Соблазненная дьяволом - Тереза Мейейрос

Он бросил взгляд на нее, заметив ее приближение, и перо в его руке застыло над клочком бумаги.

Эмма остановилась. Посмотрев на возвращение Бриджид после жаркого свидания на сеновале, она прекрасно понимала, что если бы не выгнала Джейми из своей постели ночью, то это ее волосы могли быть в таком диком беспорядке, ее губы горели бы и припухли от его поцелуев, ее глаза туманились бы от воспоминаний о запретных удовольствиях, которые они делили ночью.

Учитывая то, как они расстались, Эмма не рассчитывала на теплую встречу, но выражение его лица было еще более сдержанным, чем у Бона.

— Кто тебе подсказал искать меня здесь?

— Твой кузен.

— Я должен был догадаться, — пробормотал Джейми, окунув кончик пера в бутылочку чернил, стоявшую рядом с его коленом. — Он стал совать свой нос в мои дела, с тех пор как научился ползать. Раньше даже бросал жучков в мою люльку, чтобы услышать, как я кричу.

— Ты решил, что еще не слишком поздно написать оду доброте моего характера? — решилась сказать Эмма, кивнув на бумагу.

— Тебя, наверно, удивляет, что необразованный шотландец вообще умеет писать. Или читать, — ответил Джейми, написав на дешевой бумаге еще одну строчку.

— Полагаю, тебя бы не приняли в Сент-Эндрюс без особого экзамена.

— Мой дед научил меня читать писать на английском и гэльском, — Джейми насмешливо посмотрел в ее сторону. — Сам я выучил латинский и французский.

Он снова обмакнул перо в чернила и что-то написал на бумаге четким почерком.

— А где же ты взял все необходимые книги?

— О, так мы воровали не только золото, серебро и скот. Всякий раз, когда у деда появлялась информация, что Хепберн ожидает новую посылку с книгами, для своей библиотеки… — Джейми умолк, и застывшая на его лице дьявольская улыбка легко помогла Эмме догадаться о том, что было дальше.

— Ну что ж, по крайней мере навыки, которые привил тебе дедушка, ты применяешь с пользой.

— Сейчас он был бы не очень мной доволен, — с погасшей улыбкой сказал Джейми, — если бы узнал, что я использую их, чтобы написать требование о выкупе.

Эмма вдруг почувствовала себя так, словно он воткнул в ее сердце заостренное перо.

Но у нее нет права чувствовать себя обманутой и думать о предательстве. Она же прекрасно знала, что этот момент все равно наступит. Если уж на то пошло, она должна почувствовать облегчение. Он всего лишь выполняет данную ей клятву, разве не так? Когда граф передаст ему выкуп, Джейми освободит ее. А она, как покорная дочь, сможет вернуться в круг любящей семьи и стать женой человека, которого не любит и не хочет.

Вряд ли можно упрекать Джейми за то, что он смотрит на нее, когда она говорит, а не мимо нее, как имела обыкновение делала ее семья. Она не может упрекать его за то, что он ясно дал понять, что с удовольствием задушил бы ее жениха и Лисандра, а не обвинял в их недостатках Эмму. Она не может винить его за то, что в своих руках он дал ей почувствовать себя в безопасности, когда сам стал величайшей угрозой для сердца Эммы.

И конечно, она не может ненавидеть его за то, что он заставил ее поверить, пусть на одно короткое восхитительное мгновение, что она может быть для мужчины дороже золота и серебра.

— Ну и во сколько же ты меня оценил?

Перо замерло над бумагой. Капля чернил скатилась с кончика пера и упала на бумагу, подобно капле свежей крови.

— Пятьсот фунтов? — Эмма постаралась придать голосу фальшивый задор. — Тысячу? Отец продал меня за пять тысяч фунтов, поэтому я бы советовала тебе на меньшее не соглашаться. Уверена, что за утробу, которая предназначена для вынашивания его будущих сыновей, граф согласится заплатить очень приличную сумму.

Джейми так крепко сжимал перо, что Эмма даже удивилась, как оно не сломалось пополам. Если бы не постоянно дергающаяся у него на лице мышца, можно было подумать, что его профиль высечен из каменистых скал горы, которая возвышалась над ними.

Когда он наконец поднял на нее глаза, от его проницательного взгляда у Эммы бешено заколотилось сердце.

— Ты установила для себя слишком низкую цену, Эммалина Марлоу.

Эмма даже не сообразила, что затаила дыхание, и выдохнула только тогда, когда Джейми снова перевел взгляд на бумагу. Но он слишком поздно отвел глаза, потому что в их глубине она успела заметить взволнованный блеск. Что это было? Чувство вины? Сожаление? Сильное желание? Но что бы там ни было, это не помешало ему поставить внизу страницы решительным росчерком пера свою подпись, решившую судьбы их обоих.

Джейми немного подул на страницу, чтобы высохли чернила, потом свернул бумагу в трубочку и резкими, беспристрастными движениями перевязал ее кожаным шнурком.

Из-за деревьев появился Грэм. Увидев Эмму, мальчишка замедлил шаг.

— Бон сказал, вы меня искали, сэр, — произнес он, опустив голову и украдкой поглядывая то на Джейми, то на Эмму.

Джейми встал и протянул ему свернутую в трубочку бумагу.

— Позаботься, чтобы это было доставлено в руки графа как можно скорее. Дождись ответа и сразу же неси его мне. Мы будем ждать в развалинах церкви на северной стороне горы.

Грэм взял бумагу из рук Джейми.

— Да, сэр. Я сделаю все, как вы сказали, — тряхнув колючей белокурой челкой, застенчиво кивнул он. — Я ведь ваш человек.

Словно в подтверждение своих слов он еще пару раз кивнул головой и почти бегом бросился назад к дому, явно стараясь доказать, что Джейми не зря ему доверился.

— Что мы будем делать теперь? — сдержанно спросила Эмма, когда мальчишка исчез.

— Один он быстро спустится с горы. Поэтому мы должны ехать, — ответил Джейми и, взяв Эмму за плечи, повел в сторону поляны, словно хотел напомнить им обоим, что она никогда не станет для него чем-то иным.

Только пленницей.

Когда они вернулись на поляну, их ждала Мьюира. Она набросила на плечи Эммы теплый плащ.

Затем завязала тесемки плаща под подбородком Эммы, ее пухлые пальцы действовали удивительно проворно.

— Я так рада, что это платье пришлось тебе впору, девочка моя. Моя невестка, родив четвертого ребенка, так и не смогла больше влезть в него. Когда рожала, визжала, как свиноматка, и с тех пор ест точно так же.

Попрощавшись со слезами на глазах с Джейми, Мьюира протянула руки к Эмме, обняла ее, словно та была ее давно потерянной дочерью. Немного растерявшись от такого проявления чувств, Эмма мягко похлопала пожилую женщину по спине.

— Никогда не забывай, девочка, — прошептала Мьюира, — что мужчине не всегда нужны стихи, чтобы ухаживать за женщиной.

Эмма оглянулась, чтобы понять, услышал ли Джейми эти слова, но он уже сел на лошадь и протянул руку. Не успела она подойти, как он подхватил ее и посадил в седло сзади. Лошадь тронулась с места. Эмма оглянулась и с удивлением почувствовала, как образовался в горле комок, когда она увидела, как растворяется вдали в лесу Мьюира и ее уютный домик.