Средневековая философия и цивилизация - Морис де Вульф

с абсолютной устойчивостью. Но он должен в конце концов остановить эти земляные работы из страха, что работа по строительству здания никогда не начнется. Таким образом, мы должны прийти к заключению, из самого существования дома, что строитель на самом деле остановился в какой-то момент земляных работ и заложил свой первый камень.

Точно так же со схоластическим аргументом, который мы рассматриваем. Изменение существует как факт, как раз и дом существует как факт. Факт здесь, он смотрит нам в лицо, он наполняет Вселенную. Если бы не было остановки в цепи рациональной причинности, само изменение не могло бы существовать. Никто не в состоянии выбирать, будет мир развиваться или нет, ведь эволюция – это закон Вселенной. Представить себе, что можно осуществить бесконечный регресс в причинных связях, все равно что представить себе, что можно подвесить вес к одному концу цепи, другой конец которой требует осторожного добавления звена за звеном, чтобы удлинить цепь до бесконечности!

Все это тогда приходит к следующему: если любой факт – это реальность, а совокупность вещей, без которых реальность этого факта была бы скомпрометирована, не менее реальна. Поэтому отсюда следует, что схоластическая философия демонстрирует существование Бога, делая Его существование необходимым условием объяснения реальности. Соответственно, с точки зрения метафизики Он существует лишь ради Вселенной. Следовательно, Бог не является, как можно предположить, еще одним таинством, требующим объяснений помимо общей загадки мира. Схоластический аргумент божественному существованию имеет как раз ценность принципов противоречия и рациональной причинности. Первое – это точка опоры, вторая – это рычаг, который использует мысль, чтобы поднять вещи, которые изменяются, до уровня Сущности, которая не подвергается изменениям. Отодвиньте точку опоры или разрушьте рычаг – и мысль упадет, бессильная перед вселенской загадкой.

Фома Аквинский добавляет, что Бог, не неся в Себе потенциальных возможностей, есть бесконечность, абсолютное совершенство; и в этот момент его разум внезапно возвышается и устремляется ввысь и обретает самое прозорливое понимание всего, что касается божественного. Чтобы довести эту цель до нашего полного осознания, я позволю себе сравнение, хотя в подобных вещах сравнения недостаточно.

Представьте себе ряд сосудов с разными емкостями, которые будут наполнены водой; пусть здесь будут крошечные сосуды, и сосуды, которые вмещают галлоны, и огромные вместилища, служащие резервуарами. Очевидно, что объем воды, который может храниться в каждом сосуде, должен ограничиваться объемом самого сосуда. Как только сосуд заполнен, ни капли нельзя добавить к его содержимому, пусть сам океан перельется через него, содержимое сосуда не увеличится.

Теперь жизнь в определенной сущности можно уподобить воде в нашем сравнении; ведь существование тоже ограничено емкостью каждой получающей сущности. Эта емкость есть общая сумма потенциальных возможностей, которые с минуты на минуту становятся фактической реальностью, будучи наделенной существованием. Тот дуб в лесу, который наделен самыми прекрасными свойствами своего вида и самыми совершенными жизненными силами; тот гениальный человек, который одарен самыми ценными дарами разума и тела, – они обладают максимальным существованием, которое может, возможно, обнаруживаться и в видах дуба, и в человеке. Но не надо забывать, что способность к существованию в каждом из них предельна и ограничена самим фактом наделения потенциальными возможностями, или «существованием». В этой красивой концепции Фомы могучий дуб имеет большую меру существования, чем чахлый; гениальный человек обладает существованием в более широком смысле, чем человек среднего ума, потому что великий человек и могучий дуб обладают силой и энергией в большей мере, и вследствие этих сил и энергии они и существуют. Но опять же есть предел даже их существованию.

С другой стороны, возвращаясь к нашему сравнению, давайте представим себе существование неограниченное, скажем безбрежный океан, неограниченный и беспредельный. Подобное существование, чистое и неограниченное от Бога. Бог есть жизнь; Он не что иное, как множество существований; Он есть тот, кто существует, – Ego sum qui sum — чья суть есть Его существование. Все остальные сущности получают некоторую степень существования, – степень, возрастающую по мере увеличения их емкости. Но они получают в каждом случае эту степень существования от Бога. Созданные факторы, или вторичные причины, определяют емкость сосуда, и размер беспрерывно изменяется; один Бог наполняет его до полной емкости существования.

Это Бог, кто является непосредственным раздатчиком жизней из существующего в чистом духе тем, кто существует в атомах. Это Он, кто поддерживает все, что угодно, кроме чистого небытия. Это Он, кто направляет мир к цели, которая известна только Ему одному; и самонадеянно, более того, опрометчиво для людей стремиться проникнуть в эту тайну. Короче говоря, Бог есть существование; другие сущности получают жизнь – существование, отличное от Его собственного, – лишь в той мере, в какой они обладают энергией, чтобы получить ее. Никто не может сказать, что значит Бесконечность. «Высочайшее знание, которое мы можем иметь о Боге в этой жизни, – пишет Фома Аквинский, – это знать, что Он выше всего того, что мы можем подумать о Нем»[216].

Схоластическая метафизика, таким образом, находит свою кульминацию в теодицее. Начиная с изучения изменяющегося материального мира она восходит к Сущности, без которой изменения были бы необъяснимы. Но ее главный объект тем не менее изучение материальных сущностей, которые окружают нас. Следовательно, можно сказать, что она основывается на наблюдении и бросает якорь на скалы реальности.

Следующая схема может помочь в выяснении метафизических доктрин и отношений, объясняемых в этой главе:

Глава десятая

Индивидуализм и общественная индустрия

I. Теория общества: последнее добавление в схоластическую философию

Социальная философия – это последнее дополнение к системе взглядов, которую создали мыслители-схоласты. На самом деле говорить о социальной философии до 1260 года, в котором перевод Вильгельма из Мербеке «Политики» Аристотеля вышел в обращение среди ученых мужей, неверно с исторической точки зрения. До того времени мы определенно находим дискуссии по отдельным вопросам, таким как естественное право или божественное происхождение и моральные обязанности политической власти. Но эти вопросы не были объединены в любой философской системе, хотя и получили выдающуюся разработку в трудах Манегольда Лаутенбахского и особенно Иоанна Солсберийского (в его «Поликратикусе», 1159).

Тем