Когда тебя любят - Денис Георгиевич Войде
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мне стал противен знакомый голос Даниила и его предшественника Арнольда. Закралась мысль, что эти двое вообще представители одной и той же банды, задачей которой было войти в доверие родственника умирающего или умершего человека и оформить квитанцию, договор, чек на оказание похоронных услуг. Стало гадко и противно. И очень обидно за отца. Я взглянул на него. Отец судорожно вздрагивал при каждом вздохе. Он казался беспомощным и всеми покинутым. Окружающей его действительностью, уходящей жизнью и всё ещё не пришедшей за ним смертью. Словно забытый родителями потерявшийся в толпе ребёнок. Словно промокший, продрогший Павзик, выброшенный на улицу нерадивыми хозяевами.
А на самом деле он был оставлен мной, своим сыном. А вопрос: «Что я могу сделать для умирающего отца?» – по-прежнему разрывал сердце на части. Но я, и вправду, ничего не мог предложить ускользающей выдыхающейся из него жизни, чтобы она не торопилась его покидать. Не разлучала нас. Отец был ещё жив, а я только и делал, что вёл беседы с мнимыми доброжелателями о предстоящей волоките, связанной с его кончиной.
И каждый, отвлекавший меня от отца, предостерегал от звонков в полицию. И это тоже меня насторожило. Что я такого не знал о полиции? И действительно, зачем она? Неужели она защитит от уже поднимающейся по ступеням на наш этаж безжалостной смерти? Конечно же, нет! Чтобы обезопасить себя от свидания со смертью отца, я вызвал «скорую», которая мало того что оказалась бессильна перед увиденным, так ещё и повлекла за собой появление в нашей квартире этих мифообразных Арнольда и Даниила, заставивших меня переживать о технической стороне ухода моего отца из жизни. Оказывается, в наше время мало умереть. Надо быть осведомленным о нюансах похорон и всего, что связано с погребением. Тому звони, а тому нет. Того впускай и тому доверяй, а с тем не говори и расскажи о нём тому, первому. Мало того что всё денег стоит, так ещё не каждому их дай, чтобы в дураках не остаться. А точнее – на земле…
Мне снова стало жалко отца до слёз. И уже не потому, что ему плохо и он при смерти, а потому, что защитить его, оказывается, могу только я. Как всю свою жизнь я искал и нуждался в защите отца, так теперь настал час мне защищать его.
Меня самого трясло, как в лихорадке.
«Полиция. Функции и задачи при смерти дома» – так выглядел мой новый запрос в поисковике. Прочитав всё выданное мне, я пришёл к выводу, что в случае обнаружения человека без видимых причин жизни необходимо связаться с полицией по таким-то телефонам. Круглосуточно. В случае смерти дома вызывается карета «скорой помощи». Медики первыми выясняют причины и обстоятельства наступления смерти и при необходимости уточнения характера смерти вызывают наряд полиции. Те, в свою очередь, прибывают на место происшествия с участковым полицейским и дежурным экспертом судебной медицины и, проводя первичный осмотр места, фотографируют, протоколируют и эвакуируют тело в морг для детального исследования причины смерти.
Но не от этого же действия отговаривали меня Арнольд и Даниил! Что страшного в том, чтобы сотрудники ведомств выполняли свою работу согласно действующим законам?
Я опять посмотрел на отца. Слышит ли он мои мысли, пребывая между жизнью и смертью? Ведь с самого полудня, с того момента, как, проснувшись, я ужаснулся перемене в нем, мне ничего не удалось для него сделать. Только смочить губы и протереть горячее лицо влажным полотенцем.
В случае с отцом причина смерти ясна и мне, и лечащему терапевту, который не раз мне цинично говорил, чтобы я не тешил себя надеждой на чудесное восстановление его здоровья. И чтобы готовился к его скорейшей кончине. Я, безусловно, кивал, соглашаясь, понимая его нежелание что-либо предпринимать и какую-то даже усталость от болезни моего отца. Но я не мирился и раз в неделю упорно его вызывал. Так было и вчера.
Отец вряд ли что-либо понимал и слышал. От этого становилось ещё больнее и тоскливее.
Значит, в предупреждениях агентов скрывалась какая-то неизвестная мне корысть. Или боязнь чего-то. Чего? Не конкурентов ли, что связаны с коррумпированными сотрудниками полиции? Или всё-таки самой полиции, которая стоит на защите населения как таковой? Я задумался. В моей голове на мгновение остановились все мыслительные процессы. Воцарилась тишина.
45
Я посмотрел на окно. За ним – цвета сепии панорама небесного свода. Солнце близилось к закату. Было слышно, как гудит процессор ноутбука или охлаждающий вентилятор. Мы с отцом пережили какой-то бой или некую схватку с нечистой силой в виде не прошенных гостей. И победили. В таком чуть приподнятом настроении мне захотелось прижаться к отцу и сказать ему, что мы можем бороться и дальше. И с никчёмными врачами, и с незваными гостями. Я повернул голову к отцу, одаряя его победоносной улыбкой, и встал, чтобы подойти к нему ближе. А он всё это время уже не дышал. Я не поверил своим глазам. Я снова, как и утром, пропустил что-то очень судьбоносное и важное!
– Папа! – из горла вырвался тихий крик, и я пополз к койке отца на коленях.
– Папа! – повторил я, будто только что мы с ним разговаривали, и он вдруг на минуту отвлёкся… Но отец молчал. Не было слышно его болезненных хрипов, дыхания. Не вздымалась грудь, тяжело вбирая воздух в лёгкие. Всё стало тихо. Кончились его страдания. Начинались мои. Первые минуты я смотрел на профиль отца с вытянутым к потолку носом, отвисшей челюстью, приоткрытым левым глазом, пока слёзы не заполнили мои открытые… Я протянул руки к руке отца и обнял её. Обнял, прижал к щеке и, словно втирая щёку в его ещё тёплую и уже мокрую от моих слёз руку, заплакал в голос. Я был в забытьи. Потому что не помню, что было дальше. И сколько по времени я плакал над отцом в час его смерти. Одно знаю наверняка: не было больше веры! Веры в того, кто должен и обязан был спасти его
