Альфа и Омега (СИ) - Сейд Анна

— Сэм разрушил мою жизнь, — проговорил Йон, возвращая меня к нашему с ним разговору. — Мою и моей семьи. Это из-за него мне пришлось уйти из дома и бродяжничать.

В моей голове буквально брызнуло целым фейерверком всевозможных вопросов, и я какое-то время не могла выбрать, какой из них задать первым. Потом все же решила начать осторожно и издалека:

— Сколько тебе было лет?

— Не помню. Лет восемь, — равнодушно пожал плечами он. — Я тогда даже не знал, стану альфой или нет. Но вряд ли думал о чем-то таком.

— Почему ты ушел из дома? Что именно тогда случилось, Йон?

Он не ответил. Сжал руль так сильно, что костяшки побелели, и стиснул зубы, словно переживая у себя внутри то, что испытал тогда. И я бы соврала, если бы сказала, что не почувствовала отблески его затаенной ярости внутри самой себя. Ярости — и страха. Страха настолько огромного, всеобъемлющего и подавляющего, какого не должен никогда испытывать ни один ребенок. Поняв, что ответа мне от него не добиться, я сменила тему:

— А у тебя были братья или сестры?

— Я был один, — выдохнул он, и почему-то я сразу поняла, что он что-то недоговаривает

— Неужели ты был единственным ребенком? — удивленно уточнила я. — Это… нетипично для таких, как мы.

— Я был один, — упрямо повторил он, сдвинув брови. — Прекрати задавать дурацкие вопросы о моей семье, маленькая омега. Это тебя не касается.

— Прости, — пробормотала я, откинувшись на спинку сиденья и устремив взгляд в окно. За ним один за другим проплывали похожие друг на друга панельные домики, окруженные заборами и разлапистыми голыми деревьями. — Зачем ты вообще взял меня с собой сегодня?

— А ты вот просто не можешь ехать молча, да? — тяжело вздохнул он.

— Вот поэтому и спрашиваю, — пожала плечами я. — Знал ведь, на что подписываешься, так зачем взял меня с собой?

— Это была идея Медвежонка, — попытался было увильнуть он.

— Была, — согласилась я. — А ты не стал спорить. Для такого упрямца, который все всегда делает по-своему, ты был невероятно покладистым сегодня. Значит, был не против.

— А ты поставила своей целью убедить меня, что я поступил неправильно? — поморщился он.

— Почему ты просто не можешь сказать, что мое общество тебе… — Я запнулась, не зная, какое подобрать слово. — Дело в метке, да? Она снова чешется?

— Да, — почти с облегчением выдохнул он. — Все дело в клятой метке, ты довольна?

— Как слон, — равнодушно ответила я, не видя больше смысла продолжать этот странный разговор.

Прачечная, чьими услугами пользовался Дом, находилась в четырех кварталах от него и представляла собой так называемый «аквариум» — здание, в котором окон было больше, чем стен, и, наполненное каким-то зеленовато-голубым свечением, оно издалека в самом деле напоминало аквариум с немного зацветшей водой. Сегодня там почти никого не было, и мы довольно быстро загрузили заляпанное всевозможными телесными жидкостями постельное белье в несколько машинок, поставив самый интенсивный режим стирки. Честно говоря, большинство простыней были в таком плачевном состоянии, что я бы не удивилась, если бы однажды машинки вернули бы нам их по частям.

— У нас есть пара часов, — проговорила я. — Мы можем разойтись и встретиться тут…

— Хочешь выпить кофе? — вдруг спросил он, почему-то не глядя на меня.

— Что? — от удивления я даже переспросила, хотя прекрасно расслышала все, что он сказал.

— Тут напротив есть круглосуточная кофейня. Там грязновато, зато кофе подают вполне сносный, — ответил альфа. — Все лучше, чем на улице мерзнуть или тут в этом грохоте сидеть. Из окна будет как раз все видно. Хотя я сомневаюсь, что найдутся идиоты, которые решат выкрасть обкончанные простыни.

— Я не пью кофе, — немного виновато улыбнулась я. — Мне он не нравится.

— Вот как. — Йон наконец посмотрел мне в глаза, и я с обреченностью утопающего ощутила, как меня затягивает в их черные глубины. Ему не нужно было делать ничего особенного, просто смотреть на меня, и у меня уже начинала земля покачиваться под ногами. Бедная влюбленная дурочка, зачем ты вообще во все это ввязалась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Но я могу выпить чаю, если у них есть, — неуклюже добавила я, и, к моему удивлению, его губы тронула улыбка.

Чая в круглосуточной кофейне не оказалось. Зато они подавали горячий шоколад, и я взяла себе большой стакан, благо что Йон великодушно согласился меня угостить. Своих денег у меня так и не было, и я не представляла, откуда бы они могли появиться в будущем.

Мы устроились около одного из высоких круглых столиков возле окна, из которого было видно зеленоватый призрак прачечной через дорогу. Люминесцентная лампа над нашими головами слегка потрескивала и иногда гасла, чтобы потом снова с шипением загореться.

— Как ты можешь пить кофе со льдом в такой холод? — спросила я, покачав головой. — У меня все внутри мерзнет от одного взгляда на тебя.

— Не знаю, мне нормально, — пожал плечами он. — Как шоколад?

— Он почему-то… пахнет зубной пастой, — пробормотала я, сделав первый неуверенный глоток. — Даже не хочу думать почему.

— Серьезно? — На его лице зажглась широкая улыбка, и я поняла, что окончательно пропала. Надеюсь все же, что то, насколько мне нравилось просто смотреть на него, не читалось слишком откровенно по моему поплывшему лицу. — Дай попробовать.

Я протянула ему стакан, и он сделал такой большой глоток, что почти наверняка осушил его минимум на треть.

— Эй, какого Зверя! — искренне возмутилась я, дергая свой шоколад назад. — У тебя мочевой пузырь такими темпами лопнет!

— Ты ведь знаешь, что мальчикам в этом смысле проще, чем девочкам? — по-разбойничьи усмехнулся но. — А шоколад правда пахнет зубной пастой. Мятной.

— Мятный шоколад, — смеясь, покачала головой я. — Даже звучит странно.

— Хотите черничных пирожных? — позвал нас владелец кафе. — Отдам за треть цены, а то они с утра лежат, завтра уже совсем товарный вид потеряют.

— Только не говори, что ты и чернику не ешь, — предупредил меня Йон, чуть сощурившись.

— Ничего не имею против залежалых черничных пирогов, — отозвалась я, склонив голову набок, и он, довольно кивнув сам себе, направился к стойке владельца.

— Ты никогда не думал, что ночь похожа на океан? — спросила я, когда он вернулся и поставил тарелку с двумя пирожными на наш столик, маслянистый и немного липкий то ли от еды предыдущих посетителей, то ли от не самой чистой тряпки, которым его протирали. — Словно бы после заката открываются врата в открытый Космос, и нас заливает им, как водой. И каждый дом, каждая машина — это подводная лодка, мимо которой проплывают гигантские придонные рыбы.

— С кучей острых зубов и таким светящимся глазом на ножке? — уточнил альфа, улыбаясь и словно для придания веса своим словам глубоко запуская собственные зубы в уже слегка зачерствевшее пирожное. Оно, конечно, брызнуло повидлом во все стороны — закапало на столик, потекло по его пальцам и попало на одежду. Сегодня поверх своей обычной толстовки он надел кожаную куртку, в которой выглядел еще больше. Только в отличие от меня, круглой и смешной, он смотрелся внушительно и даже по-своему стильно.

— А салфетки? — неуверенно уточнила я, обернувшись к владельцу.

— Кончились, — пожал плечами тот.

— Нестрашно, у меня вроде в карманах где-то платок был, — отозвался Йон, смачно облизывая свои пальцы. — Сейчас найду. И нечего так на меня смотреть! Сама не обляпайся, пока будешь есть, маленькая омега.

Конечно, я обляпалась. Не то чтобы этого реально было избежать, но признаюсь, я и не слишком пыталась. Было что-то очень уютное в том, чтобы стоять вдвоем вот так, посреди черного океана непроглядной ноябрьской ночи, под мигающей лампой, пить горячий шоколад, отдающий на вкус то ли жвачкой, то ли зубной пастой, есть эти подсохшие пирожные и ощущать, как повидло вытекает из них во всех возможных направлениях, кроме твоего собственного рта. Здесь и сейчас нас снова было только двое во всей обозримой Вселенной, и это маленькое полуночное кафе вдруг стало казаться уютнее любого семейного ресторана — из тех, где гостей рассаживают на кремовые плюшевые диванчики, на столики с белыми скатертями ставят маленькие лампы с тканевыми абажурами, а в колонках играет уютный джаз. Может быть, впервые в своей жизни я задумалась о том, что не так важно, где именно ты находишься, как с кем. Романтичными могли показаться даже грязные пятна на столе, если вы смеялись над ними вместе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})