Непостижимая концепция (антология) - Виктор Точинов

Майнер, похоже, не забыл, что Шкодин на него больше не работает. Теперь он предатель, он – пустое место, недостойное даже упоминания.

– Я н-не пойду по б-б-болоту, – заикаясь, проговорил тот.

– Тебя никто и не зовет, – буркнул Майнер, но остановился, глядя на Михаила. – А что ты там такого увидал, что в штаны наделал уже при одном виде болотной воды?

Шкодин мелко затряс головой, в его глазах застыл ужас. В поселке он вел себя спокойнее, правда, там он постоянно пил.

Попасть сюда самостоятельно Шкодин никак не мог, а там, снаружи, было обычное болото. Впрочем, команду из трех человек, с которой он вышел из поселка, Михаил оставил где-то в топях. Хотя, отметил про себя Митрофан, не похоже, чтобы гибель трех человек могла произвести на него столь глубокое впечатление.

Сухостой крикнул снова, и перекошенное лицо Шкодина расслабилось, он перестал дрожать и трясти головой. Проводник подчинил его разум своей воле, рассказать, с чем встретился на болоте, Михаил не успел. Если, конечно, вообще собирался это делать.

Майнер недовольно фыркнул и, дойдя до кромки спокойной темной воды, остановился. Он ждал, когда проводник пойдет вперед, указывая безопасный путь.

– Почему этот вездеход до сих пор никто не нашел, кроме Сухостоя? – спросил Майнер, когда отряд снова углубился в непролазную топь, бодро чавкая сапогами по плавающей в холодной воде густой траве.

Верхолаз намеренно отстал, чтобы идти поближе к Митрофану, который был замыкающим. Бородач не чувствовал дорогу так, как Сухостой, проводник мог ходить по болоту хоть с завязанными глазами – ощущал он каким-то образом топи, длинный шест, которым он постоянно тыкал перед собой, был так, для вида или по привычке. Но опыт хождения среди топей у Митрофана имелся большой, так что проку от него в любом случае куда больше, чем от любого из бойцов Майнера.

– Его снаружи не видно, – ответил Митрофан.

Хотел бы и он сам знать, как это получилось. Много чего ему хотелось бы знать. И не теперь, а тогда, два года назад. Аккурат перед тем, как он увидел прямо перед собой белоглазого старика.

– Стало быть, шестнадцатое, – пробормотал Митрофан, разговаривая сам с собой.

Раз сегодня шестнадцатое, значит, старик завтра появиться должен. И Сухостой об этом знает. Хотя, паршивец, никогда на вопросы о белоглазом старце не отвечал. Темнит он что-то. Но он обещал помочь, а раз обещал…

– В смысле? – не понял последних слов Мирофана Майнер.

– Число сегодня, говорю, шестнадцатое. Сентябрь, значит, – ответил бородач.

– М-м, – промычал верхолаз. Он ничего не понял. Похоже, что Митрофана он за сумасшедшего держит. Может, он и прав, вот только нужную ему вещь, спрятанную внутри того вездехода, без Митрофана Майнеру не получить. Даже Сухостой здесь не поможет. – Снаружи чего?

– Снаружи с этого места, – вздохнул бородач. Ну как ему объяснить? – Дайте ваш навигатор.

Верхолаз протянул гаджет. Митрофан включил голограмму, нашел Мушиное болото – на карте оно выглядело несколько иначе, чем теперь его можно было увидеть в реальности, – отметил примерное расположение «точки» – места, через которое можно попасть сюда, внутрь. Собственно, эту «нутрь» Сухостой тоже называл «точкой». Странное дело, но черная отметина – «точка» – на карте Майнера была. И странность крылась не только в этом: предыдущий раз, когда Митрофан показывал верхолазу Камни, здесь было все Мушиное болото. И «точки» – бородач готов поклясться – тут не было. Карта была другая, снятая спутником до того, как в этих краях появилось это странное место.

– У вас карта новая?

– Да, две недели назад обновление прислали.

– А предыдущая версия с каких времен была?

– Не знаю. Еще до Катастрофы, наверное, рисовали. А какая разница? – верхолаз не мог понять, к чему клонит Митрофан.

– Разница есть.

Стало быть, две недели. Вот чего они там всполошились. «Точку» они нашли. Именно поэтому вездеход и пер так уверенно прямо к ней. К этой совершенно непримечательной полосе выжженной земли метров пять шириной и в длину – не более двадцати. Словно какой-нибудь дракон из древних сказок лизнул болото раскаленным языком. И все, больше там ничего не было. Только сажа и пепел, которые отчего-то не смывались дождями и снегом, не выдувались ветрами. За прошедшие два года вид этой самой «точки» не изменился ни на йоту.

Митрофан внимательно посмотрел в глаза верхолазу. Майнер ухмылялся. Недобро ухмылялся. И выражение его глаз тоже сильно изменилось, напомнив Митрофану метаморфозу, происходящую с лицом Сухостоя всякий раз, как тот попадал внутрь «точки».

– Вы это видели? – спросил бородач, показывая на черную отметину на карте.

– Разумеется, – кивнул верхолаз. – И две карты, датированные разными годами, я тоже сравнить в силах.

Значит, он заметил исчезновение из реальности большей части Мушиного болота. Целого участка тундры, клином уходящего в сторону полигона корпорации «Науком» номер тринадцать.

– Покажите навигатор.

Майнер протянул прибор. Митрофан порылся в настройках: этот гаджет мог выполнять нужные ему функции. Он совместил старую карту с последним обновлением, а потом потянул ее пальцем из центра, свернув в некое подобие мешка. Или бутылки. Черная клякса «точки» из современного вида Мушиного болота оказалась прямо на горлышке получившегося сосуда Клейна.

– Мы здесь, – объяснил Митрофан. – Но попасть сюда просто так не удастся. И сеть здесь не берет, сигнал со спутников не ловится – это оттого, что мы внутри.

Он повертел получившуюся картинку. В виде бутылки близость Мушиного болота к полигону в глаза не бросалась. Во всяком случае, на голографическом экране навигатора.

– Это как? – не понял его верхолаз. Можно подумать, что Митрофан сам понимал, как это. Ему тоже «на пальцах» объяснил Сухостой. Одна разница: Митрофану поверить было проще.

– Как хочешь, так и понимай, – усмехнулся бородач.

– Тут еще одна странность, – добавил он, вернув Майнеру навигатор, – с расстоянием не угадаешь. Это на карте вашей мешок ровненький получается, а на самом деле он, словно измятый кем-то снаружи: где-то противоположные стенки соприкасаются, где-то длинные и глубокие складки. Так что путь всегда разный получается.

– А как Сухостой определяет, куда идти? Без навигатора.

Митрофан пожал плечами. Проводник никогда не рассказывал, не отвечал на вопросы, хотя бородач спрашивал неоднократно. Похоже, он и сам не знал.

А потом Сухостой скомандовал привал. Поскольку у Камней успели только вскрыть банки с пищевым концентратом, закинув пару кусков в рот, есть и в самом деле хотелось.

Митрофан машинально жевал, не чувствуя вкуса. Нужно было есть, и он ел. Даже здесь организм без пищи функционировать отказывался. Митрофан думал. Вспоминал день, когда впервые попал сюда.

День, который наступит завтра.

Попасть внутрь, перешагнуть на другую сторону «точки», мог только Сухостой. Если другие умельцы и существовали, Митрофан о них не слышал – не возвращались обратно. Он и сам неоднократно пытался попасть сюда; первое время шило в одном месте все вертелось, не терпелось вернуться и разобраться, что к чему. Только ничего не получалось: потопчешься по черной выжженной полосе, да толку никакого – даже следов на угольной пороше не остается. С Сухостоем совсем по-другому все было: идет проводник себе да идет, прошагает по «точке» и топает дальше, вроде бы ничего и не изменилось. А глядь, ты уже внутри.

Но как тогда он, Митрофан, впервые попал внутрь? Ведь Сухостой вывел его наружу, он не приводил его сюда.

В тот день разыгралась гроза, тучи плотные, струи воды хлещут – ни зги не видно, темно, почти как ночью. Молния яркой вспышкой высвечивает тундру от горизонта до горизонта. Свет настолько яркий и быстрый, что радужка не успевает подстроиться, сузить зрачок, и засвеченная сетчатка отправляет в мозг почти белое полотно, усеянное одинокими тенями от чахлых березок. И еще одна тень, намного ближе, чем тени деревьев. Митрофан не успевает распознать ее, но черный силуэт продолжает пульсировать перед ослепшими на несколько секунд от яркой вспышки глазами. Силуэт кажется знакомым, он похож…

– Подъем! – зычный голос Сухостоя выдернул Митрофана из воспоминаний. Бородач опустил глаза и обнаружил, что его банка с пайком пуста. Он аккуратно упаковал мусор, заставил убраться остальных, разбросавших объедки вокруг, и пристроился замыкающим.

В воздухе нарастало напряжение, все это чувствовали. Но никто, кроме Сухостоя и Митрофана, не понимал, в чем дело. Они приближались к воронке, к тому самому месту, куда хотел попасть Майнер. И Сухостой тоже хотел туда попасть. Не за деньги, ему там было нужно что-то другое.

А сам Митрофан? Хотел ли он вернуться туда именно сейчас? И что он хотел бы там увидеть? Или изменить? Даже если представить, что изменить что-то можно, что бы он изменил? Хотел бы он просто, ничего не заметив, вернуться назад? Скорее всего.