Тайны служебные и личные, или Карибский синдром - Александр Васильевич Кулешов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
День полка в каждом дивизионе. как и все другие праздники, отметили торжественным маршем перед командиром и работниками штаба с заходом по завершению в клуб на концерт. Тот же порядок номеров, что и на площади в городе, та же торжественность и явное самолюбование в голосе Татьяны, взявшей на себя роль конферансье. Нагрузка для артистов была в беспрерывном перемещении с центра города сначала в первый дивизион, затем через весь город и прилегающий лес – во второй, при этом отследить, чтобы элементы одежды и оформления сцены не потерялись в спешке. Это был первый раз в жизни двухгодичников, когда они появились в своем дивизионе в гражданской одежде – по прибытии для прохождения службы они несколько дней болтались при штабе части, пока не получили назначение и обмундирование, а уже обмундированные явились в свои батареи. Узнав знакомых лейтенантов-участников концерта через окна автобуса, лихой сержант при КПП дерзко подмигнул их попутчицам. Выгрузились у клуба и прошли в помещение с заднего хода, не пересекаясь с ждущими в зале солдатами. Для танцоров в заднике сцены устроили тесный гардероб для переодевания по очереди, сначала женщины, потом мужчины, для остальных участников концерта такое удобство не предусматривалось, после своих номеров они ожидали окончания мероприятия у автобуса.
Стройная, как тростинка, в обтягивающем платьице Марилена перед выходом на сцену родного Виктору дивизиона выдохнула в ухо партнеру:
– Не переживай, все будет, как задумано!
Виктор немного удивился сделанному предупреждению – это уже было третье выступление за день. Пошла запись мелодии, и тела партнеров синхронно двинулись, поигрывая бедрами. Через несколько тактов танцевальная пара уже вела диалог с легким налетом флирта, то передвигаясь совместно, то расходясь друг от друга, не отпуская сцепленных рук. Инстинкт охотников сконцентрировал всеобщее внимание бойцов на движущихся объектах. При разворотах Ленина воздушная юбочка взлетала, замирала, собиралась в складки и облегала красивые линии бедер, прижималась к самым интимным местам, а при вращениях ободок юбки поднимался выше и выше, открывая стройные загорелые ноги и подставляя жадному взгляду то, на что бесчувственно мог смотреть только незрячий. Легкий латиноамериканский флирт в глазах неискушенной публики выглядел самым настоящим проявлением страсти. Множество зрительских глаз следили за скольжением Витиной ладони по телу партнерши, удерживавшей ее при совместных шагах и служившей опорой во время заклонов и откидываний. Вот партнер под напором чувств расстегнул свою рубашку, оголяя грудь, и партнерша прильнула всем телом и тут же, вращаясь, переместилась в сторону, сохраняя в позе притяжение и призыв. А в конце танца в финальном вращении Лена подняла руку с пальцами, раскинутыми веером, и опуская, как бы невзначай выдернула заколку из пучка волос на голове, и он от резкого движения головой рассыпался, накрыл плечи плотной вуалью, которая тут же вступила в синхронные эротичные движения со складками юбки под завершающие звуки «Феличиты». Виктор не смог скрыть своего удивления и восхищения: случайно это получилось или задумано, но это было эффектно. В зале тоже раздался одобрительный гул. Чачача, сеньор! Чачача, бонита! Кто бывал в Латинской Америке, знал, что женщины носят длинные волосы до глубокого среднего возраста, они – признак молодости и неотразимой привлекательности, и танцовщица обладала всеми этими качествами в избытке, а роль соблазнительной кубинки ей несомненно удалась. Под бурные аплодисменты Марилена рванулась за кулисы, выскочила оттуда с приготовленным букетом цветов, и через мгновение, спрыгнув со сцены, оказалась в третьем ряду, рядом с отцом. Пока на сцене Виктор, ведущая концерт Таня, да и все наблюдавшие со стороны артисты растеряно соображали, что происходит в этой этюдной импровизации, Лена вручила букет капитану Левко и громко на весь зал сказала:
– Поздравляю, я люблю тебя, папа! Это твой праздник! – зал ответил гулом и аплодисментами. С камчатки донесся подбадривающий свист, кто-то что-то крикнул с чувствительной интонацией. Признание дочери отпечаталось красной губной помадой на щеке капитана. Пусть в небольшом размере историческая составляющая дня полка восторжествовала и нашла яркое человеческое выражение в отношении того, кто к кубинскому эпизоду его истории имел прямое отношение.
– Иди к нам, – донеслось с последних рядов в то время, как светлое пятно Лениного платья уже отвернулось от темного зала в сторону освещенной рампы.
После выступления, когда концертная бригада усаживалась в автобус, капитан Левко, неловко придерживая цветы, добродушно пробурчал, остановившись перед Коростелевым:
– Кариньо, ты кайфанул в танце и на глазах у почтенной публики общупал мою дочь во всех местах и теперь, как честный человек, должен на ней жениться.
Коростелев ответил скромным смешком, приняв заявление капитана с использованием испанского слова за шутку. Аналогичный ход с заколкой волос Лена повторила и на концерте в Доме офицеров, вызвав оживление в зале. Татьяна отнеслась к этому отклонению к утвержденному худсоветом номеру, как к удачной находке танцовщицы, хотя реакция публики не была такой живой, как в дивизионном клубе. В финальном выходе всех артистов на сцену Лена, сжав ладонь партнера, шепнула ему:
– Настя сидит в середине зала, – но Виктор как не напрягал зрение, не смог разглядеть знакомое лицо.
– Не все офицеры на праздник приходят с женами, – заметив его реакцию, Лена не
