Категории
Самые читаемые
onlinekniga.com » Проза » Современная проза » Гретель и тьма - Элайза Грэнвилл

Гретель и тьма - Элайза Грэнвилл

Читать онлайн Гретель и тьма - Элайза Грэнвилл

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 69
Перейти на страницу:

Я держусь подальше от дяди Храбена, но издали часто вижу, как он гуляет с Князем Тьмы. Однажды я чуть не напарываюсь на него и еще одного мужчину, у которого взрослая собака; они проверяют сарай, где сумасшедшие женщины прижимаются лицами к стеклам. Князь Тьмы поначалу рычит, а потом пытается прыгать и играться. Дядя Храбен изо всех сил бьет щенка по носу кожаной перчаткой. Другая собака ощеривается и показывает здоровенные желтые зубы, и с них капает пена, пока ее хозяин не велит ей перестать. И тут из-за угла выбегает Даниил.

— Вот ты… — И тут он замирает. С лица у него сходит вся краска: взрослая собака бросается к нему, натягивает сворку, вертится и крутится, рычит и хватает воздух зубами, пытаясь дотянуться до Даниила. Дядя Храбен рявкает команды Князю Тьмы, подначивает его делать, как большая собака. Даниил сдает назад — медленно-медленно, тихонько-тихонько. Я вижу, как дядя Храбен говорит что-то своему спутнику, тот кивает и дергает свою собаку так, что она вдруг встает на дыбы и пляшет на задних лапах. А дядя Храбен спускает Князя Тьмы с поводка. Молодой пес бросается вперед, Даниил падает на землю, кричит, катается в пыли и пытается вырваться.

— Уберите его! — кричу я и колочу дядю Храбена кулаками.

— Не волнуйся, Криста, — кричит он поверх шума, — ничего такого не случится. Ну пара укусов — если только песик не окажется лучше, чем я думал. Это ж тренировка для юного Князя, вот и все. Всем собакам надо с чего-то начинать. — Он ждет еще миг-другой, а меня держит, чтоб я не лезла помогать Даниилу, а потом склоняется и шепчет мне на ухо: — На этот раз я отзову пса, Криста, если ты дашь мне слово, что завтра ко мне придешь. Отныне тебе придется быть послушной девочкой и делать, что я тебе велю. Иначе…

Я киваю, не говоря ни слова. Дядя Храбен пинает Князя Тьмы и выкрикивает приказы, покуда снова не пристегивает пса.

Когда он уходит, в тишине слышен только плач Даниила да тихий стук сумасшедших женщин в стекло. Я превратилась в камень — в статую с глазами, упертыми в небо, они смотрят, как надо мной меняются местами дым и облака.

Одиннадцать

Когда вода из уличной колонки обожгла исцарапанное лицо и руки, Беньямин вскрикнул так громко, что Гудрун выбралась из своего теплого угла за печкой.

— Кто там? Ох. — Она опустила тяжелую сковородку. Оба посмотрели на его ноги. — Ты глянь на себя. А со штанами что стряслось? Хорошие были штаны, носить не сносить, а ты на них все колени продрал.

У унижения свой особый кислый вкус. Он поднялся у Беньямина в горле желчью — вспомнился вовек незабываемый переход через площадь, ползком, на четвереньках, как кающийся грешник, груженый, как осел, травимый, как собака, его пинали и били, в него плевали, а дым грозил удушить. Шквал оскорблений и ударов сыпался на него с новой силой, как только он пытался встать. Они заставляли его ползти, лицо — едва ли в дюйме от грязных булыжников, пока у них не появились новые жертвы. Наконец его отпустили, и он добрался до стены, вслепую цепляясь за щели в неровной кладке, как-то поднялся на ноги. Бросил украдкой взгляд за плечо и увидел, как его обидчики столпились вокруг группы нищих кучерявых Ostjuden[151]. Что он мог поделать? Беньямин, презирая себя, убрался прочь. Трус.

— Ты дрался, — торжествующе постановила Гудрун. — Ну погоди, вот хозяин-то узнает…

— Отстань, — рявкнул Беньямин, промокая кровоточащие ноги старой тряпкой. — Давай беги докладывать, если хочешь. Мне плевать.

— Ничем ты не лучше беспризорников. Драться да куролесить…

Беньямин озлобленно уставился на нее.

— Там головорезы буянят в Леопольдштадте. На меня тоже напали.

— Ох. — Гудрун притихла. — Тогда… — Она открыла дверь. — Видимо, тебе лучше выйти на свет. Стой там. Дальше не ходи. Тут пол мытый.

— Я не могу… — Кухня на миг почернела. Беньямин качнулся вперед и схватился за стол. Лили, чистившая серебро, вскочила поддержать его.

— Что он наделал? Дай я посмотрю.

— Прочь с дороги, девонька. — Гудрун отпихнула ее и схватила Беньямина за голову обеими руками — поглядеть на разодранную кожу. — Это нужно промыть, а еще сверху приложить мою примочку из календулы, чтоб вытянула грязь. Ты в том паршивом месте мог подцепить что угодно. — Она подтащила стул. — Сядь.

— Нет. — От проявлений ее грубой заботы Беньямин весь сжался. — Все в порядке. Сам разберусь.

— Как хочешь. На таком-то уродливом лице шрамом больше, шрамом меньше.

— Беньямин не урод, — возразила Лили. Гудрун пренебрежительно фыркнула, но Лили, не обращая внимания, погладила его по щеке, он подался к девушке. — Это же он, да? Надо было предвидеть, что он не сдержит слово. Я сделала все, что он… — Тут она умолкла: в дверях возник Йозеф.

— Что происходит? — Доктор увидел, в каком ужасном состоянии Беньямин, и глаза у него расширились. — Как это произошло? Не надо, не отвечай. Пойдем со мной. Без вас, Лили, — мне нужно поговорить с Беньямином один на один.

— Никуда ему нельзя в этом состоянии идти, — восстала Гудрун.

— Я бы сказал, это все надо промыть. — Йозеф взял Беньямина за руку. — Принесите горячей воды и найдите чистую одежду. У Беньямина размер, как у Роберта.

— Сколько, они думают, у меня рук? — спросила Гудрун в потолок. — Похоже, чем больше я делаю, тем меньше со мной считаются.

Беньямин оказался в видавшем виды кожаном кресле в кабинете у доктора, но как очутился здесь, вспомнить не смог.

— Не пытайся говорить, — сказал Йозеф. — Давай тебя сначала осмотрим. — Он вгляделся юноше в глаза. Далее последовала чрезвычайно неприятная процедура промывки ободранных коленей и извлечения оттуда грязи, после чего доктор применил разнообразные снадобья — все жгучие, но, вероятно, не сильнее, чем сомнительная припарка Гудрун. Йозеф, по крайней мере, обращался с ним бережно.

Когда они закончили, у Беньямина случилась еще одно помрачение. Может, задремал. На сей раз, когда он открыл глаза, над ним стоял Йозеф, держа в руках мягкую белую сорочку и брюки.

— Эти должны подойти. — Он сунул юноше в руку стакан вина. — Выпей. Поможет.

— Спасибо, сударь. Простите, что от меня столько беспокойства. — И Беньямин вновь свесил голову на грудь. Поддерживать ее стоило неимоверных усилий.

— Пустяки, — взволнованно отозвался доктор. — Что стряслось? Ты ходил в клуб. Кто-то из тамошних это тебе устроил?

— Нет. Это было потом. — Беньямин сделал несколько глотков вина. Острое Weifigipfler[152] его несколько оживило, но он слишком устал и не готов был излагать всю историю целиком. — Я познакомился кое с кем… в клубе. Завтра нужно будет пойти туда снова, разузнать побольше. А оттуда я отправился повидать Хуго Бессера, ну вы знаете, журналиста… подумал, может, он что-то уже знает. Но так к нему и не добрался. В Леопольдштадте беспорядки, сударь, на сей раз вовсе скверные. Какие-то бандиты громили лавки, поджигали дома, нападали на людей. Из того, что я видел, все насилие досталось… — он помялся, — …нашим людям, сударь, евреям. — И вновь голова у него повисла.

Йозеф потянулся к нему, взял за подбородок, заглянул в лицо.

— По голове били?

Юноша кивнул.

— Когда схватили, они… меня пинали.

— Понятно. — Йозеф выпрямился и принялся ходить взад-вперед по комнате. — Я нечаянно услышал, что сказала Лили. — Он глубоко вдохнул. — Она сказала — возможно, это не в точности ее слова: «Надо было предвидеть, что он не сдержит слово. Я сделала все, что он от меня хотел». — Йозеф поправил портрет. Провел пальцами по верхней планке рамы, проверил, нет ли пыли, после чего развернулся и в упор посмотрел на Беньямина. — О ком это она? Как зовут этого человека? О каких обещаниях речь? И почему ни один из вас об этом ничего не говорил?

Беньямин вздохнул.

— Я не знаю, о чем она. — Но что-то в этом было. Оно висело прямо над бритвенным лезвием памяти, и чем старательнее он пытался ухватить, тем дальше оно отступало. — Не знаю, — повторил он. — Может, это опять ее… ну, это, сказки… вроде той бессмыслицы, что она сделана из часовых колесиков или что ей не надо есть?

— Хм-м, — отозвался Йозеф. Он сел и долил им вина. — Расскажи мне подробнее, что там случилось в Леопольдштадте. Кто были нападавшие? Христианские социалисты? Люди Люгера? — И, не дожидаясь ответов, продолжил: — Этот глупец уже четыре года нас предупреждает.

Беньямин помолчал мгновение, вспоминая их ночные разговоры. На выборах в 1895 году бургомистр угрожал начать конфискацию имущества. Пустая угроза, конечно: Люгер попросту пытался сделать так, чтобы евреи не поддерживали его политических оппонентов. И конечно, обращался он к зажиточным, ассимилировавшим евреям — торговцам, специалистам, ученым, а не к жалким созданьям, бежавшим из дома и искавшим в Вене укрытия. И все же это был тот самый Карл Люгер, кто прозвал венгерскую столицу Юдапештом[153], — и толпа, ликуя, подхватила эту издевательскую шутку.

1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 69
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Гретель и тьма - Элайза Грэнвилл.
Комментарии