Компас и клинок. Книга 1 - Рейчел Гринлоу

что у того, кого я целовала, кого я спасла из пучины, есть ко мне какие-то чувства. Даже сейчас я нахожу в нем что-то неуловимо обаятельное.

– Будь мое желание, я бы давно уже сбежала, – мягко возражаю я и, протянув к Сету руку, дотрагиваюсь до его щеки. – Но на кону ведь не только моя жизнь.

Он ловит мои пальцы, и при взгляде на меня глаза его темнеют. Он наклоняется ближе, его дыхание путается в моих волосах, и меня окутывает запах дыма и сосны. Я вдыхаю его, и кровь моя закипает. Мне хочется верить каждому его слову. Что он поможет мне спастись. Что он всю жизнь жил в страхе на ее корабле. И, может быть, только сейчас сознает, что может вырваться на свободу.

Со мной.

Он робко, неуверенно улыбается, смотрит на мои губы, а потом опять в глаза. Мы так близко, что стоит мне чуть наклониться – и я его поцелую. Могу прямо сейчас к нему прижаться, довериться ему. Но я себя останавливаю и выжидаю. Словно замораживаю этот момент под фиолетово-багровым полуночным небом.

Почему-то я не в силах его ненавидеть. Хотя за сладкими речами не могу разобрать, где кончается ложь и начинается правда. Его слова совершенно расходятся с делом. И я до сих пор не знаю, могу ли ему доверять.

Тут в голову закрадывается ужасающая мысль. А вдруг это Реншоу его подослала? Может, Сет и не дал ей убить меня, но вполне вероятно, что все-таки он по-прежнему работает на нее. Он правда хочет помочь мне сбежать или это все напускное? Пустые слова. Может, он все еще пытается меня обмануть…

– Мира, не усложняй себе жизнь, – шепчет Сет. – Просто покажи ей, как воспользоваться картой. Тогда я смогу нас вызволить. И все это кончится.

Застывшее мгновение разбивается вдребезги. Я отшатываюсь, делаю резкий вдох. Нет, нельзя доверять ему ни на грош. Раз он до сих пор подбивает меня помочь Реншоу. Похоже, все это было притворством. Очередным приемом, чтобы вынудить меня раскрыть тайны карты.

Ярость, бурлившая под кожей, раскаляется и закипает, клокочет внутри. Если он хочет от меня только помощи с картой, он мне не союзник. Если он не собирается помогать мне сбежать, он мой враг.

Надо бы схватить его клинок, воткнуть между ребер и бежать вниз, под палубу, разыскивать головорезов, ранивших Перл. Пальцы дергаются, гнев внутри нарастает. Раньше меня раздражало это сходство со строптивым морем. Склонность к вспышкам ярости, неистовым бурям, приступам неутолимого гнева. Но теперь я знаю, как им управлять. И разжигать его в самый нужный момент.

Я заношу кулак и бью Сета прямо в челюсть. Голову его со стоном отбрасывает назад, и я вскакиваю на ноги, отпихивая в сторону мешающие складки ткани. Стиснув зубы, я жду ответной реакции. Жду, чтобы он врезал мне в ответ, в надежде наконец-то снять накопившееся напряжение. Но Сет просто стоит и смотрит на меня, ощупывая пальцами челюсть.

– Я так понимаю, это отказ, – едко говорит он. – Она моя мать, и с этим ничего не поделаешь, Мира. А сделанного уже не вернешь.

Он качает головой и гордым шагом направляется к ведущему под палубу люку. Перед тем как нырнуть в сухое теплое чрево корабля, он оглядывается.

– Хотел бы я до тебя донести – я просто хочу помочь. Наслаждайся проливным дождем. Куртку можешь не возвращать.

Ночное небо рассекает молния, и через пару секунд гремит гром. Ливень заряжает еще пуще, хотя, казалось бы, дальше некуда, и я съеживаюсь под курткой Сета. Запал проходит, ярость, как прилив, отступает, и меня пробирает холод. Я закрываю глаза и откидываю голову на мачту, перебирая в голове наш разговор. То ненавижу Сета. То нет. Укачиваю окровавленный кулак. Понимаю, что он слишком увяз, а всех я спасти не могу.

Не могу спасти нас обоих.

На следующий день я едва не валюсь с ног от усталости. Я не спала, не ела. Провела всю ночь на палубе под проливным дождем. В горле встал комок, словно стеклянный шарик, который я никак не могу проглотить, а руки так разъело щелоком, что они все растрескались и кровоточат. Я ощущаю первый наплыв лихорадки, по телу пробегают мурашки, и в голове мелькает смутная мысль: а сколько еще я протяну без отдыха?

Сквозь утренние облака клином пробивается солнечный свет, и на палубу выходят Реншоу, Сет и сразу следом двое ее громил. Атмосфера накаляется, вся команда в напряженном ожидании затихает, и капитанша неспешным шагом подходит ко мне. Окидывает взглядом мое тело, рассматривает въевшуюся в платье грязь, разорванный подол, кровоточащие руки и ликующе улыбается. Облизнув обветренные губы, я сонно моргаю, еле разлепляя глаза. Представляю, как выкидываю ее за борт и утаскиваю в пучину, на самое дно.

– Ничего себе, как же тебя потрепало, – говорит она и оправляет рукава безупречно выглаженной алой куртки. – А я-то просто думала дать тебе время остыть. Взвесить свои необычайно ограниченные возможности.

– Как скажете, – хриплым голосом отвечаю я.

Она опять улыбается, но теперь уже скорее натянуто. Как будто ожидала, что я стану подавленнее, сговорчивее. Видимо, забыла, что я выросла на Розвире. Где по несколько дней и ночей проводила без сна, без отдыха и тепла. Я могу перетерпеть лихорадку. Стоит только заглянуть поглубже, и я найду в себе силы. Этой капитанше, этой женщине – ей меня не сломить. Она не знает как.

– Сегодня поможешь мне с оснасткой на мачтах. Как думаешь, справишься? – говорит она приторно-сладко, обиженно надув пунцовые губы. – Надеюсь, не боишься высоты? Или слегка ушибиться.

Я сглатываю и облизываю губы. Привкус крови и соли смешивается с прокатившейся по телу волной страха. Высоты… Я никогда не была среди тех, кто на спор залезал на высокие сосны или взбирался по отвесным скалистым обрывам на Розвире. Мне не место в небе, наравне с крикливыми чайками, среди воздушных потоков. Она нащупала мой страх. Не боюсь высоты я только во сне, в котором как будто лечу. А кто-то держит меня за руку, и мы словно плывем в ночном небе.

Я мельком смотрю на Сета – вдруг я случайно выдала себя при нем, а он все передал матери. Вдруг он откуда-то узнал об этом сне. Но лоб его наморщен, а губы сжаты в тонкую нить.

– Матушка…

Реншоу вскидывает руку, заставляя его замолчать.

– Я не раскрою тайны карты, – сквозь зубы отвечаю я и вся содрогаюсь от внезапно накатившего озноба.

Я закашливаюсь, стараясь не лишиться сознания. Единственное, что меня сейчас держит, – это образ отца и Брина с петлями на шеях. Я сосредотачиваюсь на них, на том, как сбежать с корабля, и через силу продолжаю:

– Вам не заставить меня передумать.

– Так ты все-таки знаешь, как это сделать, – посмеиваясь, отвечает она. – Делаем успехи. Держись там покрепче. А то с утра норд-ост свирепствует, мало ли что может случиться, если вдруг оступишься…

Я проклинаю себя за то, что сболтнула лишнего, но меня уже толкают к грот-мачте и на снасти, заставляют забираться по грубым канатам израненными в кровь руками. Прежде чем хвататься за канаты и лезть наверх в бальном платье, отяжелевшем раза в два после дождя, я снимаю и отбрасываю куртку Сета. Собираю волю в кулак, напрягаю последние силы. Замешкавшись, я вызывающе смотрю на Реншоу, потом украдкой на Сета. И с горьким удовлетворением замечаю его измученный взгляд. А еще – проступивший на подбородке синяк.

Глава 24

СУМЕРКИ ОКУТЫВАЮТ КОРАБЛЬ золотым свечением, море наконец утихает, и мне позволяют спуститься. Очередной день среди головорезов Реншоу, и я все еще жива. Меня изрядно потрепала, просто вымотала борьба против собственных страхов, когда я ползала по канатам, стараясь не смотреть вниз.

До казни отца осталось всего три дня. И мысли у меня лишь об одном: все мои другие страхи – ничто перед этим.

В полдень я краем глаза видела, как Реншоу прошествовала с Мирриам и Джоби по палубе, обвела рукой горизонт, а потом затолкала их обратно в люк. Джоби задрал голову, пока она задвигала им свои тирады, и, я могу поспорить, подмигнул мне.

Сероглазый громила Реншоу тычками загоняет меня внутрь, под палубу, и я, споткнувшись, упираюсь руками в деревянные доски. Он толкает меня, и я плечом влетаю в стену коридора, так что голова идет кругом и весь корабль у меня