Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 2 (СИ) - Афанасьев Семён

- У нас имеются определенные проблемы с компанией - поставщиком услуг, - делано посокрушался начальник образовательного процесса через минуту. - К сожалению, выбор такой компании производится не мной лично, а решением попечительского совета. И я уже очень давно не могу сменить поставщика...

- Вспоминается анекдот. - Светловолосый ученик уже привычно невежливо перебил своего учителя. - Там, откуда я родом, м-м-м, рассказывали навроде байки. Директор крупного предприятия делает обход территории рано утром. Обнаруживает, что заморожена стройка нового склада. Он спрашивает ответственного: "Почему встали? Вам цемент завезли?". Тот отвечает: "Водитель заболел". Директор, уже громче: "Я не спрашиваю вас о болезнях водителей. Я спрашиваю: ЦЕМЕНТ привезли?!"

- Национальные байки? - нейтрально хмыкнул полицейский.

- Угу... ответственный за стройку отвечает: "А у нас только три водителя в штатном расписании". Директор завода, зверея, наливается красным цветом: " ЦЕМЕНТ ПРИВЕЗЛИ?! ДА?! ИЛИ НЕТ?! ОДНИМ СЛОВОМ!!!"

- Уже опасаюсь интересоваться, какой прозвучал ответ, - развеселился инспектор, неожиданно для себя мысленно занимая сторону пацана.

Под неожиданно косым взглядом представителя общественного обвинения.

- А тот ответственный и говорит, - как ни в чём ни бывало, продолжил Асада. - "Ну мы же не можем расширять штатное расписание без вашей визы!".

Представитель девятого бюро жизнерадостно заржал, сходу уловив аналогию.

Коллега вместе с педагогом холодно сжали губы и ничего не сказали.

Хидэоми подумал про себя: Асада-младший, несмотря на происхождение и социальную среду, выглядел сейчас гораздо более адекватно, чем местный школьный начальник.

Попутно, полицейский профессионально отметил: о выброшенной с балкона третьего этажа девочке все словно забыли. Это случайное совпадение? Или какая-то согласованная позиция? Или пацан брякнул для красного словца?

С одной стороны, идти против прокуратуры не хотелось бы. С другой стороны, сегодняшнее законодательство (и целый ряд поправок к нему) именно девятому бюро не просто позволяли, а прямо-таки предписывали занимать независимую позицию в подобных профильных ситуациях.

***

- Я так понимаю, полной записи мы не увидим? - не страдая излишним пиететом, озвучиваю вслух то, что в голове и так вертится последние пару минут.

- К сожалению, именно сейчас не вижу технической возможностью, - бесстрастно отвечает преподаватель.

- Что за неуместный интерес к посторонним моментам? - морщится общественный обвинитель, давая скрытым эмоциям прорваться наружу.

Хм. А ведь этого, по идее, не должно быть. Если объективность у нас хоть каким-то местом в приоритетах.

- Отрабатываю обе точки опоры под своей позицией, - пожимаю плечами, ориентируясь больше на полицейского. - Во-первых, суду наверняка будут интересные мотивы: с чего это бледная мышь вроде меня бросилась на пятерых здоровяков? Когда один только чёрный пояс из них легко размажет меня по ближайший стенке?

- Не размазал же, - вроде как доброжелательно роняет педагог.

- Это только сегодня, - пренебрежительно отмахиваюсь от откровенной шпильки. - Сколько лет размазывал же. Но самое интересное во всей этой ситуации - у Сэя Нагано проблемы наступили действительно никак не из-за меня.

Скажем, я это знаю с высоты своего достаточно немалого опыта. Но как это доказать другим - вот в чём вопрос. Впрочем, кто-то что-то говорил об экспертизе. Я в ситуации уверен, надо просто гнуть свою линию.

Попутно, масла в огонь подливает резкая смена оперативной обстановки. Кавасима, вернувшись после своего разговора непонятно с кем в коридоре, резко сбавляет обороты по поводу наших с ним отношений.

Это, кстати, было ожидаемо в свете моего разговора с начальником отца.

Вместо личных претензий, он ложится на курс педалирования травмы Нагано. И вот тут начинается самое интересное, если говорить о теории.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Если бы ударом кулака в голову было так легко убить человека, профессионально занимавшегося каратэ, этот мир был бы совсем иным.

Кстати, с подачи Цубасы я не поленился - и изучил то, что нашёл о годзю-рю в сети. Это действительно жёсткий стиль. Жёсткий в том плане, что система закалки тела продумана на много шагов в разные стороны. Скажем, уж сосуды-то в голове имеющего чёрный пояс точно просто так не порвутся.

Открывать здесь лекцию по сопромату сейчас не буду, но понятно даже ежу: конкретно у этого каратека вначале сломались бы кости черепа. Челюсть, скула над челюстью. Височная кость. Потому что сосуды намного эластичнее и прочнее на разрыв, чем кость на пробой.

Если же порвался его сосуд, а кости целы - значит, причина глубже, либо вообще не там.

Цубаса обещала порыться в кое-каких профильных библиотеках, как только освободится от ухода за Ю; но общую линию защиты я себе и так представляю. Другое дело - стоит ли её светить сейчас?

Дверь в помещение отворяется без стука и на пороге возникает взъерошенная Мивако. У неё за спиной возвышается парняга навроде Рюсэя, которого лично я ночью за юриста бы не принял никак, особенно в тёмном переулке.

- Маса, привет! - секретарша отца бросается ко мне, обнимаясь по-родственному.

Хм, в голове сами собой тут же возникают абсолютно не те мысли. Эх, где моя Цубаса. Шестнадцать лет есть шестнадцать лет.

Похожий на Длинного здоровяк тем временем въедливо изучает документы присутствующих, после чего сует общественному обвинителю свои:

- Я буду представлять интересы семьи Асада.

- У вас ограниченная по времени доверенность, - хмурится прокурор.

Полицейский неожиданно подмигивает мне так, что никто не видит.

- А зачем вы мне это говорите? - Мгновенно цепляется к словам правоохранителя мой адвокат. - Просто пообщаться? Или вы хотите поруководить моим доверителем, на какой срок и какие доверенности ему выдавать?

- Я сейчас буду вводить вас в курс дела, а через пару дней ваша доверенность закончится, - недовольно отвечает обвинитель. - Если семья заменит вас на кого-то другого, мне придется вводить в курс и его.

Наш юрист молча пожимает плечами, словно говоря что-то грубое.

- А что, уже есть какое-то дело? - Мивако отлипает от меня и поворачивается в сторону остальных.

- У независимого расследования, от имени общественного обвинения, в моём лице, есть обоснованные подозрения насчёт виновности ... - дальше чин прокуратуры обтекаемо формулирует, что я могу быть виноват.

Попутно, он усматривает во мне потенциальную опасность для окружающих, на основании только что отсмотренного обрывка ролика.

Дискуссия между высоким сопровождающим Когу и представителям закона за какие-то несколько секунд разворачивается в полноценный пожар конфликта.

Честно говоря, юридические категории, которыми они оперируют, от меня ускользают.

Из того, что я могу оценить лично, перед глазами напрягаются лишь плотно сжатые губы секретарши отца.

- Довольно, - одним негромким словом она останавливает адвоката. - Продолжим в суде.

Начальник образовательного процесса только что руки не потирает.

Инспектор Садатоши задумчиво молчит, барабаня пальцами правой руки по тыльной стороне левой ладони.

Похожий на Рюсэя здоровяк только пожимает плечами, оборачиваясь к ней:

- Как скажете.

- Давайте до суда он поедет на моей машине? Со мной? - это в неловкую паузу врезается представитель девятого бюро.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- С удовольствием! - чуть не подскакиваю со своего места, чтобы дать понять родне кое-что между строк.

- Маса, ты уверен? - задумчиво напрягается Мивако.

Кажется, у неё были какие-то свои планы.

- Более чем, - закрываю дискуссию, присоединяясь к полицейскому на выходе из помещения. - Так будет лучше для всех.

Глава 25

- Ты абсолютно не боишься, - не спросил, а скорее заявил полицейский.