Ретт Батлер. Вычеркнутые годы - Татьяна Осипцова

Немой так и не стал своим среди къхара-кхой. Жизнь в племени предполагает совместный труд и совместные радости. Свои обязанности он разделял с подростками, обычаи воспринимал спокойно, но принять их как свои не мог.

Едва он оправился настолько, что стал выходить за ворота крааля, ему предложили занять место хозяина в хижине Гдитхи. Женщина вдовствовала второй год и была еще достаточно молодой, чтобы иметь детей. В роли свата выступил сам вождь, но Немой ответил «нет», удивив того отказом.

Для жителей саванны продолжение рода является не только обязанностью, но и необходимостью. Чем многочисленнее племя, тем оно жизнеспособнее. Имея много воинов, можно отвоевать чужую территорию, захватить чужой скот, противостоять врагам. Женщины детородного возраста не должны оставаться без мужа – ведь неизвестно, сколько из рожденных мальчиков доживет до инициации.

Пришло время и для Чхаты из юноши превратиться в мужчину. Каждый год несколько подростков под руководством наставника отправлялись в пустыню. Дни, которые они проводили там на одной воде, без еды, протекали в назидательных рассказах и обучении.

Сразу по возвращении юношей в крааль состоялся ритуал обрезания. Испуганных, но не подающих виду мальчишек выстроили в ряд в ожидании болезненной процедуры. Третьим по счету был Чхата. Когда пришла очередь его маленького друга лишиться частицы своей плоти под ножом шамана, Немой, поначалу наблюдавший за действом с любопытством, невольно содрогнулся и прикрыл рукой глаза. Кровоточащее место тут же обмазали белой глиной, которая не только останавливает кровь, но и не дает попасть в рану червякам, мухам. Тела инициируемых тоже обмазали глиной и, наконец, поместили всех в одну из хижин, чтобы переждать лихорадку и дать срезу зажить.

Пять раз солнце всходило и падало за горизонт, прежде чем юноши покинули карантин. На празднике в честь завершения инициации каждому из них вручили настоящее копье, и, потрясая ими, юноши приняли участие в общих плясках.

После инициации новоиспеченные мужчины имели право охотиться вместе со взрослыми. Хромота Немого стала почти незаметной, и Чхата предложил ему тоже ходить на охоту. Вождь не возражал, и в один из дней группа из пятнадцати мужчин и юношей покинула крааль рано утром. Им предстояло окружить идущее на водопой стадо антилоп, оттеснить от него одно или несколько животных и после забить их копьями с каменными наконечниками.

Длинный пеший переход оказался для Немого чересчур тяжелым, и когда добрались до места, он мог лишь издалека наблюдать за действиями охотников. Ему пришло в голову, что и в одиночку он смог бы убить косулю. Будто картинку из книги – все, что он находил в кладовой памяти, представлялось ему в виде статичных картин – увидел он охотничье ружье. А затем лук в руках охотника. Немой понял, что сумеет соорудить лук и стрелы, надо только найти подходящее дерево.

Вместе с Чхатой они обследовали оазис. Ветви акаций редко бывают прямыми, и сук для изготовления дуги лука они нашли быстро. С древками стрел дело обстояло хуже, однако и для них нашелся материал. Юный воин с интересом следил, как Немой при помощи острого камня ошкуривает и полирует стрелы, добиваясь идеальной прямизны, как он готовит дугу, приспосабливая ее к ладони собственной руки. Затем Немой объяснил юноше, что ему требуются самые длинные жилы с хребта антилопы. После очередной охоты Гдитхи высушила несколько. Тетива лука получилась упругой и прочной.

Окруженные подростками, Немой с юношей опробовали оружие неподалеку от крааля, выбрав в качестве мишени ствол акации. Однако стрелы без наконечников тупились или расщеплялись при ударе о твердую кору, и лук так и остался игрушкой для мальчишек. Позже Немой соорудил для них еще несколько.

Дни тянулись за днями. Чужак воспринимал жизнь среди къхара-кхой как данность. Обрывки его видений, отдельные фрагменты мозаики памяти подсказывали, что где-то есть другая жизнь, более подходящая ему – ведь он не мог не замечать, что сильно отличается от дикарей и цветом кожи, и волосами, и быстро отросшей бородой. Об этом говорило и отражение лица в воде. Он видел его, когда сопровождал женщин в их походах к озеру.

Это стало одной из обязанностей Немого. Пока женщины заполняли свои кувшины, он прохаживался вдоль зарослей акаций, подступивших почти вплотную к крохотному озерцу, питаемому ручейком, бравшим свое начало где-то на холмах. В засушливый зимний период озерцо мельчало, а летом, в сезон ливней, вода поднималась и подступала почти к самым деревьям, оставив песчаному берегу лишь несколько шагов ширины. Вооруженный подобием копья – длинной палкой без наконечника, – Немой постукивал по стволам, отпугивая возможных хищников. После, когда жительницы поселка величаво плыли по тропинке, ведущей к краалю, он шел сбоку и следил, чтобы ни один зверь не испугал женщин, с неподражаемой грациозностью несущих на головах сосуды с водой. Впрочем, довольно долго присущая негритянкам грация вовсе не волновала его естество.

Общаясь с къхара-кхой при помощи жестов, не имея возможности ни с кем, кроме Чхаты, говорить на своем языке, Немой так и остался в племени чужаком. Выполнив свои несложные обязанности, он, подобно старикам, садился возле хижины и наблюдал за суетой в краале. Запасшись водой, некоторые из женщин отправлялись на поле, другие принимались растирать в неглубоких каменных чашах зерно, кто-то шел собирать червяков, которых после высушивали и добавляли в кашу из сорго. Из разговоров с Чхатой Немой знал, что в голодные, сухие годы эти червяки служат едва ли не единственной пищей къхара-кхой. Но уже несколько лет светлые силы держат верх над темными, и племя благоденствует. Буйволы в стаде не падают от бескормицы, буйволицы дают жирное молоко, антилоп в ближайшей саванне полно, и поле дает хороший урожай. Зерна хватает и на лепешки, и на каши. Женщины каждый год приносят по ребенку, и их сытые дети здоровы. Численность племени растет, и это радует вождя.

Сидя в одиночестве, Немой часто возвращался к мыслям о том, как он сюда попал. Где он жил и кем был до того момента, как оказался неподалеку от этого крааля? Он уже знал, что пострадал в схватке с леопардом и убил его коротким ножом – чему не раз удивлялся Чака, показывая, каких размеров охотничий нож у него. Пытаясь найти ответ на мучающий его вопрос, Немой часто вертел в руках свой нож, разглядывая узкий стальной клинок с желобком и черную костяную рукоятку. Из прошлой жизни у него остался лишь этот нож, одинокий обтрепанный сапог из мягкой черной кожи да небольшой кожаный пенал, завалявшийся во внутреннем кармане пиджака. Он рассматривал его, подносил к самому носу, вдыхал запах хорошо выделанной кожи и постепенно ускользающий аромат табачных листьев. При взгляде на эту вещицу у Немого всегда сосало под ложечкой, как бывает, когда голодный человек видит аппетитную еду и испытывает желание съесть ее. Однажды, понюхав свою реликвию, ему вдруг представилась сигара, и он тут же сообразил, что это чехол для сигар. В памяти всплыли ненужные сведения о том, что табак из Южной Америки завез в Европу Колумб и что лучшие сигары кубинские. Ему даже показалось, он ощутил вкус ароматного дыма во рту. Мучительно захотелось взять скрученную из коричневых листьев колбаску, отрезать кончик, чиркнуть спичкой и… Больше ничего он вспомнить не смог, только ощутил желание курить. Чтобы не смотреть больше на искушающую вещицу, Немой отдал ее детям. Те схватили игрушку и тут же стали наполнять камушками.

Гдитхи продолжала заботиться о Немом и после того, как он оправился. Ежедневно она приносила ему чашку молока буйволицы, миску каши и пару лепешек. Кормила вареным или жареным мясом после каждой охоты – вождь оделял семью Гдитхи, рассчитывая и на чужака.

С непосредственностью, свойственной детям природы, она однажды спросила своего подопечного:

– Ты еще мужчина, Немой, или уже старик? Если ты еще не старик, почему ты не женился на мне? Я сильная женщина, могу родить детей – посмотри, какие широкие у меня бедра! Буйволицы всегда дают мне молока больше, чем другим, и лепешки у меня лучше всех. Почему ты не хочешь меня?

Чужак покачал головой и пожал плечами. Думая, что он не понял, Гдитхи сделала несколько характерных движений бедрами и на пальцах изобразила совокупление, а в завершение шутливо хлопнула Немого по тому месту, где брюки раздваиваются на штанины, и рассмеялась:

– Я видела, тут у тебя ран нет!

Он невольно смутился и вновь покачал головой. С тех пор как очнулся в краале, зов плоти еще ни разу не давал о себе знать.

Но время шло, он вполне оправился и окреп. Когда сопровождал женщин в походах за водой, взгляд его все чаще задерживался на полуобнаженных фигурах туземок, отмечая горделивую осанку молодых женщин и удивительно крутые ягодицы, колыхающиеся в такт мерным шагам. Он видел, как, скинув нехитрые юбочки, девушки входят по пояс в воду, омывают свои торчащие крепкие груди, и капли стекают по черным телам, возбуждая желание смахнуть воду собственной рукой, ощутить гладкость кожи.