Список ликвидатора - Фридрих Незнанский

Пухов немного помолчал, потом пощелкал собачками замков, как бы проверяя какую-то свою догадку, и наконец сказал:

– А сюда кто-то лазил!

– В каком смысле? – встрепенулся Попков.

– Ну в каком смысле в квартиры лазиют! – пожал плечами слесарь. – В воровском! Сунули свои отмычки да и поломали детальки-то! Закрыться они потом закрылись, а вот открыться – хренушки!

Грачев резко отодвинул Пухова и широко отворил дверь квартиры.

– Батюшки… – всплеснул руками управдом, заглянув внутрь.

То, что там уже кто-то похозяйничал, стало понятно сразу. На полу были разбросаны бумаги и книги, всюду валялись какие-то вещи, кое-где были оторваны обои.

Попков и Грачев ринулись в квартиру и быстро прошлись по комнатам. Везде их ожидала та же картина – хлам, открытые дверцы шкафов, вспоротые диваны и кресла.

– Ой-ой-ой… – приговаривал следовавший за ними Михалыч.

– Не иначе, мильены искали! – заключил усевшийся на один из перевернутых стульев слесарь и поднял с пола какую-то вазочку: – Ишь ты, какая красота! А ить не взяли! А денюжки небось подчистую выгребли!

– Ну-ка ничего тут не трогать! – строго прикрикнул на него Попков. – Ясно?

– Ясно… – с понятием отозвался Пухов. – Отпечатки пальцев! Как в кино!

– Какое тут, на хрен, кино… – буркнул Грачев и, стараясь не задевать ногами валяющиеся предметы, прошел на кухню, потом осмотрел ванную и, наконец, открыл дверь туалета.

– О! – воскликнул он. – А это что такое?

Прибежавший Попков глянул ему через плечо и увидел четкий ботиночный след, оставленный кем-то на бачке унитаза. Старлей и следователь перевели взгляды вверх. Створки висящего выше шкафчика, предназначенного для хранения туалетной бумаги и всевозможных освежителей, были открыты, а его выставленная задняя стенка стояла на полу. Поднявшись на цыпочки, Попков и Грачев увидели, что, убрав ее, некто получил доступ к вмонтированному в стену сейфу, открытое нутро которого зияло черной пустотой.

– Та-ак… – сказал Попков. – Ну что же… Надо вызывать криминалиста!

«Шестерка» с сидящими в ней Жуковым и Папалаевым подъехала к девятиэтажной башне из красного кирпича, в которой, согласно имеющемуся у них адресу, и проживал бандит Шмаков.

– Какая у него квартира-то? – спросил Папалаев.

– Сороковая… – глянул в бумажку Жуков.

– Ну пошли, что ли?

Жуков поправил закрепленный под мышкой пистолет, взял валяющийся на заднем сиденье белый пиджак, после чего, изгибаясь и выворачивая локти, надел его на себя:

– Пошли!

Они вышли из машины и направились в подъезд. Поднявшись на третий этаж, оперы увидели деревянную дверь с табличкой «40».

Прислушавшись, Жуков прошептал:

– Там вроде тихо…

– Звони! – сказал Папалаев и, отойдя в сторону, прижался к стене. – Скажешь, что телеграмму принес…

– С такой рожей, как у меня, телеграммы не носят, – самокритично и, главное, верно, заметил Жуков. – Никто же не откроет! Я лучше представлюсь сантехником. Скажу, что проходит плановая проверка батарей.

– Ну валяй! – согласился Папалаев.

Жуков нажал на кнопку звонка. Внутри квартиры тренькнуло. Опер сделал лицо кирпичом и тупо уставился в глазок, ожидая, когда точка света в его центре закроется головой хозяина. Однако этого не произошло.

– Что-то никто не идет… – прошептал Жуков Папалаеву.

– Жми еще! – сказал тот.

Опер ткнул пальцем в звонок и на этот раз подержал руку подольше. И снова никакого результата.

– Может, никого нет? – сказал Папалаев.

Жуков хотел что-то ответить, но вдруг его толстые ноздри дернулись, и, насторожившись, опер поводил своим мясистым носом у самой дверной щели.

– Вроде воняет… – изменившись в лице, сказал он.

– Чем воняет? – не понял Папалаев.

– Мертвечиной!

– Правда, что ли? – изумился Папалаев и подбежал к другу: – А ну-ка дай я понюхаю… – И, уткнувшись в щель, он начал с шумом втягивать в себя воздух.

– Ну как? – спросил Жуков. – Чуешь?

– Не-а! – ответил тот. – Не чую!

– Да ты что? – удивился Жуков. – Оттуда ж так и прет!

Папалаев повторил попытку, но так и не смог уловить в воздухе ничего пугающего.

– Да все нормально там! – сказал он. – Наоборот, одеколоном каким-то прет…

– Одеколоном? – быстро переспросил Жуков.

– Ну да! Противным, правда… Но все-таки это ж не мертвечина!

Жуков немного подумал, а потом отошел от двери на несколько шагов и с этого расстояния спросил:

– А так?

Папалаев непонимающе посмотрел на него и снова начал водить носом у щели.

– О! – тут же воскликнул он. – Теперь чую! Точно – трупняком тянет!

– Вот! – сказал Жуков. – Я же тебе говорил!

– Погоди, – повернулся к нему друг, – так одеколоном от тебя, что ли, несло?

– Да… – признался опер.

– Зачем же ты такой гадостью надушился?

– Много ты понимаешь… – обиделся Жуков. – Это парфюм «Мускус»… Бабам знаешь как нравится? – Тут опер почему-то понизил голос и признался: – Я сегодня утром, когда на работу уезжал, второпях не тот пиджак надел… Этот вот, – опер хлопнул себя по белым лацканам, – он у меня для свиданок предназначен. Я его еще недели две назад «Мускусом» побрызгал, и аромат все держится…

– «Аромат»… – передразнил Папалаев. – Да это жуть какая-то, а не аромат…

– Не тебе судить! – высокомерно сказал Жуков. – Бабам судить!

– Ну и как? – заинтересовался Папалаев. – Клюют?

– А то! – оживился друг. – Дня три назад, например, с такой блондиночкой познакомился в кафешке… – Глаза опера загорелись. – Захожу, значит, туда…

Из шахты лифта донесся гулкий шум пришедшей в движение кабины. Это вернуло Жукова из далекого кафе в подъезд, и, кашлянув, он посерьезнел и произнес:

– Ну ладно. Что делать-то будем?

– А что делать? – почесал затылок Папалаев. – Замок вышибать надо!

– Правильно! – согласился Жуков, затем оценивающе посмотрел на дверь. – Ну с такими-то я быстро справляюсь…

– С разбегу вдаришь? – спросил Папалаев.

– А как же! – сказал опер и вдруг, что-то вспомнив, попросил напарника: – Подергай-ка ее, она случайно не открыта?

Папалаев схватился за ручку и сначала с силой потянул ее на себя, а потом толкнул в противоположном направлении:

– Нет, закрыта!

– Ну что ж… – Стоящий в нескольких шагах от него Жуков набычился, отставил правую ногу назад и, оттолкнувшись, рванул к двери.

– Эх-ма-а! – крикнул он и ударил в нее могучим плечом.

Послышался треск ломающейся коробки, и через секунду опер оказался внутри.

– Фу-у… – протянул он, зажимая нос. – Вонь-то какая!

Папалаев тоже ощутил отвратительный запах разлагающегося трупа. Превозмогая себя, он шагнул в квартиру и, озираясь по сторонам, сказал:

– Где он тут…

Опера зашли в одну комнату, потом в другую, толкнули дверь третьей и, наконец, увидели валяющегося на полу усатого мужика с синим лицом и вывалившимся наружу языком.

– Дня два лежит… – пробормотал Жуков, шагнув к нему и осмотрев.

– Удавили его… – показал Папалаев на характерную полоску на шее убитого. – И удавили, кажется, вот этим… – Опер поднял с пола кусок бельевой веревки.

– Да… – согласился Жуков, после чего осторожно залез во внутренний карман убитого и достал паспорт. – «Шмаков Евгений Андреевич», – прочитал опер и, сличив лицо трупа с фотокарточкой, заключил. – Это он!

– Ясно… – сказал Папалаев. – Ну что, звоним дежурному по городу?

– Звоним… – кивнул Жуков. – Пусть высылают дежурную группу. Только сначала проветрим тут…

Они раскрыли окна во всех комнатах, и Жуков набрал на шмаковском телефоне ноль два…

Турецкий заметил Иванову сразу. Она стояла у памятника великому поэту, привлекая взгляды проходящих мимо мужиков. Даже сам Пушкин, слегка наклонивший голову, казалось, смотрел именно на нее.

– Здравствуйте! – сказала она, заметив Турецкого.

Тот улыбнулся:

– Добрый день, Галина Ивановна. Простите, что я немного опоздал…

– Ничего страшного… Если бы вы задержались дольше, я бы все равно вас дождалась.

Турецкому показалось, что окаймленное зеленоватыми бакенбардами бронзовое лицо Пушкина приняло завистливо-ревнивое выражение.

– Так что же вы хотели мне сообщить? – спросил «важняк».

Иванова пристально посмотрела на него и неожиданно предложила:

– Может, зайдем в какой-нибудь ресторанчик?

Это немного удивило Александра, но не настолько, чтобы отказаться. Судорожно прикидывая в голове, сколько у него с собой денег, он произнес:

– Буду просто счастлив составить вам компанию!

Они быстро дошли до находящегося через дорогу «МН-клуба» в котором, несмотря на день, было довольно много посетителей, но свободный столик тем не менее нашелся.

– А тут уютно… – сказал Турецкий, усевшись.

– Да… – согласилась Иванова и взяла меню. – Посмотрим, что у них есть…