"Мессершмитты" над Сицилией. - Йоханнес Штейнхоф

Зазвонил телефон: сначала отделение радиоперехвата на горе Эриче сообщило, что переговоры на радиочастотах союзников приняли невероятные размеры. Но было очевидно, что люди, которые передавали приказы, информацию и предупреждения друг другу и говорящие со своими офицерами управления на земле, не были командирами бомбардировочных и истребительных эскадрилий, с которыми мы были уже знакомы, а были полностью вновь прибывшими, с чьими эскадрильями и крыльями до настоящего времени мы не сталкивались на Средиземноморье.

Затем на связь вышли командный пункт, взвод радиосвязи и, наконец, 1-я группа из Шакки, и вся эта информация, складываясь, формировала картину сражения, в котором союзники погрузились на корабли с намерением взять штурмом крепость Европа.

Обитатели грота лежали неподвижно, ожидая, когда серая муть рассвета заставит их подняться с кроватей, чтобы готовиться к дневным вылетам. Их глаза всякий раз были прикованы к моим губам, когда я говорил по телефону с командным пунктом или получал сообщения от радиовзвода, чтобы знать, как развивается ситуация. Затем они вполголоса обсуждали, или, достав из наколенных карманов карты, показывали Джелу, например, или Сиракузы, или водили пальцами по побережью в районе Ликаты.

Мы встали, когда первые лучи рассвета начали пробиваться через арку в стене. Прежде чем мы прошли через нее к грузовикам, чтобы ехать на аэродром, гауптман Кегель сообщил задание на день:

«Утренняя разведка плацдарма около Джелы. Разведка районов моря, простирающихся к Мальте, Пантеллерии и Тунису. Перехват приближающихся бомбардировщиков. Полеты начать после перебазирования на передовую взлетно-посадочную площадку».

* * *

— Командира к телефону!

Застонав, я встал и по ступенькам поднялся в штабной автомобиль. Внутри было невозможно выпрямиться без того, чтобы не удариться головой о крышу.

На карте, которая покрывала стол у окна, пестрело множество красных стрелок, направленных с юга и востока к южной части острова. Они показывали движение клещей, которые позволяли противнику, пользовавшемуся превосходством в воздухе и на море, свободно отрезать южную оконечность острова.

— Господин майор, мы обнаружили большое формирование стратегических бомбардировщиков, приближающееся с юго-запада. — Звонок был с командного пункта на горе Эриче. — Если вы немедленно взлетите, то встретите их, когда они будут пересекать побережье.

— Спасибо — мы взлетаем. Я свяжусь с вами снова, когда мы будем в воздухе.

Пилоты, стоявшие около грузовика, слышали мой ответ и были готовы идти. Водители завели свои двигатели.

«Тяжелые бомбардировщики приближаются со стороны Пантеллерии», — объявил я. Не было никакой потребности в предварительной информации к словам «быстрый взлет». Это понималось без слов. Все поспешили к автомобилям, застегивая спасательные жилеты, набивая сигнальными патронами карманы в нижней части ног своих комбинезонов и обмениваясь замечаниями по поводу взлета.

Хорошо тренированное подразделение всегда взлетало в определенной последовательности, которая отрабатывалась многократно, для сохранения управляемости взлета, сбора в воздухе и отправки всего формирования. Когда наши эскадрильи были рассеяны вокруг круглого аэродрома, — а большинство наших аэродромов, за исключением передовых взлетно-посадочных площадок, имели такую форму, — взлет управлялся визуально видимыми сигналами в виде ракет «Вери», выстреливаемых с мест рассредоточения эскадрилий. Не всегда можно было строго придерживаться обычной последовательности, и во время быстрого взлета самолеты уже с поднятыми хвостами часто участвовали в необдуманных гонках на земле. Случайный зритель, впервые являясь свидетелем этой сумятицы, мог бы от страха закрыть глаза, но внимательное наблюдение бы скоро показало, что в целом это своеобразная комбинация тренировки, интуиции и опыта. В России эскадрильи «Пе-2» нередко незамеченными подходили к аэродрому, потому что одно из наших передовых отделений воздушного наблюдения в тот момент вместе с пехотой перемещалось на новое место. По причине этого мы ускорили взлет, в котором, конечно, каждый хотел принять участие, во-первых, потому что стремился сбить противника, а во-вторых, потому что, даже в России, каждый чувствовал себя более в безопасности в воздухе, нежели на земле. Очевидно, что воздушный бой на Восточном фронте был не более чем безопасной игрой по сравнению с этим адом, но, с другой стороны, он тоже мог приносить некоторые неприятные потрясения.

Выполняя широкий левый разворот, я оглянулся и сосчитал самолеты позади себя. Шестнадцать — другими словами, остатки 1-й группы и штабное звено. Возможно, после этого вылета их будет десять, а возможно, меньше.

— «Мебельные фургоны» приближаются к плацдарму высадки. Пересечение побережья около Селинунте. — Сообщение с нашего узла связи на горе Эриче было очень громким и четким, что в некоторой степени обнадеживало меня.

— Сообщение получено, — подтвердил я.

Утреннее солнце светило прямо мне в лицо. Я немного подвинулся на своем парашюте, чтобы переплет лобового стекла затенил мои глаза. Лежащая подо мной южная часть острова походила на изысканную сине-зеленую акварель, ее побережье изящно выделялось волнистой полоской белой пены, там, где голубые волны Средиземноморья разбивались о берег. Воздух был кристально чист и делал такими близкими деревни, сине-зеленые оливковые рощи и виноградники, так медленно скользившие мимо подо мной, что они, казалось, были на расстоянии вытянутой руки и что я был неподвижен в воздухе над ними. Слева, где плодородная прибрежная полоса превращалась в голую, высохшую, бесплодную местность, картина приобретала оттенки темно-желтого и золотого цветов. Альтиметр показывал 8000 метров.

Тонкий белый конденсационный след, четко видимый на фоне синего неба, начал формироваться позади машины Бахманна. Несомненно, я должен был сразу начать снижение; иначе бы мы продемонстрировали наше положение «Спитфайрам» и «Лайтнингам». Далеко впереди в юго-восточном направлении, где солнце отражалось от поверхности моря, лежал плацдарм высадки вражеского десанта. Мои глаза скользили вдоль прибрежного шоссе, пока не остановились на белом пятне, это была Джела. В том же направлении находились корабли, неисчислимые серые тени, усеявшие поверхность моря. Они маневрировали на высокой скорости, и их носовые части ткали на поверхности воды словно сеть из длинных волн, распространявшихся вдаль, насколько мог видеть глаз. Какой огромный флот! Если бы только мы имели сколько-нибудь бомбардировщиков и неповрежденные аэродромы! Но корабли не опасались нас, не было ничего, что мы могли бы сделать им.