Кевин Гарнетт. Азбука самого безбашенного игрока в истории НБА - Дэвид Ритц

Изи, который был опытнее меня, знал, что трэш-ток в адрес MJ равносилен самоубийству.

«Пацан еще молодой, он не знает правил», – сказал он Джордану, пытаясь сбить градус с ситуации.

Но сбить градус с меня было невозможно. Мне было п***й. «Не отпускай его! – орал я Изи. – Он не может тебя сдержать».

Тогда Джордан посмотрел на меня испепеляющим взглядом. Казалось, этот взгляд длится вечность. Его глаза были прикованы ко мне. Его глаза горели огнем. Его глаза как будто говорили: «Ну теперь смотри».

После того взгляда это было единственное, что я мог, – смотреть. Меньше чем за минуту, остававшуюся до конца третьей четверти, MJ забил шесть подряд. А в четвертой он принялся за работу – так, как мог только Джордан. В «краске». За линией. Джамп-шот со средней дистанции. Все идет как надо. Гладко, как шелк. После каждого попадания он смотрит сначала на JR, а потом на меня. Сминает нас, как пресс для мусора сминает банки из-под «колы».

И JR, и я набрали по двадцать очков. Это не имело значения. Нас убрали с площадки, когда до конца оставалось чуть больше двух минут, а «Буллз» вели +15. В итоге они победили с отрывом в 21 очко. Мы вдвоем рухнули на скамейку, совершенно изможденные после того, как над нами поработал MJ. Он закончил игру с тридцатью пятью очками.

«Сорян, пес, – сказал я JR’у, с трудом восстанавливая дыхание. – Прости меня, мужик».

«Я говорил тебе заткнуться», – сказал он, хватая ртом воздух.

Майк проходит мимо нас во время следующего владения. Дышит спокойно и легко. У него едва проступил пот.

«Ну что, молодой человек, – говорит он. – Вы в порядке? Вы закончили?»

Урок был яснее некуда. Майк – тот чел, с которым ты не захочешь играть в трэш-ток. И я больше никогда не пробовал. С того момента я четко знал, что Джордан – сильнейший атакующий игрок на планете. Он был на самой верхушке пищевой цепи.

Эта история иллюстрирует соревновательную сторону MJ. Но о его благородной стороне говорят недостаточно много.

В 1997-м Шак попал в Команду Всех Звезд от «Лейкерс», но не мог сыграть из-за травмы. Поэтому меня выбрали на замену ему. То был всего лишь второй мой сезон в лиге. Я был самым юным игроком, попавшим в Команду Всех Звезд, со времен Мэджика в 1980-м.

Игра проходила в Кливленде. Нашу Западную команду начисто вынес Восток. MJ сделал первый трипл-дабл в истории NBA. В перерыве я увидел, как он переобувается в коридоре. На нем были Air Jordan XII Playoffs. Когда он снял ту пару, что была на нем, я остановился и сказал: «Дай-ка мне эти тапки».

Он швырнул их мне.

«Можешь оставить себе, – сказал он, – но подписывать их я не буду».

Я не стал спорить. Просто поблагодарил его, взял этих малышек и поспешил в раздевалку, где сунул их в сумку и закрыл на молнию. У них сбоку была такая желтая волна, которая мне очень понравилась. Я выделил им почетное место у себя на полке. Я не готов честно ответить, как долго я мог их разглядывать. Двадцать четыре года спустя я до сих пор их вижу.

June 28, 1995 / 28 июня 1995-го

Когда пришло время мне объявить о своем решении уйти из Фаррагута прямиком на драфт, я захотел провести пресс-конференцию там, где чувствовал бы себя комфортно. Я не хотел никаких конференц-залов отелей. Home Run Inn Pizza подходила мне по стилю. Местечко было забито до отказа, репортеры толпились снаружи, пытаясь задать мне свои вопросы, мои кенты стояли позади них, кривлялись и подбадривали меня. Растопил печи, съел кусок и сказал миру, что отправляюсь прямиком в лигу.

До драфта, который был намечен на конец июня, оставалось меньше месяца. Все скауты из колледжей знали меня, а вот из команд NBA меня мало кто знал. Поэтому мои агенты организовали воркаут в чикагском спортзале. Туда явились несколько генеральных. Типы вроде легенды NBA Кевина МакХэйла, вице-президента «Ти-Вулвз» по баскетбольным операциям, и Пэта Райли, которого только что назначили главным тренером и президентом «Хит». Я нервничал просто п****ц. Чуть не задохнулся от волнения. Со мной были Киване Гаррис, маленький разыгрывающий с Западной стороны, он подавал мне мяч, а еще Джон Хэммонд, ассистент тренера в «Пистонс», позже работавший генеральным менеджером в «Бакс» и «Мэджик». Хэммонд увидел, что я теряю самообладание, и заставил меня бросать штрафные, чтобы я успокоился. Тогда я услышал голос Райли: «Да хорош, что это вообще такое? Мне придется смотреть на какого-то школяра? Зачем я здесь вообще?»

«Ну, ладно, – подумал я. – Ты не знаешь, зачем ты здесь?»

Мне только это и было нужно.

Я рванул вперед по корту, ведя мяч сначала между ног, а потом за спиной, после чего взмыл в воздух из точки чуть дальше линии штрафного, чтобы исполнить самый яростный данк своей жизни.

Ни слова от генеральных.

«Они хотят посмотреть, как высоко ты прыгаешь, – сказал Хэммонд. – Поэтому я буду бросать на щит; данкай и пасуй мяч обратно мне».

Мы так и сделали, и не раз, не два, а пять раз подряд. Всякий раз Хэммонд подбрасывал мяч все выше, и с каждым данком они все больше проникались симпатией. С пятым данком я издал рев, звуки которого не стихали секунд пятнадцать.

«ДААААААААААААА!»

Крикнув, я взглянул на Райли и сказал: «Теперь ты знаешь, зачем ты здесь?»

Настрой Райли перевернулся на 180 градусов. Он начал медленно аплодировать.

«Отличный воркаут, молодой человек, – сказал он. – Очень хороший воркаут».

В тот день МакХэйл был там в компании генерального менеджера «Ти-Вулвз» Флипа Сондерса. Позже я слышал, что их приход на воркаут был лишь отвлекающим маневром. У них было право пятого пика на драфте, и они планировали дать много восторженных отзывов обо мне в надежде, что это убедит другие команды, опережающие их, выбрать меня, а не кого-то другого, – это позволило бы Кевину и Флипу заполучить того игрока, который им реально был нужен. Но после воркаута они оба твердо решили, что выберут меня. Флип сказал, что это был лучший индивидуальный воркаут из всех, что ему доводилось видеть.

Тогда я этого не знал. Тогда я думал только о том, чтобы следить за манерами.

«Приятно познакомиться, мистер МакХэйл, – сказал я, протягивая руку. – Приятно познакомиться, мистер Сондерс».

К концу той недели мне пришло приглашение на драфт. Это, по сути, означало, что меня выбрали. Мои котировки росли, но передо мной зияли и другие кольца, через которые мне нужно