Соблазненная дьяволом - Тереза Мейейрос

— Что же они сделали? — спросила Эмма.

Джейми пристально смотрел на нее, будто она была здесь единственным слушателем, а его люди были чем-то нереальным, вроде клочьев тумана, окружавшего их.

— Они полюбили друг друга.

В его голосе безошибочно угадывались предостерегающие нотки.

— Я не понимаю, — покачала головой Эмма. — Почему это стало такой ужасной ошибкой?

— Потому что они оба родились, чтобы быть врагами, а не для того, чтобы любить друг друга. Она была дочерью последнего выжившего вождя клана Синклеров… А он — Гордон Хепберн, единственный сын и наследник Хепбернов.

Эмма вздрогнула от услышанного, но по унылым лицам людей Джейми было понятно, что эта часть истории им уже слишком хорошо знакома.

— Всякий раз, когда ей удавалось скрыться от бдительных глаз отца, — продолжал Джейми, гипнотизируя ее шотландским произношением, — она убегала на встречу с ним. Так продолжалось до тех пор, пока не случилось неизбежное… Она поняла, что беременна.

— Но… но… — Эмма запнулась. — Разве ты не стал бы…

— Внебрачным ребенком. — Суровый взгляд Джейми предупредил ее, что надо быть осторожнее. — И Синклером. Как моя мать.

Эмма закрыла рот, покачнувшись от изумления. Она внимательно разглядывала лицо Джейми, его царственные скулы, прямую линию носа с немного расширяющимися ноздрями, крепкий подбородок, но так и не смогла отыскать в нем ни единой черты иссохшего старика, которому была обещана. Человека, который, теперь она знала, был дедом Джейми со стороны отца. Впервые она поняла, почему их вражда носила такой личный характер… И была такой жестокой.

— Они оба знали, что их отцы будут в ярости, если обнаружат правду, — продолжал Джейми. — Поэтому сбежали и устроили дом в хижине фермера далеко в лесу, взяв с собой только верную старую няню матери, чтобы она помогала им. Они решили спрятать ее от обеих семей до тех пор, пока не родится ребенок.

Эмма легко представила двух влюбленных, счастливо живущих в каком-то уютном домике и отчаянно пытающихся не обращать внимания на грозовые тучи, собиравшиеся над всеми их надеждами.

— Когда ребенок родился, они оставили его с няней и спустились с горы в темноту ночи. Они собирались тайком пожениться, потом вернуться, забрать ребенка и сообщить эту новость двум семьям, когда будет уже слишком поздно останавливать их. Они искренне верили, что их союз раз и навсегда положит конец вражде между Синклерами и Хепбернами, что их любовь достаточно сильна, чтобы победить ненависть между их кланами.

— Какая романтическая мечта, — тоскливо вздохнула Эмма, подперев руками подбородок.

— Это точно, — согласился Джейми.

Его голос звучал настолько бесстрастно, что можно было подумать, что он говорит сейчас о незнакомых ему людях.

— И безнадежно наивная к тому же. Они умерли недалеко отсюда в ту же ночь в узкой горной долине, затянутой туманом. Их нашли лежащими на земле с протянутыми друг к другу руками, им не хватило совсем немного, чтобы соприкоснуться пальцами. Она получила пулю в сердце, а его убили выстрелом в голову.

Эмма могла бы застесняться своих слез, которые была вынуждена утирать со щек, если бы Малькольм не вытащил из кармана грязный платок и громко не высморкался в него, прежде чем передать брату.

— Кто это мог сделать? — собравшись с силами, прошептала Эмма.

— Хепберны обвиняли Синклеров, — пожал плечами Джейми, — а Синклеры — Хепбернов. Обвинения продолжались, вражда — тоже, только более ожесточенная и яростная.

— А что произошло с бедным… — Эмма замолчала, зная, что он скорее с презрением отнесется к ее жалости, чем оценит ее. — С тобой?

— Хепберн презирал сам факт моего существования, поэтому меня взял отец матери и воспитал, как собственного сына. — Джейми обвел взглядом сосредоточенные лица своих людей, сидевших вокруг костра, потом опять посмотрел на Эмму. — Теперь вы все знаете, почему есть те, кто говорит, что призраки моих родителей все еще бродят по этим лесам и в туманные ночи зовут друг друга. А еще шепчутся, что они обречены скитаться по этому месту, где умерли, вместе и все же вечно отдельно до тех пор, пока не будет найден убийца.

— Ты в это веришь? — чувствуя дрожь в позвоночнике, спросила Эмма.

— Конечно, нет. Как вы красноречиво отметили, мисс Марлоу, — Джейми поднял кувшин с виски, словно провозглашая тост, — мы живем в эпоху Просвещения. И Хепберн определенно доказал, что существуют монстры пострашнее, чем привидения.

Лежа на боку посередине странного леса и наблюдая, как из-за деревьев к ней ползет туман, Эмма была готова легко поверить в привидения и даже в более зловещие силы тьмы. Казалось, что призрачные завитки тумана колышутся и клубятся, сливаясь в чуждые, но весьма узнаваемые образы: череп с пустыми глазницами, рычащий волк, манящий палец, приглашавший ее встать с импровизированной постели и пойти навстречу своей судьбе.

Эмма повернулась на другой бок, почувствовав себя одной слишком капризной героиней из готического романа, который Эрнестина прятала между страниц Библии, когда не видела мать.

Ее ведь похитила с собственной свадьбы банда горцев. Ей есть чего бояться посильнее парочки неугомонных привидений.

Джейми все еще сидел, пристально глядя в догорающий костер, и пустой кувшин из-под виски покачивался в его крепких загорелых руках.

Его люди уже мирно храпели на разложенных походных постелях, оставив его один на один с ночной тьмой. Дрожащие тени скользили по его волевому подбородку и по щекам. Интересно, какие образы ему мерещатся в этих догорающих языках пламени, подумала Эмма.

Может быть, он видел лицо невинной молодой девушки, которая глупо доверила свое сердце человеку, рожденному быть ее врагом? Или морщинистое лицо Хепберна, мстительного старика, который скорее отвергнет само существование своего внука, чем признает, что его сын влюбился в дочку Синклера?

Действительно ли Джейми требовал от Хепберна выкуп в обмен на ее возвращение? Или это было наследство, которое по праву принадлежало ему?

А если Хепберн ему откажет, не придется ли ей расплачиваться? Не найдут ли в пустом лесу ее тело? Не ее ли призрак будет скитаться в туманную ночь, не имея даже любимого, который будет проплывать рядом?

Или месть Джейми будет еще более жесткой?

На этот раз дрожь, прокатившаяся по телу Эммы, не имела никакого отношения к привидениям. Эта дрожь была вызвана опасной властью, которой может обладать над женщиной смертный мужчина. Те несколько мгновений в постели Мьюиры, от которых перехватило дыхание, позволили ей только почувствовать вкус этой власти. Если он в полную силу испытает на ней свою власть, еще неизвестно, выживет ли ее тело или ее сердце.