Рыба красного цвета. История одной тайной войны - Уоррен Хинкл

Генерал показал Морроу и Кендриксу копию рукописного меморандума президента, полученного, по его словам, от одного из президентских телохранителей из секретной службы. Морроу утверждает, что запомнил его почти дословно:

«Меморандум министру юстиции

Старайтесь задерживать по возможности всех кубинцев и американцев, занимающихся в настоящее время изготовлением фальшивой кубинской валюты. Как вам известно, пытаясь свергнуть режим Кастро, ЦРУ игнорировало наши прямые указания и поставило нас в политически неловкое положение. Имена всех участников заговора имеются в досье ЦРУ.

Вероятно, вам также следует рассмотреть возможность утечки информации, чтобы дать знать кубинским властям о том, что замышляется план массового выпуска фальшивых денег, способный дезорганизовать кубинскую экономику».

Кейбел заявил, что его предупредили достаточно заблаговременно, чтобы он смог предотвратить аресты. Однако именно в это самое утро он получил донесение от агента из Гаваны: Кастро отдал указание печатать новые денежные знаки. (6 августа 1961 года кубинское правительство на самом деле распорядилось обменять один к одному все имеющиеся в обращении Песо на новые, заявив, что эта мера принята для ликвидации инфляционного бремени «сотен миллионов песо», находящихся за пределами Кубы) Поэтому придется начать все заново.

— Работу надо довести до совершенства, — подчеркнул Кейбел. — И тогда можно начинать печатать, Я думаю, что мы сумеем выпустить достаточное для более или менее крупной операции количество валюты не раньше сентября 1963 года.

Фальшивые песо печатались в одном из бунгало в Балтиморе, которое уже использовалось для электронных исследований: операция финансировалась ЦРУ посредством липовых контрактов. Однако «Вашингтон обсервер», правая газета, которая следила за «делом» Коули, сообщила о том, что весной 1963 года Морроу выразил Коули свое желание обходиться без помощи ЦРУ. «Морроу заверил, что его жена может гравировать клише новых кубинских денег,— писала «Обсервер»,— но ему нужно 15 тысяч долларов на расходы». Коули достал эту сумму через Луиса Берланти, состоятельного майамского подрядчика, имевшего на Кубе кое-какую собственность, отобранную у него после революции.

Видимо, в этот момент правительство решило устроить ловушку. Некий адвокат из Мэриленда, громогласно рекламировавший желание помочь группировке Коули, твердо заявил ему, что изготовление фальшивых песо не является противозаконным, если они будут использованы исключительно для подрыва режима Кастро. Он даже вызвался свести Коули с владельцем типографии из Нью-Йорка, который мог бы печатать банкноты. В июне 1963 года Коули и Морроу прибыли в Нью-Йорк на встречу с типографом Уильямом Мартином. На обратном пути Морроу обронил: «Это самый странный печатник, которого я когда-либо видел. Полагаю, вы заметили, что он носит пистолет?»

Вечером 16 августа Луис Берланти и его сын Фред вылетели с аэродрома в Майами в своем сине-белом самолете «Бич бонанза», указав в полетном маршруте в качестве пункта назначения Сент-Питерсберг. И исчезли. Через несколько дней их трупы обнаружили в озере Окичоби к северу от Майами; были найдены также обломки самолета. Причина катастрофы так и осталась неустановленной.

Естественно, поползли слухи о диверсии. Лагерь Коули раскололся на тех, кто считал, что это дело рук агента Кастро, и тех, кто был уверен, что бомбу замедленного действия в самолет Берланти подложил агент Кеннеди с тем, чтобы лишить их источника финансовых средств.

2 октября капкан захлопнулся. Морроу закончил работу над клише трехпесовых банкнот и переправил их с курьером в Нью-Йорк Коули. Коули договорился о встрече с Уильямом Мартином в номере одной из гостиниц, но, как только вручил тому клише, Мартин объявил, что он является агентом секретной службы и что Коули арестован. Одновременно агенты секретной службы в Балтиморе задержали Морроу и его жену. Всем троим было предъявлено обвинение в заговоре с целью изготовления фальшивой валюты иностранного государства. Коули заявил репортерам, что в его планы входил нелегальный ввоз на Кубу 50 миллионов фальшивых песо.

Супруги Морроу в связи с чистосердечным признанием получили условное наказание. Коули отказался признать себя виновным и был приговорен судом к тюремному заключению сроком на два года. Подав апелляцию и будучи отпущенным под залог до ее рассмотрения, он перешел на нелегальное положение и продолжал вести свою частную войну. Через девять месяцев он сдался властям, затем подал прошение о сокращении срока заключения. В суде у него оказался могущественный друг в лице Ричарда Никсона, который 9 марта 1965 года писал судье Эдварду Уэйкфилду, что Коули, имеющему «добрую репутацию», и его группе Соединенные Штаты «оказывали поддержку и помощь в их усилиях свергнуть кубинское правительство, а такие усилия должны были быть тайными и порой противозаконными». Будущий президент — отец закона и порядка — настоятельно призывал судью принять во внимание эти «исключительные обстоятельства».

Коули отсидел всего девять месяцев, после чего был досрочно освобожден Линдоном Джонсоном.

Паулино Сьерра Мартинес, чикагский адвокат, появился в Майами весной 1963 года. Высокий, одетый с иголочки Сьерра приглашал по очереди лидеров эмиграции в роскошные гостиничные апартаменты и предлагал свою поддержку. Он заявил, что говорит от лица «американских заинтересованных кругов» — при этом делались туманные намеки на коллегию адвокатов и американских банкиров,— которые могли бы ссудить эмигрантскому движению финансовые средства, притом огромные. Все, что требуется от отдельных лидеров эмиграции,— это объединиться вокруг временного правительства Кубы. Во главе его в качестве президента встанет Карлос Прио, а он, Паулино Сьерра Мартинес, станет генеральным секретарем.

Майамская колония эмигрантов Сьерру не знала. При диктатуре Батисты он был помощником одного из кубинских сенаторов. В 1960 году Сьерра эмигрировал в Майами и зарабатывал на жизнь преподаванием дзюдо и переводами с испанского, французского, итальянского и английского языков. Затем предприимчивый Сьерра перебрался в Чикаго, где вступил в коллегию адвокатов Иллинойса и стал работать в юридическом отделе фирмы «Юнион тэнк кар компани», крупного железнодорожного перевозчика. Он также основал кубинскую коллегию адвокатов, филиал в эмиграции.

10 марта в «Чикаго трибюн» появилась статья о том, какое влиятельное положение занимает Сьерра в иллинойских кругах кубинских эмигрантов. На следующий день к Сесару Бланко, президенту основанной Сьеррой кубинской коллегии адвокатов, обратился некто из Лос-Анджелеса и спросил, сколько потребуется денег на разработку программы освобождения Кубы. Неизвестный заявил, что помощь окажет «невадская группа». Он даже предложил Бланко пост шефа полиции Кубы. В донесении ЦРУ, основанном, возможно, на информации Бланко, указывается, что это предложение поступило от «боссов игорного бизнеса с Запада» и что Сьерра упоминал первоначальный капитал в размере 10 миллионов долларов в обмен на права содержания казино.

В мае Сьерра вновь приехал в Майами — с еще более заманчивыми предложениями. Он заявил лидерам кубинской эмиграции, что чикагские покровители готовы выложить 30 миллионов долларов. Чтобы произвести впечатление, Сьерра запросто бросался названиями таких гигантских корпораций, как «Юнайтед фрут», «Эссо», «Стандард ойл», «Дюпон», «Юнайтед стил компани». Сьерра сообщил также, что высшие офицеры армии и флота обеспечат его оружием для учебно-тренировочных лагерей в одной из латиноамериканских стран, где будет готовиться вторжение на Кубу.

В июне чикагское отделение ФБР допросило Сьерру. Никаких доказательств того, что Сьерра располагает хоть сколько-нибудь жизнеспособной организацией, агентам ФБР обнаружить не удалось. ФБР пришло к выводу, что Сьерра просто-напросто мошенник, и закрыло свое досье на него. Шаг этот оказался преждевременным.

Помимо гангстеров, нашлись и другие заинтересованные лица, которые строили определенные планы в отношении Кубы. Вскоре после допроса в ФБР Сьерра сидел в кабинете вице-президента «Юнион тэнк кар компани» Дж. У. Ван Горкама. Здесь же был и шеф Сьерры Уильям Браудер, юрисконсульт фирмы. Адвокат-кубинец доложил, что его «хунта», как он теперь называл свое правительство в эмиграции, быстро приобретает организационные формы.

Боссы выразили желание, чтобы их компания приняла участие в усилиях по свержению правительства Кубы. Они заявили, что Сьерра, сколачивая свою «хунту», будет и в дальнейшем получать в компании жалованье. Более того, «Юнион тэнк кар» берет на себя обязательство оплачивать расходы Сьерры по переездам и на личные нужды. Впоследствии Браудер заявил в ФБР, что, хотя он и не знал, кто именно финансирует Сьерру, он настаивал, чтобы фонды «хунты» находились под его личным контролем во избежание возможных обвинений в злоупотреблении. Браудер отказался назвать точную сумму, которая таким образом попала под его контроль, но заявил, что она была «значительной».