Воздушная война в небе Западной Европы. Воспоминания пилота бомбардировщика. 1944-1945 - Майлз Трипп

– Твоя мать должна гордиться тобой, – произнес он.

– Не совсем, – начал я, а затем вернулся почти на четверть века назад, нащупывая правильные слова, чтобы продолжить мысль. Более близкому знакомому я сказал бы: «Она не любит фрагменты о сексе», но Лесу же я сказал: – Мои книги для нее на грани приличия.

– Могу поверить в это, – заметил он. – Ты всегда был... – И его голос умолк.

Я спросил, поддерживал ли он контакт с остальными.

– Нет. Я полностью потерял связь после того, как все это закончилось.

Я рассказал ему о книге, над которой работал, и спросил, если встречу удастся организовать, будет ли он в состоянии приехать.

– Это будет трудно, – ответил он. – Магазин.

Перед тем как повесить трубку, я сказал, что снова свяжусь с ним.

Я глупо ожидал, что он ухватится за идею встречи, и, когда он начал говорить о своих обязательствах по отношению к магазину, был разочарован. И почему он должен хотеть встретиться? Большинство людей знают, что прошлое можно оживить лишь пересказыванием старых историй и что те, кто посвящает все свое внимание прошлому, просто пятятся спиной навстречу своим собственным могилам.

3. Джордж Диг Кленнер

За эти годы я с надеждой спрашивал множество австралийцев, не родом ли они из Аделаиды, но, казалось, почти каждый был уроженцем Сиднея. Единственный мужчина, признавшийся в том, что он из Аделаиды (сам бывший пилот бомбардировщика), сказал, что в одной части города жила довольно большая колония потомков первых эмигрантов из Европы, и обещал по возвращении попробовать разыскать Дига. Но это было пустое обещание.

Майк Гарбетт написал, что он пытался разыскать Дига через свои «австралийские связи», и я решил послать письмо тем, кто жил по тому адресу, который дал мне Джордж. Это письмо было обращением к чувству благожелательности, и для подкрепления этого чувства я приложил десять шиллингов, чтобы покрыть стоимость ответа, даже если этот ответ будет простым штампом «по этому адресу не значится». Письмо так никогда и не вернулось ко мне, по-видимому, получатель предпочел рассматривать десять шиллингов[132] как неожиданный подарок от дурака с большим количеством денег и не принимать во внимание чувства, которые оно, несомненно, вызывало. К этому времени след Дига все еще не был найден.

4. Пол Санджест

Я не видел Пола с апреля 1945 г. и получал известия от него только три раза с тех пор, как в сентябре 1952 г. он приехал, чтобы провести уик-энд со мной и Одри в нашем доме в Ратленде. Он прочитал «Вера – это флюгер», мой первый роман об экипаже самолета, и захотел снова увидеть меня.

В книге я сделал Пола пьющим верхним бортстрелком и опасался, что он будет возражать против такого портрета. Далекий от этого, он прочитал роман четыре раза на протяжении десяти дней и сказал мне: «Я не стал бы возражать, если ты также вставил бы и фамилию Санджест. Я не предъявил бы иска за клевету».

Он изменился не очень сильно, хотя, возможно, и был несколько более уравновешенным женитьбой и двумя детьми, младшего из которых он назвал Майком. Он спросил Одри, было ли мне трудно остепениться после войны. Привыкшая никогда не тратить впустую слова, когда это касалось суровой правды, она ответила: «Да».

«И мне тоже», – сказал он и поведал, что провел год, играя на деньги на скачках и собачьих бегах. Однако однажды ему надоело делать ставки, и он пошел к своей невесте и спросил: «Как насчет того, чтобы нам 20 декабря пожениться?» Она, как и Одри, родом из Северо-Западной Англии и была лишь ненамного более расточительной на слова в своем ответе. «Хорошо», – сказала она.

С того времени Пол работал управляющим небольшого предприятия на рыбном рынке. «Это неплохая жизнь, – сказал он. – Вы работаете с семи утра до часа дня, шесть дней в неделю, но остальная часть времени ваша. Я ни разу не брал отпуск с тех пор, как начал работать. Жизнь один сплошной длинный отпуск».

Тогда мы жили в деревне около аэродрома, на котором базировалась эскадрилья канадских истребителей. Днем в субботу Пол и я пошли на карнавал, организованный канадцами. Ему понравились окружающая зеленая сельская местность, и здания, построенные из котсуолдского камня[133], и крыши, покрытые шифером из Коллиуэстона[134]. «Я полагаю, что ты привык к этому, – сказал он, – но после Ливерпуля для меня это выглядит довольно удивительно».

Затем он спросил, хотел бы я снова участвовать в боевых вылетах. Я сказал, что не хочу, и он, казалось, был немного разочарован в ответе. «Мне иногда жаль, что я не могу сделать еще пару, – сказал он. – Лишь для развлечения и встряски».

Карнавал с его смесью жителей Ратленда и канадских военнослужащих с их женами имел огромный успех, и только потому, что шоколад, все еще нормируемый в Англии, продавался свободно и были ларьки, продававшие хот-доги и гамбургеры – блюда, которым еще предстояло освоить коммерческий рынок Англии. Мы посмотрели кадриль, оркестр трубочистов и несколько ковбойских трюков. Пол, казалось, наслаждался каждой минутой.

Вечером он рассказал нам, что в течение некоторого времени после войны страдал от болей в желудке и что его доктор, подозревая язву, прописал ему диету из рыбы и молока. Однажды Пол решил, что он также может умереть, если будет продолжать есть «эту дрянь», и вернулся к обильной еде и пьянству. С тех пор его желудок редко беспокоил его. «Это был случай, когда дух взял верх над материей», – бодро сказал он.

Когда пришло время идти спать, я сказал, что надеюсь, что он будет спать хорошо. «Когда я засыпаю, это – маленькая смерть», – ответил он. И это были его последние слова, отмеченные в моем дневнике. На следующий день он на поезде вернулся в Ливерпуль, мы договорились видеть друг друга чаще, но так и не увиделись, и мои письма и рождественские открытки остались без ответа. Одри и я переехали из Ратленда в Хартфордшир, и в конце концов я прекратил посылать открытки.

Прошло шестнадцать лет с тех пор, как я в последний раз видел Пола, и я начал поиск, ища «Санджест» в телефонном справочнике Ливерпуля. Там была одна фамилия.

Женщина, которая ответила на мой звонок, сказала, что в доме нет никаких Санджестов. Миссис Санджест, которая жила там перед ней, была пожилой, одинокой дамой, переехавшей на юг Англии.

Я написал на прежний адрес Пола, но женщина, которая теперь там жила, ответила, что никогда не слышала о нем. Она жила в доме в течение четырех лет, а предыдущими жителями были мистер и миссис Адамс, которые эмигрировали в Австралию.

Тогда я стал искать фамилию Санджест в каждом телефоном справочнике Великобритании. Их было семь. Я позвонил каждому, но ни один из них не был связан с Полом, и при этом они не слышали о нем.