Точка невозвращения - Дана Рассветных

– Но я же не успею!

– Почему же?

– Я буду помогать некромантке в обряде.

– Этой… как ее там… Ратковской, кажется? – даже имея в обозрении только лишь ее спину, я могла с точностью сказать, что демоница брезгливо морщится.

– Именно, – сухо ответил де Гредин с непроницаемым выражением на лице.

– О, ну значит найди время, чтобы отлучиться. Мне нужно это завтра и только завтра!

– Неужели нельзя подождать? – зло посмотрел на нее Фаукс.

– Нет, нельзя! Иначе моя затея потеряет смысл! Артефакт разрядится.

Оп–па… Артефакт? У меня очень нехорошие подозрения…

– Хорошо, – после недолгого молчания вздохнул наконец мужчина, устало потирая висок. – Пусть будет по–твоему. Я выполню это к завтрашней ночи.

– Чудно, – довольно отозвалась Беллатрикс. А затем вдруг, соблазнительно покачивая бедрами, подошла к нему.

– Мы могли бы еще кое–что… обсудить… – демоница пробежала острыми коготками по шее де Гредина.

– Не здесь же, – он передернул плечами, сбрасывая руку, которую Бель успела туда положить. – И с чего это ты так поменяла настроение? Еще минуту назад, помнится, не хотела «лицезреть мое лицо дольше необходимого».

– Какая разница, где, – томно прошептала женщина. – А что до моих слов… скажем так, я немного погорячилась. Но ты же не сердишься, да? Все эти игры в показную неприязнь и ссоры меня так забавляют.

Мне стало противно, и я как можно незаметнее прикрыла дверь обратно, после чего поспешила уйти подальше от злосчастной комнаты. Но когда, уже почти перейдя на бег, я влетела в галерею, в меня кто–то врезался. С громким ойканьем мы с неизвестным разлетелись в разные стороны. Жаль только, что летать не умели, а потому нас ждало неминуемое и очень болезненное падение.

А между тем в закрытой комнатке–подсобке демон грубо перехватил осмелевшую руку демоницы.

– Для меня вся эта «неприязнь» настоящая, Бель. И ни в какие игры я с тобой играть не собираюсь.

После чего, оттолкнув женщину, стремительно вышел из комнаты.

– Посмотрим, – прошипела та, которую назвали Бель, со злостью уставившись на захлопнувшуюся дверь.

Я, поморщившись, приложила руку к голове, где без оптимизма обнаружила набухающую шишку. Неподалеку от меня послышалось сдавленное проклятие. Скосив туда глаза, я смогла увидеть виновницу своего «полета».

Ею оказалась совсем молоденькая по виду демоница, с длинной, песочного цвета косой и тоненькой, маленькой фигуркой. Она была одета в длинную светлую хламиду, из–под которой выглядывали красные башмачки без каблука, что обычно носили маленькие дети. Большие, наивные глаза совершенно нереального небесно–голубого оттенка сейчас с укоризной смотрели на меня, а маленький курносый носик забавно морщился в показном недовольстве.

– Осторожнее надо быть, – тоном заправской отличницы протянуло это чудо.

– А по–моему, кое–кому нужно внимательнее смотреть по сторонам, – насмешливо, но совершенно беззлобно ответила я. Такой милашке даже грубить не хотелось.

Демоница смутилась, отчего ее щеки смешно покраснели, сделав похожей на переспелый помидор.

– Извините, вы правы. Я просто такая неуклюжая, – пролепетала она. – Ой, давайте я помогу вам подняться.

С этими словами она на удивление резво вскочила на ноги и подбежала ко мне, протягивая уже на ходу тоненькую бледную ручку.

– Да ладно, я, чай, не так стара, чтобы быть не в силах встать самой, – я мягко отстранила ее руку, без труда поднимаясь с пола. Девушка оказалась ниже меня на полголовы, то есть меньше даже среднего роста.

– Еще раз простите, госпожа, – виновато улыбнулась демоница.

– Забыли, – хмыкнула я. – И нечего тут политес разводить. Какая я тебе госпожа, ты же моя ровесница! Зови меня по имени – просто Софи и желательно на ты, а то я себя рухлядью начинаю чувствовать..

– Тогда я для вас… для тебя просто Лада. И ты совсем не напоминаешь рухлядь!

– Спасибо и на том, – ехидничать почему–то получалось не очень. Наверное, из–за того, что эта Лада мне очень понравилась.

– А вы ведь та самая некромантка, что приехала к нам на практику, да? – с любопытством спросила девушка, окидывая меня заинтересованным взглядом.

– Ну надо же – все демоны почти в лицо знают, – деланно изумленно покачала я головой. – Я и не мечтала о такой популярности.

Лада звонко рассмеялась. От ее смеха, напоминающего звуки свирели, на сердце вдруг потеплело.

– Просто это такое редкое событие – то, что у нас гостит человек. Да еще и некромант!

Демоница даже подпрыгнула от восторга. Казалось, еще чуть–чуть и она начнет хлопать в ладоши, как простодушный ребенок.

И тут я услышала слабый звон, донесшийся из–под хламиды Лады. Перехватив мой удивленный взгляд, девушка снова рассмеялась.

– Это мой хвост, – и приподняла подол.

Премилый хвостик, виднеющийся из–под него, был украшен на кисточке бубенцом, отчего каждое движение девушки и сопровождалось мелодичным позвякиванием.

– Здорово, – я вполне искренне улыбнулась. Задумка с хвостом действительно была забавной.

– Спасибо! Ты первая, кому понравилось! Ой, а что это мы тут стоим? Пойдем ко мне в покои, я тебя чаем угощу. Знаешь, какой вкусный!

– Не знаю, – улыбка не хотела сходить с моего лица. – Но поверю на слово.

* * *

Дома у Менной было решено, что для начала Ива узнает у своих знакомых как можно больше о самом маркизе, его привычках и вообще все, что о нем известно в людских кругах. Хербис была только рада такому повороту событий, поскольку сама не представляла, как узнавала бы все это, а ведь это было необходимо для осуществления ее плана.

Утром понедельника Рита была готова к штурму любой вершины. К сожалению, вершина решила не облегчать ей задачу, скорее наоборот, надумала обрасти неприступными скалами. А дело все в том, что Халива, вернувшись со своих посиделок с «подружками» (читай главными городскими сплетницами), заявила, что маркиз избегает противоположного пола.

Подавив панические мысли Хербис решила провести всесторонний анализ поведения ее цели.

«Во–первых, все девицы, в «стратегическом отступлении» от которых был уличен Ларман, были, мягко говоря, нескромными, вешались ему на шею и задирали юбки. И, хотя по рассказам той же Менной он, еще учась в институте стратегии и права, славился любвеобильностью (но что поделать, юность), однако, открыто чувств и привязанностей особо никогда не проявлял. Что немало способствовало тому, что тот самый институт до сих пор стоит на месте. Да уж, хуже брошенной женщины может быть только женщина, брошенная ради другой. А если помножить это на десять… В общем, понятно. Но я не обижаюсь, совсем нет… Главное теперь – в это самой поверить. Ну да ладно. Во–вторых, интерес к своему полу мой маркиз не проявлял пока, что немало утешает. И, наконец, с остальными женщинами – замужними, молодыми леди, дамами в возрасте, короче со всеми, кто его откровенно не охмурял, он вел себя предельно вежливо».