Избранные труды. Том IV - Олимпиад Иоффе

Советское право воплощается в законах и в иных нормативных актах. Атак как оно целиком укладывается в органически присущую ему систему, то в ней должны найти свое место и любые составные части выражающих наше право законодательных актов. Но куда следует отнести преамбулы к законам, не содержащие ни норм, ни институтов, ни тем более отраслей права?

Конечно, если бы преамбулы носили чисто разъяснительный или сугубо декларативный характер, можно было бы сказать, что они вообще не входят в систему права, хотя и неотделимы от соответствующих законодательных текстов. В действительности же они имеют и другое значение. Так, ст. 5 Основ гражданского законодательства устанавливает, что гражданские права охраняются законом, за исключением случаев, когда они осуществляются в противоречии с назначением этих прав в социалистическом обществе в период строительства коммунизма. Но в самой ст. 5 назначение гражданских прав не определено, и выявить его можно, опираясь лишь на ту часть преамбулы к Основам, в которой устанавливаются задачи, стоящие перед советским гражданским законодательством. Поэтому и применение ст. 5 на практике без использования преамбулы неосуществимо.

Правовая, а не какая-либо иная природа таких преамбул не должна, следовательно, вызывать сомнений. Но закрепляют они не нормы или институты, а общие принципы для отрасли права в целом либо отдельных ее институтов. Такие общие принципы могут быть выражены и в нормах права, как сделано, например, для гражданского процессуального права ст. 7–11 Основ гражданского судопроизводства. Однако и в подобных случаях понятие нормы не перекрывает понятия принципа, поскольку норма соотносится с институтом как более дробное подразделение системы права, а закрепленные ею принципы могут распространяться на ряд институтов или носить общеотраслевой характер. Нужно также подчеркнуть, что имеются в виду именно общие принципы, а не общие нормы, включенные по законодательно-техническим соображениям в Общую часть кодекса. Общие нормы остаются нормами лишь повторяющимися в каждом специальном институте (разумеется, по существу, а не текстуально), тогда как принцип стоит над институтами и предопределяет их непосредственное содержание. Вот почему приведенная выше «триада» нуждается по крайней мере в присоединении к ней также и правовых принципов.

Но этим суть проблемы не исчерпывается. Не исчерпывается, главным образом, ввиду известной неопределенности понятия правового института. Так, говорят, например, об институте права собственности и одновременно об институтах права государственной собственности, права кооперативно-колхозной собственности, права профсоюзно-общественной собственности, права личной собственности и права собственности мелких частных хозяйств единоличных крестьян и кустарей[204]. Что же здесь действительно является институтом, а что институтом считаться не может? Если перечисленные отдельные виды права собственности[205] – институты, то право собственности вообще нечто большее, чем институт, и нечто меньшее, чем отрасль права. То же самое можно было бысказать о наследственном праве в сопоставлении с наследованием по закону и по завещанию, об изобретательском праве в сопоставлении с правом на изобретение и на рационализаторское предложение и т. п. Поэтому очевидно, что отрасль права может слагаться не только из институтов, но и из более укрупненных подразделений, которые в свою очередь образуются совокупностью соответствующих институтов.

Не допускаем ли мы, однако, смешения разных категорий – института как подразделения отрасли права с разделами кодекса или иного нормативного акта как с чисто законодательно-техническими подразделениями?

Смешения здесь никакого нет. Напомним, что, например, при институционной системе построения Гражданского кодекса нормы наследственного права в особый раздел не выделяются, а соединены в общем разделе с другими способами приобретения имущества, чем не исключается выявление соотносимости не вообще способов приобретения имущества, а именно наследственного права с наследованием по закону и по завещанию. С другой стороны, нет препятствий к объединению в один раздел кодекса авторского и изобретательского права. Но общие нормы для того и другого создать невозможно[206], тогда как разработка общих правил в пределах изобретательского права для изобретений и рационализаторских предложений вполне осуществима. Следовательно, имеется органическая связь между правом на изобретение и на рационализаторское предложение, далеко не исчерпывающаяся простым их соединением в одном и том же разделе кодекса. Эта связь по своей природе аналогична той, которая характеризует единство института и единство отрасли права. Она носит объективный характер и проявляет себя независимо от того, как построен кодекс или иной законодательный акт.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Гражданский кодекс КазССР1963 г. несколько отличался от своего «российского собрата» и от ГК других союзных республик, если можно так выразиться, большей «цивилистической» направленностью. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к тексту ГК КазССР и проанализировать особенности его основных институтов. Интенция его соавторов, в том числе Олимпиада Соломоновича Иоффе, была направлена на придание гражданскому законодательству Казахстана частноправового содержания, что ярко отразилось в смелых, и вместе с тем ироничных словах краткого предисловия к Комментарию к ГК КазССР– «в коммунистическом строительстве полностью используются товарно-денежные отношения в соответствии с новым содержанием, которое они имеют в плановом социалистическом хозяйстве, и применяются такие важные инструменты развития экономики, как хозяйственный расчет, деньги, цена, себестоимость, прибыль, торговля, кредит, финансы. Строительство коммунизма опирается на принцип материальной заинтересованности граждан, предприятий, колхозов и других хозяйственных организаций…С этим связано дальнейшее укрепление и развитие оперативной и имущественной самостоятельности и инициативы предприятий и иных хозяйственных организаций, расширение их прав в рамках единого народнохозяйственного плана»(см.: Комментарий к Гражданскому кодексу КазахскойССР/Под ред. М. А. Ваксберга, Ю. Г. Басинаи Б. В. Покровского. Алма-Ата: «Казахстан», 1965. С. 7–8).

Интересный и глубокий комментарий ГККазССР (1965 г.) в течение 25 лет служил настольной книгой для десятков тысяч практических работников, судей, адвокатов, юрисконсультов, следователей, прокурорских работников, хозяйственных руководителей, многие его положения еще долго останутся актуальными.

2

Об истории их первой публикации в Казахстаном. статью А. Г. Диденко «Последние годы жизни и творчества О. С. Иоффе».

3

Иоффе О. С. Правоиповедение // Гражданское законодательство Республики Казахстан: Статьи. Комментарии. Практика/ Под ред. А. Г. Диденко. Алма-Ата,2004. Вып.21.С. 5.

4

Там же. С. 6.

5

Даже если принимать формационную теорию общественного развития Марксав качестве рабочей модели.

6

ИоффеО.С.Право и поведение// Гражданское законодательство Республики Казахстан: Статьи. Комментарии. Практика/ Под ред. А. Г. Диденко. Алма-Ата,2004. Вып.21.С. 9.

7

Там же. С. 17.

8

Там же. С.29–30.

9

В настоящем издании см. например, статью «Вина и ответственность по советскому праву».

10

ИоффеО.С. Право и поведение// Гражданское законодательство Республики Казахстан: Статьи. Комментарии. Практика/ Под ред. А. Г. Диденко. Алма-Ата,2004. Вып.21.С. 23.

11

Там же.

12

Философскийэнциклопедическшсловарь. М., 1989. С. 436.

13

ИоффеО.С. Право частное и право публичное// Гражданское законодательство Республики Казахстан: Статьи. Комментарии. Практика / Под ред. А. Г. Диденко. Алма-Ата,2004.Вып.20.С.21.

14

Там же. С. 22.

15

Иоффе О. С. Право частное и право публичное// Гражданское законодательство Республики Казахстан: Статьи. Комментарии Практика/ Под ред. А. Г. Диденко Алма-Ата,2004. Вып. 20. С. 23–24.