кому-то еще[68].

Правительство Романо Проди, пребывавшее у власти с 2006 по 2008 год, попыталось узаконить однополые браки. Но столкнулось с жестоким и в конечном итоге успешным противодействием со стороны католической церкви, и именно этот спорный вопрос в значительной степени предопределил судьбу правительства[69].

Почти все достижения Италии связаны с традиционной семьей. Семейные предприятия были в основе экономического преобразования страны в 1950-х и 1960-х. Братья с сестрами, отцы с сыновьями и матери с дочерьми были готовы работать друг на друга больше, дольше и добросовестнее, чем на любого начальника.

И, разумеется, так все и осталось. Италия, в экономике которой преобладает малый бизнес, все еще остается оплотом семейных предприятий: это царство небольших магазинчиков и крошечных мастерских, где papà трудится плечом к плечу с сыновьями, в то время как mamma ведет бухгалтерию. Или нет? Опять же, если обращать внимание только на то, что говорят политики и прелаты, то можно подумать именно так. Но цифры говорят об обратном. В 2007 году международная некоммерческая организация Family Business Network провела исследование в восьми западноевропейских странах. Оказалось, что в Италии доля семейного бизнеса – 73 % от общего количества предприятий – меньше, чем во всех остальных странах, кроме двух. Истинным оплотом семейного бизнеса оказалась Финляндия, где семьи владели и управляли 91 % предприятий.

Впрочем, в двух отношениях Италия действительно выделялась. Прежде всего, тем, что значительная доля владельцев семейного бизнеса в Италии заявила: они не собираются передавать кому-либо право собственности на свои компании в будущем. Больше таких владельцев оказалось только в Испании. А среди тех, кто сказал, что обдумывает передачу, большинство – и по этому показателю Италию можно сравнить только с Германией – ответили, что планируют передать компанию члену своей семьи. Возможно, неслучайно Италия оказалась также страной с самым высоким процентом крупных семейных фирм (с годовым оборотом больше 2 млн евро). Другими словами, итальянцы активно стремятся сохранить все внутри семейства, и многим из тех, кто преуспел в расширении своего бизнеса, удалось сделать это без участия банков и внешних акционеров.

Действительно, многие из крупнейших корпораций Италии, включая несколько таких, которые котируются на фондовой бирже, остаются, по сути, семейным бизнесом. Семья Аньелли до сих пор владеет самым крупным пакетом акций в FCA, автомобильной промышленной группе, которая появилась в результате поглощения в 2009 году компании Chrysler компанией Fiat. Ferrero, производитель Nutella, является частной компанией, принадлежащей Микеле Ферреро, сыну основателя и отцу генерального директора. Компанией Luxottica, производящей большую часть всех дизайнерских солнцезащитных очков в мире, до сих пор управляет ее основатель Леонардо Дель Веккио, и он предпринял все необходимые шаги, чтобы после его смерти управление гарантированно перешло к его шести детям. Бизнес-империя Сильвио Берлускони также останется семейным делом: его дочь от первого брака управляет холдинговой компанией Fininvest; ее брат – заместитель председателя телевизионной группы Берлускони, Mediaset. Italmobiliare – вотчина семьи Пезенти. И так далее. Большинство крупных итальянских модных империй также образовались вокруг семейств: Benetton, Ferragamo, Gucci, Versace, Fendi и Missoni.

Поскольку нуклеарная семья играет в итальянском обществе такую важную роль, ее упадок может иметь множество последствий. Но обсуждаются они редко. Мало кто из политиков или комментаторов готов признать тот факт, что вклад самого значительного источника благосостояния в Италии начинает уменьшаться, в то время как итальянское правительство, как и правительства в остальной части Южной Европы, вынуждено сокращать траты на медицинское обслуживание и социальное обеспечение, чтобы сократить государственные расходы.