Альфа и Омега (СИ) - Сейд Анна

— Я здесь не хозяин, — покачал головой он. — И я отрабатываю свой стол и свою койку. И отдельную комнату для Ник…

Он спохватился слишком поздно и сразу помрачнел, поняв, что сказал куда больше, чем собирался.

— Значит, это правда? — тихо спросила я. — Она и ее ребенок… То, что говорят, это правда? Ты увел ее у какого-то богача?

— Он бил ее, — негромко и очень неохотно отозвался Йон, глядя куда-то в сторону. — И делал много таких вещей, о которых я даже подумать не могу без желания немедленно что-нибудь сломать. Да, это правда — Никки прячется здесь от своего бывшего мужа, и это я привел ее сюда.

— Не бордель, а приют для униженных и оскорбленных какой-то, — помотала головой я, находясь в каком-то странном оцепенении.

— Ория слишком добрая, — неодобрительно качнул головой альфа. — Ей едва хватает выручки, чтобы покрывать все расходы и давать на лапу тем уродам, что крышуют этот район. Поэтому ты не сможешь просто жить здесь в свое удовольствие, маленькая омега.

— Ты же… Ты же не хочешь предложить мне… — вдруг с подозрением сдвинула брови я.

Он сперва как будто не понял, что я имею в виду, но потом выражение его лица резко изменилось, наполнившись таким злым весельем, что мне стало не по себе.

— Работать на равных с остальных? — уточнил он. — Боюсь, реки крови и оторванные головы не поспособствуют улучшению имиджа этого заведения. Ория мне такого точно не простит.

— Ты о чем? — не поняла я.

Йон с досадой вздохнул, словно я попросила его объяснить, почему солнце утром встает на востоке, а вечером садится на западе.

— Хана, пока нас связывает эта метка, ты моя омега, — выразительно проговорил он, легонько сжав меня за плечи и проникновенно заглянув в глаза. — Если какой-то другой альфа попытается на тебя залезть, мои инстинкты прикажут мне его убить. Буквально.

— Оу, — глубокомысленно выдохнула я. От того, как он назвал меня своей, во мне снова что-то расцвело и буквально забурлило горячей жизнью. Меня так сильно потянуло к нему, что я едва смогла сдержаться, но мой запах, конечно, выдал меня с головой.

У Йона потемнели глаза, и он на вдохе судорожно задержал дыхание, закрывая нос рукавом.

— Зверь тебя дери, Хана! Я же просил тебя!

— Я не могу это контролировать, — виновато пробормотала я, неловко переступая с ноги на ногу и потирая коленями друг об дружку. — Ты меня провоцируешь. Я же омега в конце концов! Когда ты называешь меня своей, моему телу это слишком нравится.

— Развернуть бы тебя прямо тут, спустить эти милые штанишки и не останавливаться, пока ты не начнешь просить о пощаде, — выдохнул он, кажется, не особо осознавая, что говорит это вслух.

— А если не начну? — не сдержалась и поддразнила его я.

Он коротко раздосадованно рыкнул, явно сожалея, что не может привести свой план в исполнение, потом схватил меня за плечи, подтащил к двери в Дом и буквально втолкнул внутрь.

— Поешь что-нибудь и встретимся в комнате Ории через полчаса, — услышала я его голос после того, как мы оказались отделены стеной друг от друга. — И, ради Зверя, смени белье, иначе я не уверен, что смогу сосредоточиться на разговоре.

Слушая, как он отходит от двери, я вдруг осознала, что улыбаюсь от уха до уха. Эта проклятая связь, в иные моменты буквально сводившая меня с ума своей нелогичностью, ненужностью и бестолковостью, здесь и сейчас была той самой единственной отдушиной, что у меня осталась. Сколько бы ни было у него женщин и детей, какие бы тайны ни скрывало его прошлое, каким бы особенным во всех смыслах он ни был, пока эта метка связывала нас — я была его омегой, а он моим альфой. Быть может, я была его первой и последней в жизни возможностью познать, на что похожа близость с кем-то моего вида. И понять, что ни одна человеческая женщина и рядом не стояла с тем, что могу дать ему я. Кажется, впервые в своей жизни я испытала гордость за то, кем родилась на свет.

Позавтракав и сменив белье на сухое, как просил Йон, я направилась к Ории. Кажется, у меня уже неплохо получалось ориентироваться в Доме, потому что ее комнату я нашла со второй попытки, в первый раз просто свернув в тупик. Когда я, постучавшись, вошла, старшая омега сидела за низким столиком в стороне от своей постели и задумчиво раскладывала на нем карты. Сперва я приняла их за игральные, но, когда подошла ближе, поняла, что это Таро. Прежде я видела их только в кино, но узнаваемые рисунки классической колоды сразу бросились мне в глаза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вы умеете читать будущее по картам? — вежливо спросила я после того, как Ория жестом предложила мне сесть напротив нее.

— А ты веришь, что карты могут предсказывать будущее, милая? — загадочно улыбнулась она.

— Пожалуй, что нет, но я верю, что они могут быть полезны, — подумав, ответила я.

— Вот как? — качнула головой женщина.

— Наш мозг склонен искать смысл и логику даже там, где их не может быть. Это как… с лицами, которые мы видим в абстрактных узорах или пятнах. Их там нет, но наш мозг хочет их там видеть, потому что ему привычнее порядок, а не хаос. Так же и в картах. Мы сами наделяем положения карт — или планет, или звезд, или кофейной гущи — каким-то смыслом, и иногда это… неплохой способ общения с собственным подсознанием. Моя лучшая подруга обожает эзотерику, но лично я в ней всегда видела в лучшем случае нетрадиционную психологию или вроде того.

— Значит, ты не веришь ни в магию, ни в судьбу, ни в предназначение? — Ее улыбка стала еще шире, но в ней не было насмешки — скорее удивление и любопытство.

— Я не верила, пока на моей руке не появилось… это. — Я выразительно покрутила в воздухе левым запястьем. — Но, честно говоря, и сейчас склонна считать, что у этой так называемой «истинной связи» есть исключительно рациональное и научное объяснение. Что-то близкое к взаимной аллергии, только… наоборот.

Ория смотрела на меня с большим интересом, продолжая тасовать, раскладывать и снова собирать карты, почти не глядя на них. Создавалось впечатление, что ее больше увлекает сам процесс, нежели его результат.

— Но если все это только лишь «аллергия наоборот», значит она не может породить никаких чувств, верно? — Легким движением заправского фокусника она выхватила из колоды карту Любовников и зажала ее между средним и указательным пальцем.

— Мы — это в том числе наша биология, вот что еще говорила моя подруга, — ответила я, не в силах отвести взгляд от карты в ее руке. — Мы неотделимы от желаний наших тел, и то, что желанно им, становится желанно и нам. Я не уверена, что знаю, как это работает, но не сомневаюсь, что Джен была права.

Какое-то время мы обе молчали, и я просто смотрела на то, как вокруг карты Любовников на столе появляются другие — с обнаженными мечами, ощерившимися в их сторону, словно готовясь в любой момент атаковать.

— Как вы назвали нас вчера? Я не запомнила, прозвучало так… диковинно, — вдруг вспомнила я.

— Близнецовые пламена, — повторила Ория, и ее голос прозвучал слегка неестественно, словно моя собеседница погрузилась в транс или просто о чем-то глубоко задумалась. — Это очень старая легенда, милая. Церковники говорят, что Великий Зверь изначально сочетает в себе и мужское, и женское начало, и он поровну поделил их между альфами и омегами. Близнецовые пламена это единая душа, разделенная надвое и помещенная в два разных тела. Две половинки беспрестанно ищут друг друга, и, лишь сливаясь, они могут познать божественный экстаз подлинной целостности.

— Это… звучит красиво, — не смогла не признать я. — Может, даже слишком красиво, чтобы я могла воспринимать это всерьез.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Неважно, во что ты веришь, милая, — покачала головой старшая омега. — Ты можешь видеть просто пятна, а можешь увидеть лицо, что улыбается тебе — сам рисунок от этого не изменится. Вы с Йоном связаны, и это тот факт, что признает и магическое, и земное. Разве так уж важно, почему это случилось?

— Конечно, важно! — с неожиданным пылом подтвердила я. — Если все это просто… биологическая случайность, генетическая предрасположенность, что-то… объяснимое и понятное, то это значит, что мы ничего друг другу не должны. И что не стоит принимать все это всерьез.